Любовь из капель дождя (ЛП) - Бет Мишель

Я с такой силой дергаю себя за волосы, что едва не вырываю их с корнем.

— Прости, Зои. Я слишком грубо себя повел. Я… я просто схожу с ума. — Кладу руку на ее спину, и девушка прижимается к моему плечу, по ее щекам струятся слезы. — Ш-ш-ш… Мы справимся. Все будет хорошо.

Но мои слова звучат как-то неубедительно. Потому что я не уверен, что сам им верю.

Не знаю, как долго мы здесь сидим. Секунды превращаются в минуты, я неотрывно слежу за дверью. Я жду.

И вот, когда едва не слетаю с катушек, я наконец-то вижу двух медсестер, которые завозят Эви на каталке в ее палату. Чертовски вовремя. Делаю прерывистый выдох, затем подталкиваю Зои, мирно спящую на моем плече после того, как я на нее наорал.

— Зои. Она здесь. Идем.

Девушка трет пальцами веки, вытирая пятна от туши. Я обнимаю ее за плечи, и она, спотыкаясь, идет рядом со мной.

Я впервые улыбаюсь с тех пор, как началось это испытание. Без пластиковых трубок, прикрепленных ко всему телу, Эви выглядит намного лучше — больше похожей на прежнюю себя. Может быть, это всего лишь иллюзия, но я цепляюсь за нее.

Не теряя ни минуты, я сажусь на кровать, прижимаясь как можно ближе к ней. Протягиваю руку и нежно глажу ее пальцем по щеке, стараясь не касаться синяка. Я наклоняюсь вперед, мягко целуя ее в подбородок.

— Я люблю тебя, Эви. Продолжай бороться, хорошо? Я буду ждать здесь. Буду ждать вечно, если придется.

Усталость неизбежно накрывает меня. При моем эмоциональном состоянии решимость, благодаря которой я все это время пытался не заснуть, угасает. Ощущаю на себе всю тяжесть прошедшей недели, а затем мои веки опускаются, и я проваливаюсь в сон.

— Дилан.

Находясь в полной прострации, я несколько раз моргаю и вижу перед собой огромную башку Джордана.

— Проснись, — говорит он, размахивая передо мной пакетом.

Сонно потираю глаза. Нос заполняет запах картофеля фри.

— Тебе нужно поесть, Дилан. Ты изводишь себя. Я уже молчу о том, что небритость тебя не красит. Выглядишь дерьмово.

— Спасибо.

Я выхватываю пакет из его рук и начинаю в нем копаться, вытаскивая картофель фри. Мой рот наполняется слюной, отчего живот издает недовольное урчание, но я не в том состоянии, чтобы обращать на это внимание.

— Там еще есть гамбургер. И кое-что для Зои.

Мы оба смотрим на нее. Она крепко спит в кресле, стоящем в дальнем углу комнаты. Голова девушки откинута назад, и Зои слегка похрапывает.

— Ну просто прелесть. — Джордан возвращает ко мне внимание, и я замечаю, как в его глубоко посаженных глазах мелькает неуверенность. — Слушай, хочу немного поговорить с тобой. Давай сядем за стол. Заодно ты сможешь поесть.

Я нехотя покидаю Эви, целуя ее в щеку.

— Пытаешься меня откормить?

— Ну, — с упреком произносит он, выдвигая стул и присаживаясь, — ты теряешь мышечную массу, а в ней заключается вся твоя привлекательность. Что ж, — Джордан кивает подбородком в сторону Эви, — она выглядит лучше. Есть изменения?

Окунув картофель фри в кетчуп, я покручиваю им.

— Нет.

Брат с трудом приподнимает уголки губ в улыбке:

— Я молюсь за нее. А ты меня знаешь — я никогда не молюсь.

Эта фраза вызывает у меня смех. Джордан и я далеко не религиозные люди. Мы выросли, не посетив ни одной службы, но каким-то образом верим в Бога. Если учитывать все случившееся в нашей жизни, это весьма неожиданно. Как-то раз мама притащила нас в церковь на службу, но мы все время громко скулили. Само собой разумеется, ее это взбесило, и большую часть своего раздражения она выплеснула на меня. За то, что я плохо влияю на ее любимого сына. Следует отметить: на службу она нас больше никогда не брала.

— Итак, о чем ты хотел поговорить? — Я потягиваю через трубочку газировку, и холодная сладость сразу меня бодрит.

— В общем, — Джордан барабанит пальцами по столу, — я много думал о том, что ты сказал. Ну, знаешь, — он смотрит на меня, — о продаже закусочной.

