Все леди делают это - Диля Еникеева

— Ирэн, о постельных отношениях с восьмидесятилетним шефом, понятное дело, речь не идет, но наверняка Самсоныч неровно дышал в ее сторону, раз сделал своей фасороткой.

— Скорее она его потихоньку обработала, — возразила Ирина.

— Видно, эта интриганка нашла тропинку к его сердцу. Старики ведь порой очень внушаемы. Причем проявляют парадоксальность: по отношению к одним людям, например членам семьи, поразительно эгоистичны, придирчивы, ворчливы, а к кому-то, нередко совершенно постороннему человеку, прикипают душой, слушаются его и готовы все отдать, обделив своих родных. Ну что вы вытаращились на меня, девицы! — рассмеялась Алла, видя удивленные лица «самаритянок». — Мой интеллект обогатился благодаря частому общению с любимым психиатром. Лидия Петровна просвещает меня в отношении психологии, и теперь я теоретически подкована. То, что порой удивляет людей, весьма просто объясняется с точки зрения психиатрии. Любые поступки. Мой психиатр разложит все по полочкам, назовет вещи своими именами, а я лишь хлопаю глазами — ну надо же! — оказывается, все имеет научное обоснование. В случае Самсоныча, скорее всего, имеют место быть типичные сосудистые нарушения. Ему почти восемьдесят, так? Значит, у него атеросклероз — он возникает у многих людей уже на пятом-шестом десятке, а уж на восьмом — и подавно. Не исключена и гипертоническая болезнь. Оба заболевания приводят к так называемой сосудистой деменции, проявлением которой является парадоксальная избирательность поведения стариков, — к одному человеку расположен всей душой и поет с его голоса, а по отношению ко всем остальным — педант, мелочный брюзга и эгоист. Очень часто старые мужчины влюбляются в молодых женщин или в тех, кто значительно моложе. Если бедолаге не повезет и попадется корыстная особа, то она обчистит его как липку, а потом вышвырнет. Или сведет в могилу, методично и планомерно, став наследницей его имущества.

— Девочки, смотрите-ка! — перебила ее монолог Зина. — Тут статья, подписанная «Алиса Адлер». — Она ткнула пальцем в колонку под названием «Спросите Алису».

«Самаритянки» взяли по газете «Все обо всем» и зашуршали страницами, выискивая статьи Алисы Адлер.

— Ее колонка в каждом номере, — подвела итог их изысканий Катя.

— Думаете, это и есть Серегина любовница Алиса? — спросила Алла, но подруги промолчали. — Ирэн, а ты что скажешь? Среди Ритиных коллег есть журналистка по имени Алиса?

— Нет, — растерялась та. — Я со всеми беседовала.

— Выясни, кто это такая, ладно?

— Хорошо, — кивнула «самаритянка».

— В общем-то складная версия получается, — подвела предварительный итог верная боевая подруга. — Алиса коллега Риты, ненавидела ее, как и все остальные сотрудники газеты, столкнула ненавистную соперницу в воду без каких-либо колебаний и последующих угрызений совести, мол, поделом тебе, дрянь, ты недостойна именоваться супругой Сергея Мартова и недостойна жить!

…Наслышавшись, что многих популярных авторов в природе не существует, а книги созданы коллективом безымянных «негров», читатели требовали явить им Астралову живьем.

Узнав об этом, «писательница» пришла в восторг — ей уже надоело прятаться в тени и очень хотелось попасть под блицы фотокамер, а потом почти в каждой газете видеть собственный портрет, желательно в натуральную величину. Оказавшись в зените славы, экс-мадам Бобкова, считавшая себя знаменитой писательницей Изабеллой Астраловой, сочла, что теперь можно пожить в собственное удовольствие.

Литагент же, напротив, впал в панику, зная, что его работодательница не дружит не только с письменным, но и с устным русским языком, вопиюще невежественна, да к тому же до безобразия самоуверенна, а потому не пожелает воспользоваться домашней заготовкой.

Как назло, Нечаев накануне майских праздников уехал вместе с семьей в санаторий, объяснив, что немного прочистит больные легкие свежим воздухом соснового бора, и даже не взял с собой мобильник, решив полноценно отдохнуть от суеты деловой жизни. Лето издатель не любил — тяжело переносил жару — и потому всегда брал отпуск весной и осенью. Эдуард Леонидович отправился лечиться со спокойной душой, не подозревая, что в его отсутствие их подопечная начнет рваться на широкий простор, желая хлебнуть славы полной грудью.

Якову Борисовичу не с кем было поделиться своими тревогами, и его постоянным собеседником стал Даниил.

— Если она откроет на публике рот, все пропало! — трагическим тоном делился он с имиджмейкером. Тот придерживался того же мнения, добавляя деталей к пессимистическому прогнозу коллеги относительно ожидаемого явления «писательницы» народу:

— Наша ощипанная курица совершенно не умеет себя вести. Учу ее, учу, тупицу безмозглую, — без толку. Возомнила себя звездой, приохотилась швыряться тяжелыми предметами и посылает трехэтажным, если я пытаюсь что-то советовать. Кто-нибудь из молодых журналистов вставит шпильку, и она пойдет вразнос. «Желтой» прессе нужен скандальный материал, и они его получат. А на ее угрозы «заказать» ослушников журналисты смеются — на всех киллеров не хватит.

