Тринадцатый пророк - Елена Гайворонская

– Нет, подожди, пожалуйста…

Внезапно её пальцы и губы мелко задрожали, зрачки сделались огромными и влажными. Я не верил глазам: моя боевая отчаянная бойкая на язык подружка, не страшившаяся ни Бога ни дьявола, превратилась в испуганное беспомощное существо, готовое разрыдаться на моей груди.

– Я… должна тебе сказать… – Говорила она, запинаясь, с каждым словом бледнея, словно теряла по капле кровь, зябко кутаясь в сбитый плед. – Я не хотела говорить, но, когда ты лежал там, я дала себе слово, что обязательно всё тебе расскажу, если ты очнёшься… – Она слабо всхлипнула, по детски отерев нос тыльной стороной запястья.

– У тебя есть другой мужчина?

– Нет, нет, не то… – Она замотала головой. – Сейчас у меня нет никого, кроме тебя… Только я не та, за кого себя выдаю… Никакая я не дочь бизнесмена, я и отца-то своего не знаю… А мать… Сил не стало смотреть на её вечно пьяную рожу и очередного алкаша-сожителя, норовящего запустить свои поганые лапы мне под юбку. Я поехала в Москву. Но не в институт. Я хотела найти работу и жильё. Все в нашем городишке твердили, что в столице всё просто и красиво, а деньги чуть ли не с неба падают… Наивная дура. Первое время торговала на рынке, но меня подставили, и пришлось расплачиваться с хозяином…

Она всё же заплакала. Крупные слёзы покатились по бледным щекам. В этот момент она внезапно напомнила мне Магдалин, и всё внутри перевернулось от жалости и отчаяния. Я обнял Магду, прижал к груди, прошептал, целуя в тёплый пробор:

– Не надо, не вспоминай, если тебе больно. Всё это не имеет значения. Всё в прошлом. Я люблю тебя… Только это важно. Ты меня любишь?

– Нет, ты должен знать… Когда я надоела хозяину, он меня отпустил, но ко мне стали подкатывать его дружки. Мне дали понять, что, если хочу остаться на рынке, должна быть сговорчивой. Я не осталась. Но и идти мне было некуда… Пристроилась официанткой в третьесортный кабак, там началось то же самое… Я была совсем одна, без жилья, без родственников, без друзей, без связей, без денег, понимаешь? В общем, я стала работать по вызову. У меня появились богатые клиенты. Они хорошо платили, я говорила себе: это работа. Пусть не самая лучшая, но зато я не умираю с голоду, и у меня есть крыша над головой, регистрация. Ведь многие люди не довольны своей работой… Но я знала, что вру себе самой: это была не просто работа, а определённый образ жизни. Порой мне ужасно хотелось об этом забыть. Стать нормальной, как все. И я придумала себе другую жизнь, другое имя, папу-бизнесмена и маму-домохозяйку, институт, подруг, которых не было… Иногда я сама верила в это… Я собирала деньги на квартиру и собиралась потом завязать. Когда познакомилась с тобой, я думала всего лишь приятно провести время. Ничего серьёзного. А когда я поняла, что влюбилась в тебя, было уже поздно: ты лежал там, в больнице, под капельницами с какими-то ужасными трубками в носу… Я поняла, что не могу так больше… Честное слово.

Я гладил её по волосам, обычно жёстким, непослушным, сейчас они были мягче пуха, и постепенно рыдания затихли, перешли в тихие жалобные всхлипы. Сейчас она, без макияжа, хрупкая, растерянная, нежная, как никогда, была похожа на женщину из моих грёз.

– Как тебя зовут на самом деле?

– Мария. Машка… Не люблю это имя.

– Напрасно. Оно красивое. Но мне не важно, как тебя зовут. Хочешь – оставайся Магдой… Или назовись Акулиной, или Эсмеральдой – мне всё равно.

Она рассмеялась сквозь слёзы.

