Полное собрание стихотворений - Александр Блок

Клеопатра

Открыт паноптикум печальныйОдин, другой и третий год.Толпою пьяной и нахальнойСпешим... В гробу царица ждет.

Она лежит в гробу стеклянном,И не мертва и не жива,А люди шепчут неустанноО ней бесстыдные слова.

Она раскинулась лениво —Навек забыть, навек уснуть...Змея легко, неторопливоЕй жалит восковую грудь...

Я сам, позорный и продажный,С кругами синими у глаз,Пришел взглянуть на профиль важный,На воск, открытый напоказ...

Тебя рассматривает каждый,Но, если б гроб твой не был пуст,Я услыхал бы не однаждыНадменный вздох истлевших уст:

«Кадите мне. Цветы рассыпьте.Я в незапамятных векахБыла царицею в Египте.Теперь – я воск. Я тлен. Я прах». —

«Царица! Я пленен тобою!Я был в Египте лишь рабом,А ныне суждено судьбоюМне быть поэтом и царем!

Ты видишь ли теперь из гроба,Что Русь, как Рим, пьяна тобой?Что я и Цезарь – будем обаВ веках равны перед судьбой?»

Замолк. Смотрю. Она не слышит.Но грудь колышется едваИ за прозрачной тканью дышит...И слышу тихие слова:

«Тогда я исторгала грозы.Теперь исторгну жгучей всехУ пьяного поэта – слезы,У пьяной проститутки – смех».

16 декабря 1907

«Стучится тихо. Потом погромче…»

Стучится тихо. Потом погромче.Потом смеется.И смех всё ярче, желанней, звонче,И сердце бьется.

Я сам не знаю,О чем томитсяМое жилье?

Не сам впускаюТакую птицуВ окно свое!

И что мне снитсяВ моей темнице,Когда поетТакая птица?

Прочь из темницыКуда зовет?

24 декабря 1907 (1915?)

Стихотворения 1908 года

«Всю жизнь ждала. Устала ждать…»

Всю жизнь ждала. Устала ждать.И улыбнулась. И склонилась.Волос распущенная прядьНа плечи темные спустилась.

Мир не велик и не богат —И не глядеть бы взором черным!Ведь только люди говорят,Что надо ждать и быть покорным...

А здесь – какая-то свирельПоет надрывно, жалко, тонко:«Качай чужую колыбель,Ласкай немилого ребенка...»

Я тоже – здесь. С моей судьбой,Над лирой, гневной, как секира,Такой приниженный и злой,Торгуюсь на базарах мира...

Я верю мгле твоих волосИ твоему великолепью.Мой сирый дух – твой верный пес,У ног твоих грохочет цепью...

И вот опять, и вот опять,Встречаясь с этим темным взглядом,Хочу по имени назвать,Дышать и жить с тобою рядом...

Мечта! Что жизни сон глухой?Отрава – вслед иной отраве...Я изменю тебе, как той,Не изменяя, не лукавя...

Забавно жить! Забавно знать,Что под луной ничто не ново!Что мертвому дано рождатьБушующее жизнью слово!

И никому заботы нет,Что людям дам, что ты дала мне,А люди – на могильном камнеНачертят прозвище: Поэт.

13 января 1908

«Когда вы стоите на моем пути…»

Когда вы стоите на моем пути,Такая живая, такая красивая,Но такая измученная,Говорите всё о печальном,Думаете о смерти,Никого не любитеИ презираете свою красоту —Что же? Разве я обижу вас?

О, нет! Ведь я не насильник,Не обманщик и не гордец,Хотя много знаю,Слишком много думаю с детстваИ слишком занят собой.Ведь я – сочинитель,Человек, называющий всё по имени,Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько ни говорите о печальном,Сколько ни размышляйте о концах и началах,Всё же, я смею думать,Что вам только пятнадцать лет.И потому я хотел бы,Чтобы вы влюбились в простого человека,Который любит землю и небоБольше, чем рифмованные и нерифмованныеРечи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,Так как – только влюбленныйИмеет право на звание человека.

6 февраля 1908

«Она пришла с мороза…»

Она пришла с мороза,Раскрасневшаяся,Наполнила комнатуАроматом воздуха и духов,Звонким голосомИ совсем неуважительной к занятиямБолтовней.

