Алый флаг Аквилонии. Железные люди - Михайловский Александр Борисович

- Очень хорошо, Петр Александрович, мы ценим вашу готовность выполнять заведенные у нас правила, -сказал верховный шаман. - И на будущее объясните своей команде, что в Аквилонии нет ни кабаков, ни борделей. Спиртные напитки мы просто не производим, ибо переводить на это продукты питания строжайше запрещено, а удовлетворить естественное стремление мужчины к женщине у нас возможно только одним способом - законным образом пойти с ней под венец, ибо иное будет блудом, караемым у нас силой закона. Но и в этом деле тоже есть одно условие: от женщины наши законы требуют желания, а от мужчины согласия. Впрочем, не связанных браком женщин в нашем обществе очень много, и все они хотят замуж с такой силой, что не удержать никакими цепями.

- Ну что же, - вздохнул командир «Опричника», - значит, с зеленым змием придется прощаться. Возможно, это и к лучшему.

- Разумеется, к лучшему, - подтвердил Сергей Петрович, - поверьте, дел у нас у всех будет столько, что только успевай поворачиваться, так что не до зеленого змия вам будет.

- Ваше высокопревосходительство, - неожиданно произнес лейтенант Франц де Ливрон, - господин Андерсен спрашивает, что вы собираетесь делать с ними, датскими моряками. Он никак не может понять, какой у них статус: военнопленных или свободных людей.

- Передайте господину Андерсену, - сказал верховный шаман Петрович, - что датчане для нас не военнопленные, но и не полноправные сограждане, а кандидаты на гражданство, с негативным бэкграундом. Их поведение после заброса, о котором нам доложил ваш командир капитан-лейтенант Селиванов, заставляет нас сомневаться, что в критических ситуациях, случающихся на море довольно часто, эти люди смогут полноценно исполнять свои профессиональные обязанности. Мы подозреваем, что они снова могут предаться унынию и отчаянию, опустив руки, в тот самый момент, когда надо яростно биться со стихией или злыми людьми. Отчаяние и уныние неприемлемы для любого христианина, а для моряка опасны вдвойне и втройне. Скажите датчанину, что в нынешнем статусе кандидатов на гражданство он и его люди могут выходить в море только под контролем людей, которым мы абсолютно доверяем - то есть как раз под вашим, Франц Карлович. Не для того Господь предал в наши руки их барк, чтобы мы промотали его самым безалаберным образом. Прежде чем это положение изменится, датчане должны доказать, что мы можем на них полагаться, что они настоящие мужчины, а не нуждающиеся в няньках великовозрастные дети. И перестаньте называть их «датчанками» - этим вы обижаете наших представительниц прекрасного пола, ибо они, в отличие от ваших подопечных, не моргнув глазом переносят трудности этого дикого еще мира, выходят в море на кораблях и храбро сражаются с врагом, когда тот подступает к нашему дому.

Франц де Ливрон внимательно слушал человека из двадцать первого века, который поставил себе задачу построить Царство Божие на грешной земле и уверенно двигался к достижению этой цели. Когда главный из профессоров замолчал, лейтенант принялся переводить его слова датчанину. В ответ тот вздохнул и коротко ответил, сопроводив свои слова утвердительным кивком.

- Господин Андерсен говорит, что он согласен на ваши условия, - перевел лейтенант де Ливрон. - Но только и у меня тоже есть к вам просьба. Не можете ли вы заменить нашу команду кем-нибудь из своих людей, кто лучше нашего разбирается в машинерии датского барка, в которой я и мои люди, сказать честно, оказались ни в зуб ногой? И даже наш подпоручик корпуса инженер-механиков Федор Иванов обучен на паровые машины, а не на двигатели господина Дизеля и электрические устройства.