– Послушай, давай представим, что мы оба родились заново. Как будто вчера ничего не было. Начнём всё сначала. Ты и я. Вместе. Согласна?

Магда неуверенно кивнула, и я поцеловал её тёплые солёные губы.

Я видел охваченный пламенем глобус, стремительно летящий куда-то по чёрному, подмигивающему холодными звёздами пространству. Некоторое время я вглядывался в этот непонятный полёт, и, когда огненный шар взорвался изнутри, распался на рваные куски, вдруг понял, что был то и не глобус вовсе…

Я очнулся в поту. Магда трясла меня за плечо, приговаривая:

– Миленький, успокойся, это всего лишь сон…

От этих слов меня подбросило. Я пошёл на кухню, налил стакан ледяной воды, стал пить, но зубы лязгнули по краю, я облился и выругался.

– Что случилось? – встревожилась Магда. – Что тебе приснилось?

– Очередная дрянь. – Процедил сквозь зубы. – Меня достали эти дурацкие сны. Причём этот уже когда-то видел…

– Может быть, тебе стоит обратиться к врачу, обследоваться?

– А что я, по-твоему, делал последние две недели?! Меня только и делали, что обследовали, разве что наизнанку не вывернули!

– Что ты кричишь? – обиженно вскинулась Магда.

Мне стало стыдно. Уж кто меньше всего виноват в моих злоключениях, так это она, которая была со мной все дни, которые я пропутешествовал между жизнью и смертью, единственная молившаяся о моём выздоровлении. И после всего я ору на неё, как законченный психопат. Хорошенькое начало…

– Прости. – Я присел рядом на кровать, – Я не хотел тебя обидеть, честное слово. Только, умоляю, не спрашивай меня ни о чём. Я устал. Хочу, чтобы всё было, как раньше. Забыть, словно не было ничего, и эту поездку, и взрыв, и…

Я запнулся. Что-то жарко всколыхнулось внутри. Мне вдруг стало отчаянно тесно в маленькой тёмной комнате, захотелось на воздух, на волю…

Я напялил треники, вышел на балкон. Вгляделся в каменный частокол многоэтажек. Лишь в немногих окнах вздрагивали огни, да внизу изредка рычали ночные автомобили. Город спал беспокойным недолгим сном переполненного заботами и проблемами гиганта. Я поднял голову. Но звёзд не было. Ни одной. Только Луна хмуро и неприветливо взирала из-за коричневого облака, как недоверчивая старушка из-за приоткрытой двери. Налетел ветер, взъерошив остатки волос. Но это был совсем другой ветер, и нёс он не облегчение, а кислый удушающий запах гари. Я закашлялся, защипало в глазах. Вышла Магда с джемпером в руках:

– Надень, – робко проговорила она, – простудишься.

– Пойдём спать, – сказал я, обнял её тёплые вздрагивающие плечики. – Будет день, будет свет.

Магда переехала ко мне. Полупустой шкаф расцвёл изнутри, как июльская клумба, и обрёл новый запах: резковатый, даже раздражающий, но будоражащий, пробуждающий самые низменные фантазии и инстинкты – Магдиных духов. Полочка в ванной заполнилась разнокалиберными баночками с кремами, какими-то муссами и прочей дамской дребеденью. Крохотный коридор был оккупирован десятком туфель с хищными острыми носами и неимоверной высоты каблуками-«шпильками», между которыми отныне приходилось лавировать, чтобы случайно на них не наступить. Раз я всё же по старой привычке припечатал ногу куда попало. Что-то жалобно хряснуло. Остаток вечера был безнадёжно испорчен стенаниями Магды по поводу сломанной колодки, поганой тесноты, моей неуклюжести и крайней необходимости в покупке шкафчика для обуви. Я молча жевал пригоревший жестковатый бифштекс, а мои мысли постепенно выползали из кухонных стен и уносились далеко-далеко…