Пепел наших костров - Антон Антонов

Самым опасным для киднепперов был путь от места похищения к реке. Девчонок приходилось гнать пешком, бегом, с ножом у горла и с кляпом во рту, чтобы не дай бог не закричали. А дальше все просто – связать по рукам и ногам и на плот. По воде далеко не убежишь. а река давно была у Клыка под контролем – вся, от Порта Неприкаянных Душ и до Поднебесного озера. Все независимые банды, которых было видимо-невидимо на этом пути, уважали авторитет Игоря Волкова.

Они, правда, сами вздумали подворовывать киднеппингом, и Волкова это раздражало, но решительных действий он пока не предпринимал. Конкуренты не могли сильно сбить цену на рынке – дефицит женщин в Клондайке был слишком велик.

И вдруг такая неприятность. Появился этот чокнутый ниндзя по кличке Пантера и перекрыл дорогу по реке в обе стороны. И рассказывают про него страшные вещи.

Будто бы появляется неизвестно откуда и скрывается неизвестно куда, и пули его не берут, а ножи и подавно. У него самого ножик такой, что закачаешься.

Настоящий японский меч.

Этим мечом ниндзя обожает рассекать людей надвое от головы до паха, но такой чести он удостаивает только мужчин. А женщинам рубит головы.

Историю о том, как Пантера перехватил плот с похищенными девицами и, поставив их рядком на берегу, отрубил всем головы, да не просто так, а с соблюдением восточных ритуалов, Клык услышал не от очевидцев – потому что очевидцев не осталось. Однако слух до него дошел. Панический слух – мол, спасайся, кто может, а то придет Пантера и не оставит на приисках никого живого.

Говорили, однако, и другое. Будто бы армия Пантеры не удержалась от раскола, и даже сам Шаман от него ушел. И Пантера его отпустил, не стал ни удерживать, ни наказывать, ни мстить. А почему – непонятно.

Может, они договорились разыграть Клондайк на двоих? Если убить Шамана – можно лишиться половины войска. А если жить с ним в мире и согласии, то общими силами легко будет раздавить всех остальных.

Но Клыка так просто не задавишь. Соображать на двоих – это как-то не по-русски.

Удачи не будет. Это Пантера со своими восточными заморочками перемудрил. Оно и понятно – у них ведь там инь и ян, тьма и свет, добро и зло, земля и небо. А у нас Бог любит троицу.

И послал Клык к Шаману гонцов с посланием: мол, готов забыть прошлые обиды и вам того же желаю. Если примете в долю – все золотые горы наши. Против такой силы никто не устоит.

Ну а если не возьмете в долю – тогда не взыщите. Будет вам война до последней капли крови и ни шагу назад. И кто победит – еще неизвестно. Может статься, пока волки дерутся, поналезут из вонючих нор разные крысы да и захватят хлебное место. И хлеб весь пожрут без остатка – так что оглянуться не успеешь.

Поразмыслил Шаман, да и решил, что Клык дело говорит. А может, не сам решил, а подсказали ему. Ведь в советниках у Шамана ходил Володя Востоков – человек мудрый и к тому же бывший вице-премьер. Он его подбил на раскол с Пантерой, а теперь подбивал на союз с Клыком.

– Без меня ты бы гнил в тюрьме! – шипел Пантера во время дружеских бесед с Шаманом, знаменующих тот факт, что их раскол не окончателен, а союз вечен, как тысячелетний рейх.

– Без меня ты бы сдох на дурке! – отвечал любезностью Шаман, который когда-то вытащил Пантеру из-под следствия по делу об убийстве и пристроил в банду к Варягу.

Проблема тогда стояла остро. Пантере шили убийство при превышении пределов необходимой обороны, но поскольку оно было совершено с особой жестокостью, то могли переквалифицировать и на умышленное – а это вплоть до высшей меры с заменой на пожизненное. А поскольку некоторые обстоятельства дела вызывали у следователей сомнения в душевном здоровье обвиняемого, была назначена психиатрическая экспертиза, которая вполне могла закончиться помещением Пантеры на принудительное лечение без срока.

Шаман тогда положил немало сил и денег на то, чтобы прикрыть это дело совсем – так, чтобы не было ни экспертизы, ни превышения пределов необходимой обороны. И в результате действия Пантеры были признаны законными – ведь тот, кого он укокошил с особой жестокостью, действительно намеревался сделать с Пантерой то же самое. Просто бывший боец суперэлитного подразделения успел раньше.

Было это еще до катастрофы, но всю эту историю оба помнили прекрасно.

А Пантера хоть и превратился из человека сначала в боевую машину, а потом в хищного зверя, но некоторые человеческие свойства сохранил. Тем более, что этого требовал его самурайский кодекс чести. И поступить с Шаманом так же, как с другими людьми, которые отказывались ему повиноваться, Пантера не мог.

Пантера прекрасно понимал, что будет, если Шаман объединится с Клыком без него.

Без него – значит, против него. И расклад сил окажется отнюдь не в пользу Пантеры. Все прихлебатели наверняка перебегут к Шаману, а с Пантерой останутся только элитные бойцы и беглые чекисты. Они, конечно, привыкли воевать не числом, а умением – но уж слишком маленьким может получиться число.

И Пантера поставил Шаману такое условие. Клык может зарабатывать золото, сколько влезет. Торговать женщинами, варить компот из мухоморов, растить хлеб, за который на приисках тоже готовы платить немалые деньги, поскольку золотоискатели съели все грибы в окрестных лесах и жрать в Клондайке стало нечего. Пусть Клык добывает золото таким способом или даже сам ищет его в горах – никто ему слова не скажет. И Пантера даже готов позволить Клыку беспрепятственно вывозить добычу в Москву.

Но брать золото с боем, грабить караваны и одиночек, Клык не должен. Эта статья дохода неприкосновенна. Промышлять разбоем на дорогах могут только Пантера и Шаман, а если кто-то другой вздумает этим заниматься, то наказание ему будет одно – смерть. Жестокость способа – в зависимости от настроения Пантеры.

На том и ударили по рукам. То есть, по рукам ударили Клык с Шаманом, а Пантера с новым партнером встречаться отказался и даже партнером его не считал. Но плоты со связанными девицами, которые прошли по реке со стороны Москвы через несколько дней, пропустил беспрепятственно.

Ниже по течению за плотами с холма наблюдал Востоков. И отметил среди прочего, как стоит на переднем плоту человек с цирковым бичом-шамбарьером, готовый мгновенно обжечь кончиком кнута любую пленницу, которая рискнет пошевелиться без спроса.

Точно такую же позу Востоков видел на египетских фресках, изображающих пленников фараона и надсмотрщика, который следит за ними с бичом в руках.

58

В отличие от Пантеры, который считал всех, кто непригоден для боевых операций, ненужной обузой, Шаман ничуть не огорчался оттого, что его группировка росла как на дрожжах с самого первого дня – когда на стрелку у метро пришло раза в два больше народу, чем предполагалось.