Она немедленно уронила на полТолстый том художественного журнала,И сейчас же стало казаться,Что в моей большой комнатеОчень мало места.

Всё это было немножко досадноИ довольно нелепо.Впрочем, она захотела,Чтобы я читал ей вслух «Макбета».

Едва дойдя до пузырей земли,О которых я не могу говорить без волнения,Я заметил, что она тоже волнуетсяИ внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пестрый котС трудом лепится по краю крыши,Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,Что целовались не мы, а голуби,И что прошли времена Паоло и Франчески.

6 февраля 1908

«Я миновал закат багряный…»

Я миновал закат багряный,Ряды строений миновал,Вступил в обманы и туманы, —Огнями мне сверкнул вокзал...

Я сдавлен давкой человечьей,Едва не оттеснен назад...И вот – ее глаза и плечи,И черных перьев водопад...

Проходит в час определенный,За нею – карлик, шлейф влача...И я смотрю вослед, влюбленный,Как пленный раб – на палача...

Она проходит – и не взглянет,Пренебрежением казня...И только карлик не устанетГлядеть с усмешкой на меня.

Февраль 1908

Не пришел на свиданье

Поздним вечером ждалаУ кисейного окнаВплоть до раннего утра.

Нету милого – ушла.Нету милого – одна.Даль мутна, светла, сыра.

Занавесила окно,Засветила огонек,Наклонилась над столом...

Загляни еще в окно!Загляни еще разок!Загляни одним глазком!

Льется, льется холодок.Догорает огонек.

«Как он в губы целовал...Как невестой называл...»

Рано, холодно, светло.Ветер ломится в стекло.

Посмотри одним глазком,Что там с миленьким дружком?.

Белый саван – . снежный плат.А под платом – голова...Тяжело проспать в гробу.

Ноги вытянулись в ряд...Протянулись рукава...Ветер ломится в трубу...

Выйди, выйди из ворот...Лейся, лейся, ранний свет,Белый саван, распухай...

Приподымешь белый край —И сомнений больше нет:Провалился мертвый рот.

Февраль 1908

Ревелъ

«Душа! Когда устанешь верить?…»

Душа! Когда устанешь верить?Весна, весна! Она томна,Как тайна приоткрытой двериВ кумирню золотого сна...

Едва, подругу покидая,Ушел я в тишину и тень,И вот опять – зовет другая,Другая вызывает день...

Но мглой весеннею повитоВсё, что кипело здесь в груди..Не пой, не требуй, Маргарита,В мое ты сердце не гляди...

26 марта 1908

«И я любил. И я изведал…»

И я любил. И я изведалБезумный хмель любовных мук,И пораженья, и победы,И имя: враг; и слово: друг.

Их было много... Что я знаю?Воспоминанья, тени сна...Я только странно повторяюИх золотые имена.

Их было много. Но одноюЧертой соединил их я,Одной безумной красотою,Чье имя: страсть и жизнь моя.

И страсти таинство свершая,И поднимаясь над землей,Я видел, как идет другаяНа ложе страсти роковой...

И те же ласки, те же речи,Постылый трепет жадных уст,И примелькавшиеся плечи...Нет! Мир бесстрастен, чист и пуст!

И, наполняя грудь весельем,С вершины самых снежных скалЯ шлю лавину тем ущельям,Где я любил и целовал!

30 марта 1908 (Январь 1912)

«Их было много – дев прекрасных…»

Их было много – дев прекрасных.Ущелья гор, хребты холмовПолны воспоминаний страстныхИ потаенных голосов...

Они влеклись в дорожной пылиОтвека ведомым путем,Они молили и грозилиКинжалом, ядом и огнем...

Подняв немые покрывала,Они пасли стада мои,Когда я крепко спал, усталый,А в далях плакали ручьи...

И каждая прекрасной ложьюСо мною связана была,И каждая заветной дрожьюМеня томила, жгла и жгла...

Но над безумной головоюЯ бич занес, собрал стадаИ вышел горною тропою,Чтоб не вернуться – никогда!

Здесь тишина. Здесь ходят тучи.И ветер шелестит травой.Я слушаю с заветной кручиИх дольний ропот под горой.

Когда, топча цветы лазуриКопытом черного коня,Вернусь, как царь в дыханьи бури, —Вы не узнаете меня!

Март 1908