Нон Лон Дон - Чайна Мьевиль

Люди почти сразу заметили надвигающуюся опасность. Некоторые застыли на месте, растерянно глядя вверх; другие были напуганы, но старались не показать виду. Но большинство быстро сообразили, что делать, и со всех ног пустились наутек, укрываясь в ближайших домах.

– Быстро, быстро, быстро,- приказал Хеми.- Надо срочно куда-то прятаться. Это Смог.

– Слушай, а что твой зонбик? – спросил Хеми на бегу.

– Это не зонбик,- задыхаясь, ответила Диба,- это зонтик…

– Им можно защититься? Нет? Тогда какого черта ты его с собой таскаешь?

Хеми быстро огляделся вокруг и подбежал к канализаци-01 тому колодцу посреди улицы.

– Помоги, чего стоишь! – крикнул он, и они вдвоем принялись выковыривать люк из отверстия.

Руки Хеми двигались очень быстро. Он напряг мышцы, и вдруг пальцы его погрузились в толстый металл.

– Где тут у него держит,- бормотал он.- Есть! – Что-то щелкнуло, и крышка сдвинулась.- Давай залезай, быстро!

Диба, а вслед за ней и он спустились по железной лестнице вниз, в сырое и промозглое отверстие в земле. Хеми задвинул над собой крышку, подложив под край обломок кирпича, чтобы сквозь щель можно было видеть, что творится на улице.

Видно, однако, было совсем немного. То пробегут, топоча, чьи-то ботинки, то прокатят колеса или конечности экзотического транспортного средства. Наверху становилось все темнее.

Потом послышался какой-то дробный стук. Все ближе и ближе, и вот уже над головой зазвенела металлическая крышка люка, как музыкальная тарелка. Словно град пошел, только вместо градин от крышки рикошетом отскакивали какие-то твердые шарики.

Вдруг возле стены какого-то дома Диба увидела женщину: та преспокойно пережидала атаку, раскрыв свой зонтик, и, по-видимому, ей совсем не было страшно! А зонтик-то у нее был не простой: он так и прыгал, так и выплясывал в ее руке, отбивая пули, посылаемые облаком Смога.

Всего в нескольких сантиметрах от Дибиного лица в мостовую со страшной скоростью врезались кусочки угля, металла, высекая из нее искры и разлетаясь на мелкие осколки.

– Опасно,- сказал Хеми и уменьшил щель.

В их норе стало совсем темно. А с улицы до ушей долетал страшный шум. Под непрерывный аккомпанемент звенящей крышки и дробного стука о мостовую снаружи доносились пронзительные крики боли и вопли о помощи. И весь этот звон, грохот, шум и крики, словно чье-то оглушительное рычание, покрывали низкие раскаты грома.

– Видишь, на что он способен,- прошептал Хеми.- Такие концерты он дает каждые несколько дней. Да еще среди людей завелись сволочи, то ли предатели, то ли завербованные, их прозвали смомби, так вот они устраивают в городе пожары. В общем, война, да и только!

Постепенно какофония атаки стала стихать, а потом и совсем прекратилась; теперь слышались только стоны и крики раненых. Хеми осторожно отодвинул крышку люка, и они выбрались наружу. Базарная площадь была усеяна телами. Несколько человек лежали неподвижно, тела их были пробиты насквозь, из ран на мостовую стекала алая кровь. Торговые палатки все были искромсаны, от некоторых валил дым.

На площади, на мостовой и в торговых рядах творился настоящий хаос. Всюду валялись еще не успевшие остыть куски металла и камни размерами от горошины до яйца, а некоторые и с кулак. И прямо на глазах, шипя, словно растворимые таблетки, они медленно испарялись и рассеивались в воздухе.

Наконец небо очистилось. Смог отступил.

Из укрытий и подвалов, из полупустых и заброшенных зданий стали появляться люди, успевшие спастись от страшного нападения. Торговцы шли к своим тентам и палаткам и осматривали повреждения.

Нашлись и несколько счастливчиков, которым не потребовалось убегать: они спаслись, закрывшись своими зонбиками.

– Чудесно работает, просто чудесно! – восклицала какая-то женщина, вертя в руке свой сломанный зонбик: спицы в нем были погнуты, так что он был похож на изуродованную лапу какого-то чудовища. Защитная поверхность его все еще дымилась.- Вы видели?

Спутником ее был мужчина, одетый в костюм из связанных вместе разноцветных ленточек.

– Разумеется,- услышала Диба его любезный ответ.- Я с вами совершенно согласен.

Явно щеголяя, он крутанул собственный зонбик с погнутой рукояткой.

– Меня даже не задело. Удивительно, самому не пришлось ничего делать! Не правда ли, это какое-то чудо? Это все благодаря таланту герра Зонтоломайстера! Его изделия подчиняются ему поистине беспрекословно!

Хеми опустился на колени перед одной из жертв страшного града; это была женщина в пышном платье, перевитом плющом. Потом поднял голову, посмотрел на Дибу и покачал головой.

Кто-то уже занимался переноской раненых; над некоторыми хлопотали чудного вида нонлондонские врачи. Но таким, как лежащая перед ними женщина, помощь уже не требовалась.

Странно было наблюдать эту толпу, эти лица: возбужденные, словно захмелевшие, искаженные страданием, бледные и напуганные… И лица, уже не выражающие ничего, кроме отрешенности от этого мира.

Старые друзья

– Обадэй!

Игольчатоголовый дизайнер обернулся. На лице его так и полыхнули изумление и неописуемая радость.

– Диба!

На этот раз на нем был очень изящный костюм, сшитый из страниц поэтических сборников. Он, как и многие другие, подметал перед своим прилавком куски угля и металла, сгребая их в кучу, которая пузырилась, булькала и постепенно таяла, выделяя тоненькие струйки дыма, медленно уплывающие прочь.

Мастер распростер дружеские объятия и заключил в них счастливую Дибу. Она радостно засмеялась, прижавшись к его стихотворному костюму.

– Но послушай, Диба, что же ты здесь делаешь? – Он оторвал ее от себя и заглянул ей в глаза.

Но тут откуда-то из задних помещений ателье донеслось возбужденное сопение.

– Ой, кто же это? – воскликнула изумленная Диба.

А из-за занавески выскочил радостный Кисляй! Он живо подкатился к ним и прыгнул Дибе прямо в руки.

– Кисляйчик! – сказала она, щекоча его, а он при этом так и ерзал от удовольствия.- Но как он к вам попал, дорогой Обадэй?

Тот застенчиво посмотрел на нее.

– Понимаешь, Диба,- начал он,- после того как вы с Занной покинули нас, этот глупыш был очень несчастен. Очень тосковал, чахнул буквально на глазах. Лектория хотела отпустить его обратно на свалку Задней стены, но я подумал, что, может быть, пусть лучше он… ну, в общем, поживет с кем-нибудь из тех, кто знал тебя и Шуази… вот я так и сделал.

– И правильно сделали! – одобрила его Диба со счастливой улыбкой на лице.- Вы же взяли его к себе ради него самого. И вам ведь от него никакого беспокойства.

– Ну ладно,- отвечал он,- оставим это. Но скажи на милость, как ты все-таки снова попала сюда? И зачем? Ты знаешь, для нас теперь настали трудные времена…