Кто закажет реквием - Владимир Моргунов

— Ладно, ладно вам напраслину городить насчет служб, — замахал руками старший следователь городской прокуратуры. — Не надо простачками прикидываться, Епифанов мне про вас все рассказал. Давайте-ка, излагайте историю ваших мытарств, а то уже начало первого, и я неизвестно когда домой попаду. А ведь сегодня суббота. У меня маковой росинки во рту не было. Росинка — это капля или еще что-то, а?

Он извлек из сейфа две бутылки водки, предварительно осведомившись у троицы визитеров, хорошо ли они заперли за собой дверь. Закуска у старшего следователя оказалась совсем уж нехитрой: сало, помидоры, плавленый сырок. Гости от закуски энергично отказались, справедливо ссылаясь на недавний плотный обед. Они пожелали довольствоваться только большим караваем белого хлеба, уже прошедшим стадию черствости и становящимся вполне законченным сухарем.

— Так, ребята, — сразу перешел к делу Рудаков. — Огнестрельное ранение. Калибр не наш. На Западе его двадцать вторым называют, если кто в этом разбирается. Мелкашка, короче. Вроде бы и не должна с большого расстояния эту Шабалову свалить, но видать, шмаляли с небольшого расстояния — минус вам, если вы стрелка не засекли. И потом, патроны были наверняка «трэ от витесс», если кто по-французски понимает — это значит «очень высокая скорость». Усиленные патроны, проще говоря, пуля в них всегда по форме отличается от пули соответствующего калибра. Штука очень неприятная, вроде 5,45, что в наших АКСах применяются. В общем, чего там толковать — профессионалы дело сделали.

Баллистика однозначно определила, что выстрел был произведен под углом приблизительно в ноль градусов по вертикали. Это означало, что стреляли из окна второго этажа с противоположной стороны улицы или из автомобиля, припаркованного неподалеку.

Дома у Клюева они внимательно просмотрели видеозапись.

— Вот, — внезапно сказал Бирюков, указывая на женщину, которая высовывалась из окна автомобиля, стоявшего на той же стороне улицы, на какой стояли и они с Шабаловой. — Расстояние от автомобиля до Шабаловой метров двадцать пять-тридцать. Она как раз стоит спиной к автомобилю. Машина располагается несколько выше уровня низа крыльца у входа в почтамт, так как улица в этом месте довольно круто поднимается вверх. Вот этих тридцати метров и десяти градусов уклона xватает для того, чтобы дуло оружия находилось на практически горизонтальной линии, соединяющей его с уровнем лопаток Шабаловой, куда и вошла пуля.

— Послушай, Николаич, а ты часом не фантазируешь? — Ненашев усомнился в версии, которая так гладко прозвучала в устах Бирюкова.

— Ничуть. Женя сейчас сделает замедленное воспроизведение. Так, а теперь покадрово. Так, скачками назад. Стоп. Смотрим этот кадр и предыдущий.

Клюев послушно проделал все манипуляции с пульта дистанционного управления видеомагнитофоном, и на экране замерло изображение улицы, прохожих и нескольких машин, припаркованных у тротуара и почти что на самом тротуаре.

— Вот, — Бирюков поднялся, подошел к телевизору и указал пальцем на один из автомобилей. — Голова женщины, рука, в руке какой-то продолговатый предмет. Может быть, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но так есть.

— Верно, штуковина эта на складной зонтик похожа, — согласился Клюев.

— То-то и оно, что только похожа, — уверенно заявил Бирюков. — А стреляет эта штуковина пулями калибра 5,56 миллиметра. Главное, что появление женской руки из окна автомобиля по времени совпадает со всеми событиями, происшедшими с Шабаловой и нами. Вот прокрути запись дальше.

Клюев нажал на клавишу, запись воспроизводилась нормально еще несколько секунд, потом изображение запрыгало, пропало.

— Это я Косте камеру передавал, — объяснил Клюев.

— Правильно, и он продолжил съемку. Дальше мы что наблюдаем? Ты бежишь ко мне, увидав, что Шабалова на меня валится, а та машинешка — что? Вот, смотрите, не спеша выруливает и пошла, пошла. Не слишком ли много совпадений, если это чисто случайные совпадения? Женщина высунула руку из окна автомобиля, через пять секунд Шабалова начала падать, а еще через десять секунд автомобиль уехал с места событий. Нет. скорее всего эта женщина и стреляла. Шумов на улице хватает, звук при стрельбе с глушителем, как мы знаем, напоминает любой негромкий щелчок. А у того автомобиля наверняка движок уже работал, когда выстрел производился.

— Жаль, что на таком расстоянии нельзя номера рассмотреть, — Клюев стукнул кулаком в ладонь.