- Такие люди у нас есть, - сказал Сергей Петрович. - Вот стоит капитан-лейтенант Голованов, командир ма лого подводного корабля, механическая часть команды которого разбирается и в дизельных двигателях, и в электрических устройствах. Но только эти люди пришли из того времени, когда паруса стали полным анахронизмом, а потому они, в отличие от вас, совершенно не умеют с ними управляться. Кроме того, в самостоятельном походе вашему барку потребуется штурман (как я понимаю, на барке такового нет), и его тоже придется назначать с нашей стороны, благо сейчас у нас достаточно обученных для этой работы людей. Но сейчас, пока речь о самостоятельном плавании не идет, необходимо подняться вверх по течению до нашего главного поселения и поставить там ваш барк на якорь, и лишь потом можно будет вернуться к обсуждению вопроса о его новой команде. Вы, Франц Карлович, сумели довести этот корабль сюда от самого Кейптауна, так постарайтесь же еще немного, а потом мы без особой спешки вернемся к этому разговору. Одного можете не опасаться - на приколе у берега ваши корабли стоять не будут, и это точно.

- Хорошо, ваше высокопревосходительство, - сказал Франц де Ливрон, - постараться еще немного мои люди согласны. Прежде мы кляли свою злую судьбу, закинувшую их в это дикое и безлюдное время, но с недавних пор появилась надежда, что все закончится хорошо...

- А разве вы все не догадывались, на каком корабле вам довелось служить? - спросил верховный шаман Петрович. - У нас в будущем была поговорка: «как вы судно назовете, так оно и поплывет». Слово «Опричник», помимо того смысла который в него вкладывал Иван Васильевич Грозный, означает того, кто имеет судьбу не такую как у всех, отличную от всех прочих. Впрочем, таких, бесследно исчезнувших при загадочных обстоятельствах кораблей не так много, и часть из них уже у нас здесь, а другие, я уверен, еще объявятся, или мы каким-то образом найдем их обломки...

Офицеры «Опричника» обалдело переглянулись, после чего капитан-лейтенант Селиванов сказал:

- Пожалуй, Сергей Петрович, у меня есть для вас сведения о подобном загадочном случае. В марте тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года в сильный шторм британский торговый пароход «Сити оф Глазго», имея на борту почти пятьсот человек команды и пассажиров, вышел из Ливерпуля и больше его никто не видел, в том числе и его прохождения мимо восточной оконечности острова Англси.

- Севернее острова Мэн нашего времени сейчас сплошной ледник, покрывающий почти всю Шотландию и северную часть Ирландии, - сказал старший лейтенант Чемизов. - Так что этот «Сити оф Глазго» или его обломки на берегу стоит искать в окрестностях самого Ливерпуля или где-то поблизости, в любом другом случае в катастрофе погибли все. К тому же мелководной восточной части Ирландского моря в это время не существует вовсе, потому что на его месте находится болотистая равнина, а западная часть превратилась в длинный узкий залив, достигающий подножья ледника. Более-менее безопасно заброс мог быть осуществлен только поблизости от береговой линии нашего времени, а это от тридцати до ста километров от нынешнего побережья. При этом надо учитывать, что радиус обзора с мачты фрегата километров двадцать пять, не более. Чем ближе место катастрофы к берегу, тем больше риск тотального летального исхода. Падение корабля, к примеру, с семидесяти метров вблизи нынешней береговой линии означает гарантированную смерть для всех, а то место, где это могло произойти относительно безопасно, мы с борта корабля и вовсе не увидим.

- Геннадий, скажите, а с какой высоты упала наша «Азия»? - спросил адмирал Толбузин.

- На мой выпуклый штурманский глаз, - ответил старший лейтенант, - перепад у вас, Никифор Васильевич, был метров тридцать. И то больше половины команды погибла сразу, а половина от тех, кто остался в живых, получила разные травмы. Контейнеровоз, за вычетом семиметровой осадки, падал с тринадцати метров, при этом погибших на нем не было, хотя без синяков и шишек не обошлось ни у кого.

- И что же, Геннадий, вы предлагаете вовсе не ходить в спасательную экспедицию? - буркнул Толбузин.

- Ходить стоит, - ответил штурман с «Антея», - но тут надо учитывать два обстоятельства. Во-первых, необходимо обзавестись чем-то летающим, даже простейший привязной аэростат-монгольфьер, поднявшись, на двести метров увеличит радиус обзора до шестидесяти километров. Во-вторых, не факт, что этот заброс уже произошел. Посредник, если он действительно хочет помочь и нам и тем людям, что были на борту того корабля, может придерживать его до того момента, когда мы получим возможность пойти и его подобрать.