Брат сидит на стуле, выпрямив спину и сомкнув руки в замок.

— Прости, я так защищался, когда ты поднял эту тему. Думаю, я просто не был готов услышать это и не смог противостоять этому. Но когда ты и Эви чуть не погибли, я задумался и по-настоящему посмотрел на вещи. Знаю, ты хочешь намного большего, и ты заслуживаешь этого, Дилан. Ты был прав, когда сказал, что я тоже хочу большего. Если честно, — он проводит рукой по пятну на столе, — я понятия не имею, почему так крепко держался за закусочную. Как бы там ни было, когда отец Брейдена предложил мне выкупить ее, я отказался, но теперь думаю, что так будет лучше. Пора сделать это.

Я бросаю на салфетку картошку, которую собирался съесть, и облизываю пальцы, перепачканные маслом.

— Ты серьезно?

— Ага. Более чем. — Его слова звучат непоколебимо, как будто он легко принял это решение. — Думаю, после всего случившегося, — Джордан пожимает плечами, — я не хочу больше тратить время впустую. Я желаю, чтобы ты следовал за своей мечтой, Дилан.

Ирония жизни никогда не перестанет меня удивлять. Я хочу смеяться, кричать и плакать одновременно. Мне приходится напомнить самому себе, что это именно то, чего я хотел. Но в данный момент меня это не радует. Потому что важнейшая часть моей мечты сейчас лежит на больничной койке.

— Замечательно, — я пытаюсь произнести это с энтузиазмом, но с треском проваливаюсь.

— Послушай, я знаю, что сейчас, наверное, не слишком подходящее время, чтобы думать об этом. Но мне кажется, это поможет снять лишний груз с твоих плеч, понимаешь? — улыбается Джордан, проводя рукой по коротко остриженным волосам. — Отец Брейдена хочет побыстрее разобраться с этим.

— Ничего себе. — Я откусываю гамбургер, и по моему подбородку стекает жир. — Даже не знаю, что сказать.

Я облизываю губы, затем вытираю рот салфеткой.

— Нечего тут говорить. Мистер Джеймс действительно заинтересован. У него уже есть ресторан, и он намерен расширить бизнес. Кроме того, не знаю как тебе, но мне нравится мысль, что он будет развиваться рядом, если из этого что-то выйдет, — признается брат, запихивая пару брусочков картофеля в рот.

— Да, согласен. — Толкаю в его сторону пакет с едой. — Доедай. Я не настолько уж и голоден.

— Дилан, тебе нужно набраться сил на случай, если Эви проснется. Они тебе понадобятся.

Я оглядываюсь через плечо, издавая длинный, тяжелый вздох:

— Да, если она проснется.

* * *

Наступает ночь, и наконец-то мы с Эви остаемся одни. Сегодня у нее было много посетителей. Приходили друзья из салона, и теперь ее палату наполняет аромат цветов. Принесенная мной сирень стоит рядом с ее кроватью. Хочу, чтобы она увидела букет сразу, как только откроет глаза.

Открой глаза, Эви.

Я прижимаюсь к ней, слегка опираясь головой на ее плечо, и обнимаю за талию. Недавно я получил нагоняй от одной из медсестер за то, что так прижимаюсь к ней, но, похоже, мне удалось заставить ее пойти мне навстречу. В любом случае им бы пришлось с пинками и криками оттаскивать меня от нее, потому что я был совершенно неподвижен.

— Я никогда не забуду первый раз, когда увидел тебя, Эви, — шепчу я, касаясь своим дыханием впадинки на ее шее. — Ты смотрела в небо. Твои хвостики развевались на ветру, пока ты кружилась. Кажется, я даже слышал через улицу, как ты хихикаешь, — улыбаюсь я. — Уже тогда я понял, что ты особенная. — Моргаю, избавляясь от навернувшихся на глаза слез. — Не думаю, что прожил бы хоть одни сутки, не видя твоей улыбки, не слыша твоего голоса, твоего смеха. — Это те самые звуки, которые сейчас я жажду услышать больше, чем хочу сделать свой следующий вдох. Потому что я бы с удовольствием перестал дышать, если бы она открыла глаза. — Ты нужна мне, Эви. Пожалуйста, вернись ко мне, — умоляю я, и мои слезы стекают на ее подбородок. — Я не хочу делать это без тебя. Разве ты не видишь? Всегда была только ты. Ни о каком другом выборе и речи быть не могло.