Император всего - Рэй Олдридж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они коснулись стены со всей осторожностью, на которую Руиз был способен, но от удара подлодка загудела, словно колокол. Остальные озабоченно смотрели, как он взял манипуляторами ремонтный шлюз, приспособил его края к неровностям стены и активировал его молекулярные крючья.
Помпа заработала, запыхтела, и звуки показались неестественно громкими.
- Пройдет несколько минут, прежде чем мы сможем проникнуть в камеру и начать прорезать дорогу, - сказал Руиз.
Все посмотрели вниз, под ноги. Синхронный жест, который заставил Руиза задуматься, может, они все слышали те же самые рассказы, которые слышал и он - относительно огромных прожорливых чудовищ, которые, свернувшись, покоились в глубинах Моревейника, никогда не поднимаясь к поверхности. Он засмеялся, отчего остальные уставились на него сердито и подозрительно.
Когда шлюз очистился, он сделал знак Олбени.
- Ты хорошо управляешься с горелкой, поэтому ты в числе избранных. Второй горелкой займусь я сам.
Вдвоем они пробрались в камеру шлюза, надев маски и респираторы. Они начали резать капающий металл решеток, которые перегораживали вход. Жирный белый дым заполнил камеру, и мир Руиза сузился до горения огненного луча и яркого сияния расплавленного металла, который сбегал по решетке на пол и всасывался аспиратором горелки. Он пытался не думать о предстоящей операции, о шансах, которые были против его успеха. Он вполне успешно прогнал эти мысли - но он не мог совершенно забыть про Низу, которая ждала его в рабских казармах, и, если он никогда не вернется и погибнет, она никогда не узнает обстоятельств его смерти.
Через десять минут шипенье горелки Олбени изменило тон, приобретя то дребезжание, которое указывало на то, что он прорезал до воздушного пространства за решеткой.
- Стоп! - сказал Руиз, но Олбени и так уже выключал горелку.
Руиз осторожно пропустил тоненький щуп-прослушиватель сквозь тонкий шов, где Олбени прорезал сквозь металл, и включил усилитель на полную мощность.
- Затаи дыхание, - сказал он Олбени.
Ничего. Руиз внимательно слушал секунд тридцать. Он слышал только самое упорное молчание и тишину. Не было даже основных звуков: вздохов вентилятора, вибраций генераторов и даже тех самых маленьких и тонюсеньких звуков жизни, которые проходят и просачиваются даже сквозь самые глубокие слои Моревейника.
- Может быть, наш работодатель был прав, - сказал он, откладывая щуп. - Возможно, про этот проход никто не знает.
Олбени ненадолго оживился.
- Ты хочешь сказать, что мы еще можем пробраться и выжить?
- Этого я не говорил, - ответил Руиз, однако он улыбнулся и похлопал Олбени по плечу. - Давай-ка прорежем еще немного.
Часом позже они прорезали в паутине решеток пробку толщиной в метр, которой можно было заткнуть проход. Они пропихнули тиксотропическую смазку в шов, потом просунули с полдюжины автоматических ломиков во внешние края шва и запустили их в ход.
Медленно-медленно прорезанная пробка скользнула внутрь со скрипом и стоном. Руиз надел свое вооружение.
- Убедись, что остальные готовы - пусть наденут оружие и проверят, все ли необходимое снаряжение они с собой взяли, - сказал он Олбени, который кивнул и вернулся обратно в лодку.
Руиз стал думать, что бы еще такое сделать, чтобы увеличить свои шансы на выживание, но ничего не приходило ему в голову. Казалось, теперь все зависело от того, насколько хорошо Публий собрал данные разведки о проходе и его использовании - и от того, сколько удачи судьба оставляла Руизу. Он вспомнил мрачные высказывания Дольмаэро относительно удачи и везения и улыбнулся. Он обнаружил, что ему не хватает Старшины Гильдии.
Пробка вылетела из отверстия, и ломики вытолкнули ее наружу на полметра, как раз столько, сколько нужно было, чтобы пропустить человека. В шлюз с пыхтением прошел воздух. Олбени набрал воздух в анализатор, склонился над экранчиком и сказал:
- Вполне чистый.
Он снял свой респиратор и скорчил кислую рожу. Руиз тоже снял маску. Слабый запах генчей портил весь воздух. Он поморщил нос, потом надел шлем и опустил очки-забрало.
Остальная команда стояла, ожидая приказа, и Руиз кивнул Дурбану-зверятнику.
- Вперед, - сказал он.
Дурбан энергично ринулся мимо него. Жучок, персональной шпули, который он носил у основания черепа, давал ему быстроту рефлексов, жестокость и решительность его тотема росомахи. Он посмотрел на Руиза сияющими глазами и улыбнулся. Росомаха, которая переполняла мозг Дурбана, смотрела на Руиза из этих человеческих глаз, счастливая тем, что собирается попасть туда, где ей можно будет удовлетворить свои жестокие импульсы.
Дурбан пролез в щель с грациозным и ловким изгибом тела, и Руиз затаил дыхание, ожидая звуков, которые могли бы означать засаду или автоматическое оружие, которое реагировало бы на вторжение. Но никаких звуков не последовало, и через минуту Дурбан прошептал:
- Идите!
- Хаксли, - сказал Руиз киборгу, который тащил противообнаружительные приборы. - Пролезай и устанавливай все это.
Потом Руиз послал в щель, покрытого шрамами бывшего гладиатора и одну из прикрывающих женщин с лазером, потом показал щель марионетке. Фальшивый Юбере улыбнулся своей пустой улыбкой и прошел.
Руиз отправился обратно в подлодку, проверил, достаточно ли надежно панель управления была защищена от постороннего вмешательства, и чтобы защитные системы подлодки были настроены на самоуничтожение, если кто-нибудь посмеет войти, пока Руиза не будет. Генч скорчился в самом темном углу, и Руиз настроил свет на самый мягкий уровень.
- Мы вернемся, как только сможем, - пообещал он существу, и оно издало шипящий звук согласия.
- Если Публий попробует сконтактироваться с тобой, ты будешь в гораздо большей безопасности, если не станешь отвечать, - сказал он.
- Я запомню, - сказал генч. - Пока что в настоящий момент ты кажешься мне более заслуживающим доверия, нежели Публий. Пока что ты не лгал. Я чувствую запаховые метки-подписи многих членов Настоящей Расы.
По телу Руиза прошла дрожь предчувствия.
- Сколько их?
- Больше, чем я могу разобрать и разделить на отдельные индивидуальные метки. Их больше, чем я полагал. Я вообще не думал, что такое количество генчей может где-то существовать вместе... Я очень молод и неопытен... и все же - их очень-очень много. Может быть, когда ты вернешься, ты позволишь мне уйти к ним.
- Если обстоятельства позволят, - ответил Руиз.
- Понимаю.
Туннель был высотой метра три. В свете шлемовых ламп, укрепленных на головах команды Руиза, стены из грубого сплава, казалось, закруглялись влево. Руиз посоветовался с Олбени, который нес крохотный отражающий радар на предплечье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});