— Да особо жалеть об этом не стоит. Автомобиль мог быть и ворованным. Вспомним нашего приятеля Сережу Муравкина. Сейчас увести «тачку» легче, лет десять назад стакан из автомата с газировкой. Специалистов потому что много развелось по угону.

— Так, Шабаловой не дали рассказать тебе нечто важное. Кто мог помешать? Да тe же, кто все затеял с самого начала, — Клюев хлопнул себя по колену. — Нам надо срочно прощупать наших относительно новых знакомых — Брусова и Полякова. Ведь Поляков в записной книжке у нее тоже фигурирует?

— Да, конечно. Есть запись в книжке, есть визитная карточка.

— Наверное, и это не может быть случайным совпадением, — сказал Ненашев, — мы знакомы с Поляковым, с ним же знакома Шабалова, а когда она хочет познакомиться с одним из нас, то кто-то не дает создать «треугольник».

— Ну, такая версия из серии «может быть, а может и не быть», — возразил Клюев. — Полякова люди, подобные этой Шабаловой, должны облепливать, словно мухи кучу некоей сильно пахнущей субстанции.

— Женя, тут ты, как мне кажется, не совсем прав. Шабалова вроде бы экстрасенсом по делу была, не шарлатанкой, — сказал Бирюков. — Она обладала даром ясновидения, как я слыхал…

Уединившись в гостиной, Бирюков разложил на столе визитные карточки, извлеченные из-под обложки записной книжки Шабаловой, положил большой лист бумаги, который на сленге инженерно-технических работников носит название «разворота» и попросил у Клюева карандаш. Карандаш Клюев ему после не очень долгих поисков предоставил.

Раскладывая из визиток своеобразный пасьянс, Бирюков скрупулезно заносил результаты комбинаций в начерченную им таблицу. Потом он просматривал записную книжку, оттуда тоже делал выписки, заносимые им в другую таблицу. Ниже этих двух таблиц он делал еще какие-то записи, соединял между собой линиями со стрелками и без оных, создавая таким образом нечто похожее на план стратегических действий.

— Ну, Валерий Николаевич, ты ва-ашше навроде мага и чародея получаешься, — скорее с нетерпеливым интересом, чем с иронией произнес Клюев.

— Все тот же избитый метод, Евгений Федорович, — хмуро ответил Бирюков — Пытаюсь представить себя Шабаловой и «вычислить» мотивы ее поведения. Хотя, конечно, мне, сирому и бесталанному, это сделать тяжеловато — Шабанова была женщиной яркой и, похоже, в самом деле одаренной, тут ты оказался неправ, сказав, что она крутилась вокруг таких. как Поляков, с целью выдурить деньги.

— Однако, — Клюев с сомнением покачал головой. — У тебя что же, информация какая-то дополнительная появилась? Ведь ты раньше эту Шабалову если и знал, то понаслышке.

— Никакой информации, кроме ее записной книжки, которую я изучил повнимательнее. Что делается с листками бумаги, которые часто листают? Правильно, они темнеют и стираются. А что означает частое обращение к тем страницам, где записаны номера чьих-то телефонов? Это означает, что там зафиксированы данные людей, чем-то интересных владельцу записной книжки.

— Но если я с кем-то близко знаком, мне вовсе ни к чему обращаться к записной книжке — номера телефонов и адреса таких людей лично я обычно запоминаю наизусть, — возразил Клюев.

— То ж ты, командир. А есть люди, которые не привыкли засорять голову информацией, которая может быть сохранена каким-то иным образом. А хранить ее можно в записной книжке, в компьютере, на лазерном диске — где угодно, одним словом. Шабалова относилась к таким людям, хотя она наверняка отличалась отменной памятью. Итак, кто же интересовал Шабалову в первую очередь? Люди состоятельные, готовые отвалить за совет, который можно трактовать и так, и этак, или за диагноз, который любая медсестра может поставить, кругленькую сумму? Отнюдь. Вот профессор университета — про него я просто слыхал. Вот поэт — визитная карточка его присутствует, причем, изготовленная года три назад, когда у поэта не очень много деньжат, но водилось. С поэтом я тоже знаком заочно, хотя стихами сам никогда не интересовался особо ни в каком амплуа, то есть, не сочинял их и не собирал коллекций стихотворных сборников. Могу сказать определенно одно: это настоящий поэт, взаправдашний. Бывают ведь просто заурядные рифмоплеты — их, как и положено, большинство…

В общем, все остальные симпатии и привязанности Шабаловой тоже распределены по людям, которые занимаются творческой работой, которые делают какое-то дело. К тем, кто делает дело, относится, например врач — очевидно, хирург, потому что вот туг пометочка естъ: «каб. рядом с опер.» Это может означать, что кабинет находится радом с операционной, поскольку в больнице — это третья городская больница, кстати — могут существовать операционные вполне определенного рода, это не зал кассовых операций, как мы можем догадываться.