Знак королевы вампиров - Джой Хилл

Беспокойство постоянно кипело в нем с тех пор, как они покинули ее дом в Атланте. Сначала он думал, что ему просто не нравилось находиться так близко от такого количества вампиров, или то изобилие способов, которым его могли заставить оказывать сексуальные услуги своей госпоже на публике; но после того, что произошло прошлой ночью на пляже, он понял, что дело не в этом.

Днем он был постоянно занят разными делами, как домашними, так и политическими. Вечером должен был состояться ранний ужин и развлечения; ходили слухи, что это будет чрезвычайно изысканный эротический цирк. В другое время это бы его взволновало, но теперь он был полностью сосредоточен на своей госпоже.

С приближением сумерек он приготовил ей ванну, выбрал масла, которые, как он думал, лучше всего ей подойдут. Погладил ленты для ее прически, выбрал нижнее белье — одно из любимых его занятий. Простой серебристо-серый бюстгальтер с изящным рисунком. Подходящие кружевные трусики — он отвлекся, думая о том, как будет надевать их на нее, проводя большими пальцами под тесемками, касаясь бедер.

Все было готово, солнце заходило. Сидя возле ее кровати, он смотрел, как она спит, ее внутренние часы сбил сам организм, пытаясь дать ей больше времени, чтобы восстановить силы. Он не хотел ее будить.

Как влюбленный он хотел ее защитить, а как слуга — должен был разбудить ее; он знал, что этот сон мог дать ей возможность прожить еще чуть-чуть. Когда наконец склонился над ней, он помедлил. Обычно он говорил несколько слов или касался ее плеча, и она просыпалась. Иногда дотрагивался до ее щеки.

Вместо этого он поцеловал ее в губы, углубляя поцелуй, раздвинул ее губы, дотронувшись языком до ее языка. Отдаваясь своим желаниям, обнял стройное тело, согревая ее своим теплом. Он заметил, что на ощупь ее кожа, как и обычно, чуть прохладнее, чем его, определил, что ей нужно поесть. Когда она начала пробуждаться, его третий знак тоже отметил ее силу и вернувшуюся жизненную энергию. Он не отпускал это ощущение, смакуя его.

Ей нужно было домой. Но его госпожа никогда не станет увиливать от своих обязанностей. Если бы в теле Гиневры была ее душа, Камелот никогда бы не пал. Ей было меньше двух сотен лет, когда он пришел к ней в обличье рыцаря во время одного из крестовых походов. Он не видел особой разницы в том, как она умела владеть собой тогда и сейчас. С рождения ее готовили к роли королевы. Насколько он знал, она никогда не высказывала по этому поводу недовольства. Насмехаясь над теми, кто пренебрегал своими обязанностями на ее территории, она быстро и решительно наказывала их. В письме одному из своих территориальных владык она совершенно ясно высказалась:

«Есть такие, кто всю свою жизнь ищет власти и лидерства. Если вам достался такой дар, вы должны вести себя соответственно. Это дар, который, по мнению Судьбы, вы можете правильно применить. Если вы мудры, вы не станете разочаровывать Судьбу».

Сейчас, в настоящем, его королева и повелительница легким движением дала ему понять, что хочет, чтобы он перестал делать то, что делал. Он неохотно подчинился, отодвинувшись всего на несколько сантиметров, а она взяла его лицо в руки и провела большими пальцами по губам, влажным от поцелуя.

— Почти пора присоединиться к другим, скоро ужин, моя госпожа. Я приготовил ваше платье.

Еще он, как обычно, приготовил горячую воду и полотенце для лица. Взяв ее за руку, приподнял, чтобы ей не тратить на это силы. Обняв, предложил опереться ему на плечи и помочь ей встать. Она зевнула.

— Я еще никогда не просыпалась такой слабой. Вы, смертные, каждый день чувствуете себя так? Как же вы вообще встаете?

Его взгляд задержался на ее лице.

— Вам нужна кровь, моя госпожа. Могу я предложить вам немного своей?

Она отрицательно покачала головой. Она ничего не хотела, хотя и знала, что должна была это сделать. Все ее тело словно свинцом налилось. Когда он попытался настоять на своем, она успокаивающе посмотрела на него. Она не стала обращаться к его разуму — ей не хотелось иметь дело с тем беспокойством, которое там гнездилось. Это ее раздражало. Начинать утро со слияния разумов она не хотела почти так же сильно, как и видеть Джейкоба сразу после пробуждения.

— Как вы хотите, чтобы я заколол сегодня ваши волосы, моя госпожа, — наверх, или оставить их так? Или что-то среднее?

— Скажи мне, как ты хочешь, чтобы я их заколола… и называй меня по имени.

Раньше она никогда не просила его это делать, даже в моменты близости. Его рука замерла у нее на голове, щетка застыла на середине пряди.

Зови меня по имени. Я приказываю.

— Я хочу, чтобы ты оставила волосы распущенными, Лисса. Просто перевяжи их вот тут. И здесь. — Он приподнял волосы с висков. — И отведи волосы назад.

Когда он кончиками пальцев провел ей по голове, она обернулась и прижала его руку плечом.

— Когда ты носишь их вот так, — сказал он тихо, — это напоминает мне о том, как ты бываешь сверху и волосы великолепном волной спадают по сторонам твоего лица. Если ты их так оставишь, я буду думать об этом весь вечер.

Скажи это снова. Она хотела это слышать.

— Лисса, — пробормотал он ей в ухо. — Мое сердце. Моя душа. Моя госпожа.

Она закрыла глаза, кивнула. Она могла быть такой, какой должна была быть. Жестокой, когда ей это было нужно. Он всегда будет рядом.

Ты думаешь, «Я не догадываюсь, что мне хуже, Джейкоб? В определенный момент заболевание должно начать прогрессировать, и тут вступает в силу закон Мерфи, — это начнется именно здесь, где мне так важно казаться сильной и здоровой.

— Наверное, мне все-таки надо последовать твоему совету и позавтракать, сэр Бродяга, — сказала она прежде, чем он смог ответить на ее мысли. — Ты готов? Никакой слабости после вчерашнего? И прежде чем будешь мне лгать, вспомни, что я могу читать твои мысли, — сверкнула она глазами. — Здесь много наказаний, которые я могу применить.

Вчера леди Хельга показала мне толстый металлический воротник, который она заказала у своего ювелира, он делал ей драгоценности для собрания. Этот ошейник около семи сантиметров шириной. Я могла бы застегнуть его на твоей шее, а ключ повесить на цепочку, чтобы он свисал у меня между грудей и дразнил тебя.

— Думаете, ключ, висящий там, — это зрелище, которое меня заинтересует, моя госпожа? — Он поднял бровь, пытаясь сохранить на лице спокойное выражение и приглушить желание, так легко вызванное ее словами.

Она продолжала: жаркий полушепот в его голове проходил мимо рационального мышления, затуманивая его способности к здравому рассуждению. На внутренней стороне ошейника есть два маленьких шипа, которые, прижимаясь к горлу, раздражают кожу и напоминают слуге о его связи с госпожой. С внешней стороны местоположение этих шипов отмечено двумя кроваво-красными рубинами. Когда она хочет, она просто нажимает на эти рубины. Когда шипы прокалывают кожу на горле, госпожа может воспользоваться изящным маленьким кубком и собрать вытекающую кровь. Но я бы не стала им пользоваться. Я бы подождала до тех пор, пока струйка крови не достигла твоего соска, а затем слизала бы ее оттуда, снизу вверх.