Все леди делают это - Диля Еникеева

— Ладо не стерпел, врезал ей, и она утопла, — азартно продолжила верная боевая подруга. — Туда ей и дорога, то бишь на дно.

— Рите могла быть известна и его сокровенная тайна, которую она берегла до поры до времени.

— Тоже мне тайна, — фыркнула Алла. — То, что у него плохо стояло, явилось важной причиной, по которой наш роман был столь скоротечен.

— Но ты никому об этом раньше не говорила, да и его тоже не унизила, а Рита могла оскорбить Ладо, когда они стали любовниками.

— С нее станется и шантажировать его, мол, если ты меня бросишь, я поведаю в журналистском кругу, что у тебя сексуальные проблемы, да и вообще ты пшик, а не мужчина, — добавила Зина.

— У Ладо мог быть еще один мотив — намерение подставить Сергея, выдвинула новую версию Зоя. — Ведь на Владимира никто не подумает, а Сережа ее муж, и их супружеские отношения были далеко не безоблачны.

— Или комплекс причин: стремление избавиться от шантажистки, обида, оскорбленное самолюбие плюс желание свалить убийство на Сергея.

— Неужели наш Ладо такой подлый? — усомнилась Олеся, до сих пор остающаяся идеалисткой, не желавшей видеть чужих недостатков.

— Есть, есть в нем второе дно, — заверила Алла.

— Да и мне показалось, что он частенько напрягался, когда я затрагивала опасную тему, — подтвердила Тамара.

— Люлю, тебе известен еще кто-либо, люто ненавидевший Риту? — спросила верная боевая подруга.

— Все, — убежденно ответила сокурсница.

— Так не бывает, — усомнилась Алла.

— Ну, может быть, это слишком сильно сказано, но то, что все имевшие возможность общаться с Ритой относились к ней крайне неприязненно, а некоторые и в самом деле ненавидели, — бесспорный факт.

— Значит, подозреваемых море…

…Поначалу имидж «затворницы» был нужен только для раскрутки Астраловой, дабы подчеркнуть оригинальность будущей знаменитости, но Эдик с Яшей предполагали, что потом она будет вести образ жизни, положенный известной писательнице, — участвовать в светских мероприятиях, телевизионных передачах, встречах с журналистами, презентациях новых книг. Все это работает на популярность. Сколько можно эксплуатировать имидж «чудачки» и «оригиналки»! Все приедается, то, что было необычно пять лет назад, сейчас воспринимается уже без особого интереса, значит, нужно двигаться дальше. Застывать в стереотипном образе нельзя, все ушлые звезды время от времени капитально меняют имидж, чтобы привлечь к себе еще больше внимания. Слава изнашивается.

Но вышло так, что создатели «писательницы Астраловой» сами себя загнали в капкан — вначале уговорили ее не выходить из дому, а та со скуки налегала на спиртное, да к тому же стала требовать, чтобы ей приводили смазливых молодых людей для сексуальных утех.

Яков Борисович категорически отказался от роли сутенера, и эти функции пришлось взять на себя Даниилу. Веселое времяпрепровождение в обществе бутылки и резвых юношей так понравилось бывшей мадам Бобковой, что теперь она уже не рвалась на публику — развлечений ей хватало и в собственном жилище.

— Что делать, Эдик? — в отчаянии вопрошал Яша. — Ведь наша курица деградирует просто на глазах! Ты бы видел, что она творит!

— Не видел и не желаю, — брезгливо морщился издатель.

— Но мне-то приходится! Если я оставлю ее без присмотра, эта стерва так накуролесит! Совсем стыд потеряла! Шляется полуголая, а то и вовсе голая по квартире, с мальцами выделывает такие чудовищные вещи, у меня волосы дыбом, потом уснуть не могу без реланиума. Я уж и уговаривал, и корил, — и слушать не хочет. Орет: «Я Астралова! А ты кто такой?! Выгоню тебя к чертовой матери, и кому ты нужен?!»

— Может быть, пролечить ее? — предлагал Эдик. — Положить в клинику, пусть ею наркологи займутся, закодируют. Пить бросит и поприличнее станет.

— Да ее только гильотина вылечит!

— Ладно, Яша, что-нибудь придумаем. Наша курица и в самом деле уже выходит за рамки. Если так пойдет дальше — уберем ее. В перифразе Тараса Бульбы, мы ее породили, мы ее и убьем.

Открылась дверь, и вошла Ирина.

— Отлично, все в сборе! — порадовалась вновь пришедшая. — Алла, как я рада тебя видеть!

— Взаимно, — откликнулась верная боевая подруга. — Излагай, Ириш, что нарыла.

Сокурсница села на свободный стул, закурила и начала отчет:

— Рита Мартова подписывала свои статьи «Марго М.».

— Да, она так именовалась, — подтвердила Люлю. — Но это было настолько смешно, что я никогда ее так не называла. Риткина эрудиция — на уровне школьной программы, видимо, она позаимствовала псевдоним из романа Дюма «Королева Марго».

— Красиво себя обозвала эта серость, — с усмешкой отметила верная боевая подруга. — При определенном воображении можно додуматься даже до знаменитой своими подлыми деяниями Маргариты Медичи.