— Что делать, Даня? — вопрошал Яков Борисович.

— Может, устроить ей автомобильную аварию? — загорелся имиджмейкер, а по совместительству сутенер.

Ему уже до чертиков надоело прислуживать истеричной работотательнице и обеспечивать ее свежим мясцом. Немало студентов Суриковского перебывало в «келье» жадной до плотских утех «неземной» Астраловой, но она недобиралась останавливаться на достигнутом.

В своих самых сокровенных мечтах Даниил Фаргин видел изувеченную работодательницу и очень надеялся, что один из ее постельных партнеров когда-нибудь не выдержит, — мадам любила садистские развлечения и секс с крутым перчиком, — в итоге у него, Даниила, появится возможность полюбоваться на ее искромсанное тело.

Он с удовольствием представлял огромный нож в животе ненавистной хозяйки, ее закатившиеся глаза и желтый, заострившийся нос. Но, увы… Вряд ли доведется увидеть эту радующую глаз картинку в реальности, а потому Даниил решил хотя бы частично реализовать кровожадные мечты:

— Пусть сломает себе хребет и останется парализованной. Парализованная звезда — это звучит! Читатели проникнутся к ней жалостью, и это даст новый всплеск популярности.

— Но как же мы решимся на такое без Эдика? — пугался литагент. — А вдруг она погибнет?

Размечтавшемуся Даниилу пришлось спуститься на землю:

— Тогда попросим ее шофера аккуратно въехать в столб, ей и этого хватит для встряски и психологического шока.

— Может, лучше положить ее в больницу? Авось поостынет.

— А что, это мысль… — задумчиво проговорил имиджмейкер. — Пусть кто-нибудь ее слегка помнет-порежет, а потом подадим случившееся так, будто это фанат-псих. За иностранными звездами охотятся сбрендившие чудики, пусть и наша курва приобщится к мировым знаменитостям.

— Может быть, Ритка приглядела себе запасной аэродром в лице Самсоныча? — предположила Нина.

— Запросто, — согласилась верная боевая подруга. — Ритуля скумекала, что Сергея ей не удержать. У того появилась любовница Алиса, он ушел из дома и поселился у нее. Если они работали в одной газете, то Ритке стало и подавно обидно — муж изменяет, а коллектив в курсе дела.

— Скорее всего, они держали свои отношения в тайне, — возразила Зоя.

— Пожалуй, ты права, Заинька. Скорее всего, Ритка ничего не знала, но ведь муж от нее ушел. Любая жена в подобной ситуации предполагает только одно: «У него есть баба!» И что самое характерное — почти никогда не ошибается! — рассмеялась Алла, а «самаритянки» заулыбались. — И Рита сделала вывод: супруга она теряет, а с ним и источник своего благосостояния. Но и раньше мерзавка сознавала, что рано или поздно ее лафа кончится. Сама она полное ничтожество, зато у нее есть талант — цепляться к мужикам с перспективой и использовать их. Но весь вопрос в том, отвечал ли Самсоныч ее требованиям? Возраст, с точки зрения этой паскуды, у него подходящий — долго не проживет, — а как с тугой мошной?

— По этой номинации он ей тоже подходит, — ответила Ирина. — Газету создал Илья Фалеев, сын Николая Самсоновича. Он из бойких комсомольских мальчиков, сколотил капиталец и ныне состоятельный человек. Папаша раньше несколько лет трудился в партийном издании, типичный номенклатурщик, от журналистики далек, его поставили на эту должность, как тогда практиковалось повсеместно, — око партии не дремало. Во времена катаклизмов старика из газеты турнули, — он ведь в этом деле вообще ничего не смыслит, — и Николай Самсонович остался не у дел. Сын купил ему загородный дом, чтобы отец не мозолил глаза и не «перевоспитывал», но Змей Горыныч очень настырный и подвижный для своих лет старикан. Дома ему не сиделось, и он регулярно являлся к Илье, читал мораль и всячески портил жизнь. Характер у него на редкость скандальный — и дня не может прожить, чтобы с кем-то не поцапаться. Раньше отыгрывался на подчиненных, а от безделья терроризировал семью сына. Невестку доводил до истерики, она его на дух не выносила, просила Илью оградить ее от гневливого свекра. Сыну это надоело, и он учредил газету, лишь бы папаша не лез к нему и его семье. Выбрасывать деньги на ветер ради прихоти вздорного старика ему не хотелось, и Илья поставил главным редактором профессионала, а отца сделал замом. В лоб Самсонычу никто не перечит, все делается в обход, а тот ничего не замечает. Очень любит по старой памяти устраивать начальственный разнос — в его кабинете все сотрудники выстраиваются на ковре, и Змей Горыныч их чихвостит, с матерком и стучанием кулаком по столу. Журналисты изображают покаянный вид, старикан выпускает пар, и все возвращается на круги своя.