Мир приключений 1974 - Николай Коротеев

— Продолжайте. — Глаза губернатора почти скрылись за мохнатыми бровями.

— Надо сказать, что на ранчо никогда не работало больше десяти пеонов. Тимотео Лопес гордился тем, что сам вместе с пеонами выезжал работать в поле. В таком духе он воспитал и своих сыновей. Младший из братьев — Роке был любимцем семьи и всех соседей. По утверждению его учителя Анхеля Бонильи — ныне он возглавляет школу в Гуадалупе, — Роке хорошо учился, помимо занятий много читал, неизменно выходил победителем в мальчишеских играх. Была у него странность: больше всего на свете он любил уезжать один в горы, где, бывало, пропадал по целым неделям. Пищу добывал там, где ее находили дикие звери, если уж и тогда он не занимался грабежом…

Губернатор одобрительно закивал, а по лицу генерала Террона, которое не выражало никаких эмоций, нельзя было ничего сказать о том, что он думал.

— В шестнадцать лет Роке был уже отличным чарро. Он не уступал иным взрослым, особенно в стрельбе с ходу на лошади. При содействии влиятельной особы из города Дуранго, родной сестры известного вам, мой генерал, сеньора Лауреано Роча, ближайшего соседа Лопесов, Роке отправили продолжать учебу в Дуранго, где он и закончил общеобразовательную семинарию. А в это время старший из братьев, Антонио, вздумал… как бы это сказать… претендовать на руку единственной дочери Рочи, не давал ей проходу…

— Здесь вы не совсем точны, капитан. Любовь молодых была взаимна, насколько мне известно, — перебил говорившего генерал Террон.

— Да, но Роча был категорически против с самого начала. Он запретил молодым видеться, а Антонио упорствовал…

— И тогда Роча приказал своим людям избить его, — докончил за капитана генерал.

— Позволь, дон Хесус, ты что, все это уже знаешь о Лопесе? — с некоторым раздражением спросил губернатор.

— Нет, дон Франсиско, но кое-что нам в армии все же известно.

— Продолжайте, капитан!

— Так вот, в ответ Тимотео Лопес нанес оскорбление сеньору Роче. А между тем оказалось, что Лопесы-то жили на земле, которая издавна принадлежала семейству Рочи. Тот потребовал землю обратно, и суд нашел вполне законными претензии Лаурсаио Рочи, а купчую, которая была предъявлена Лопссом, — неверно оформленной.

— Узнаю старого Рочу, — заметил с улыбкой губернатор. — Когда я начинал службу, Роча был старшим прокурором штата.

— Словом, Лопес отказался покинуть ранчо Эль-Чако, хотя Роча дал ему месяц срока на отъезд. Но в один прекрасный день Лопес, не сказав никому ни слова, бесследно исчез. Жена его заболела и…

— И на руках приехавшего из Дуранго младшего сына умерла, — закончил генерал Террон.

— Вы точно информированы, сеньор генерал. После этого братья переехали к дяде по материнской линии, который работал и работает по сей день на руднике Гуадалупе.

— Так там просто заговор! — воскликнул губернатор.

— Должен вас несколько огорчить, мой генерал, ибо самая тщательная проверка показала, что этот человек вне подозрений. Администрация считает его одним из самых честных и исполнительных служащих.

— Вот как! Ну, ну. Что же дальше?

— Старшие братья становятся горнорабочими, а Роке, наиболее способного из них, принимают в контору управления рудника. Он проявляет себя, и ему очень скоро доверяют должность кассира, то, к чему он, очевидно, стремился, так как не прошло и двух месяцев со дня его назначения, как Лопес похитил из сейфа слитки серебра. Правда, при этом он был настолько пьян, что так и заснул у открытого сейфа…

— Уже одно это, капитан, говорит о том, что он вряд ли заранее обдумывал план похищения слитков, — высказал свое мнение генерал Террон.

— Однако факт остается фактом: восьми слитков, по дна с половиной килограмма каждый, в сейфе не обнаружили. Свидетели показали на Лопеса, состоялся суд, и бывший кассир был осужден на десять лет тюремного заключения.

— А что вы скажете по поводу записки, оставленной Лопесом на теле убитого им Синфоросо?

— Такие люди, как Лопес, способны на все!

— Мне сдается, вы пытаетесь стать на сторону этого Лопеса? — спросил губернатор генерала.

— Я, как солдат, дои Франсиско, предпочитаю знать своего настоящего противника, истинную его силу, а не… — Генерал Террон осекся и тут же продолжил: — Чтобы успешнее с ним сражаться, надо знать все, что было с Лопесом в действительности, а не то, что доносят нам в угоду.

— Сеньор генерал, я рассказываю о том, что слышал своими ушами, — начал было оправдываться молодой офицер.

— Я не имел в виду вас, капитан Сантос, а тех, кто, возможно, старался вам угодить.

— Ну хорошо! Послушаем, что было дальше. Продолжайте, капитан.

— В тюрьме Лопес знакомится с Франсиско Коррентасом, который выдает себя за испанского социалиста. Коррентас прибыл к нам в страну, чтобы, взламывая сейфы, пополнить свою партийную кассу. В тюрьме Лопес получил сообщение о том, что его друг Синфоросо, с которым он пьянствовал в день ограбления кассы, неожиданно разбогател и вдобавок женился на невесте Лопеса, — продолжал капитан. — Роке задумал отомстить бывшему другу и составил хитроумный план побега. О том, что Лопес планировал убийство Синфоросо еще в тюрьме, есть множество свидетельских показаний, сеньор генерал.

— В этом я не сомневаюсь, — ответил Террон. — Вот как Лопесу удалось бежать из тюрьмы через высокие стены и, насколько мне известно, хорошо охраняемые? Кто были его сообщниками? Вот это мне не ясно.

— Если прямо отвечать на ваши вопросы, то секретарь городского суда и старший надзиратель… Конечно, они не были сообщниками в прямом смысле слова. Лопес их просто ловко обманул. Дело в том, что секретарь — лиценциат, только что приехавший из столицы после факультета. Юнец польстился на деньги, и, в общем-то, небольшие…

— Не мудрено, когда у нас судейские чиновники получают меньше, чем наши с вами слуги, дон Франсиско.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, генерал! Продолжайте, капитан Сантос, — резко оборвал губернатор командующего войсками.

— Секретарь, очевидно сам начиненный вольнодумными мыслями, всякий раз, бывая в тюрьме, любил подолгу беседовать с заключенными. Когда он уходил, Лопес наклеивал фальшивые усики, надевал сомбреро, такое же как у секретаря, и, подражая ему, потешал заключенных. В день побега Лопес, который сумел вызвать к себе симпатии секретаря, заплатил ему вдвое дороже и выторговал у того костюм. Взамен Лопес предоставил судейскому чиновнику другой, новый, но старомодный костюм. Надзиратель принял переодетого преступника за секретаря (тюремщик, конечно же, не признался капитану, что боролся со сном в то время) и выпустил его через входную дверь. Когда спохватились, Лопеса и след простыл.