— Сотрудники газеты «Все обо всем» знают, что Рита погибла, но никто не собирается изображать скорбь, — продолжала Ирина. — Мало того, от многих я слышала: «Так мерзавке и надо!», а политобозреватель Егор Сурин заявил: «Поделом ей. Получила по заслугам — видно, кому-то сильно насолила, и ей отплатили. Убийце нужно памятник поставить. Лично я отношусь к нему с уважением и благодарен, что он избавил мир от этой негодяйки».

— Круто! — присвистнула Алла.

— Другие коллеги отзываются о ней в том же ключе. Впервые в жизни я столкнулась с таким случаем, когда все дружно ненавидели одну женщину, а теперь радуются, что ее больше нет. Поначалу я опешила, услышав нелицеприятную характеристику покойной — все же существуют определенные рамки приличия. Потом второй человек сказал мне примерно то же самое, затем третий, — в общем, почти все. Я потому так долго пробыла в редакции хотела поговорить с каждым в надежде, что хоть кто-то относился к Рите если уж не с симпатией, то хотя бы без ненависти. Такого среди них нет — коллеги отзываются о ней крайне недоброжелательно. Говорят, что была хитра, коварна, в общем, прирожденная интриганка.

— Доморощенные тайны Мадридского двора, — прокомментировала верная боевая подруга. — Может, Ритуля потому и плела интриги, что тем самым как бы олицетворяла себя со знаменитой предшественницей Маргаритой Медичи?

— Не знаю, с кем она себя олицетворяла, но, судя по всему, была дрянью. — Лицо Ирины исказила брезгливая гримаса. — Я считаю девиз: «О мертвых или хорошо, или ничего» — фарисейством. Разве своей смертью подлый человек искупит мерзкие деяния?! Он-то уже на том свете, а люди живут с причиненной им раной в душе.

— Ладно, Ирэн, потом будешь негодовать, — одернула ее верная боевая подруга. — Излагай дальше.

— В определенных обстоятельствах, с людьми, в которых была заинтересована, Рита умела прикинуться простушкой, доверчивой и наивной.

— А я что говорила! — встряла Люлю.

— Единственный, кто о ней скорбит, — заместитель главного редактора Николай Самсонович Фалеев, которого за глаза называют Самсонычем или Змеем Горынычем.

— Неужели наша мнимая тихушница крутила шашни с начальством? удивилась Алла.

— Вряд ли между ними были интимные отношения — Самсонычу почти восемьдесят. Он относился к ней по-отечески. Жалел ее, опекал, никогда не ругал и даже ставил в пример.

— И активно протежировал, — продолжила верная боевая подруга.

— Пытался, но безуспешно. Рита как журналистка — полный ноль. Я захватила несколько номеров еженедельника, можете сами посмотреть, о чем писала дама под звучным псевдонимом Марго М, — Достав из объемистой сумки пачку газет, Ирина положила их на стол. — Ей поручали самую примитивную работу. Коллеги говорят, что даже в статьях она язва-тихоня. Вроде бы описывает драматическую ситуацию, но подает всех действующих лиц в неприглядном свете, а героиня репортажа выходит у нее дура дурой. Тем не менее Самсоныч всегда хвалил Марго, называя ее статьи душевными. Хотя там никакой душевности, наоборот, яд с пера так и капает. Раньше она сидела в отделе писем и обрабатывала почту. Лет пять назад попробовала написать очерк на бытовую тему и отнесла заместителю главного редактора. Старикан пришел в восторг и тут же велел поставить в номер, а ей дал карт-бланш. Ритка выуживала какое-нибудь душещипательное послание, встречалась с женщиной, приславшей письмо в редакцию, уточняла подробности и кропала статью.

— Ирэн, о постельных отношениях с восьмидесятилетним шефом, понятное дело, речь не идет, но наверняка Самсоныч неровно дышал в ее сторону, раз сделал своей фасороткой.

— Скорее она его потихоньку обработала, — возразила Ирина.

— Видно, эта интриганка нашла тропинку к его сердцу. Старики ведь порой очень внушаемы. Причем проявляют парадоксальность: по отношению к одним людям, например членам семьи, поразительно эгоистичны, придирчивы, ворчливы, а к кому-то, нередко совершенно постороннему человеку, прикипают душой, слушаются его и готовы все отдать, обделив своих родных. Ну что вы вытаращились на меня, девицы! — рассмеялась Алла, видя удивленные лица «самаритянок». — Мой интеллект обогатился благодаря частому общению с любимым психиатром. Лидия Петровна просвещает меня в отношении психологии, и теперь я теоретически подкована. То, что порой удивляет людей, весьма просто объясняется с точки зрения психиатрии. Любые поступки. Мой психиатр разложит все по полочкам, назовет вещи своими именами, а я лишь хлопаю глазами — ну надо же! — оказывается, все имеет научное обоснование. В случае Самсоныча, скорее всего, имеют место быть типичные сосудистые нарушения. Ему почти восемьдесят, так? Значит, у него атеросклероз — он возникает у многих людей уже на пятом-шестом десятке, а уж на восьмом — и подавно. Не исключена и гипертоническая болезнь. Оба заболевания приводят к так называемой сосудистой деменции, проявлением которой является парадоксальная избирательность поведения стариков, — к одному человеку расположен всей душой и поет с его голоса, а по отношению ко всем остальным — педант, мелочный брюзга и эгоист. Очень часто старые мужчины влюбляются в молодых женщин или в тех, кто значительно моложе. Если бедолаге не повезет и попадется корыстная особа, то она обчистит его как липку, а потом вышвырнет. Или сведет в могилу, методично и планомерно, став наследницей его имущества.