В ожидании Айвенго - Наталья Миронова

– Чеченцы – они все тупые, – заметила меж тем Марья.

– Нет, не скажи, – вступилась за чеченцев Этери, – есть очень даже умные. Но этот – точно тупой. Ладно, давайте будем надеяться на лучшее.

Ей очень нравились эти женщины. В отличие от Гюльнары Махмудовой они умели довольствоваться тем, что есть, и были за это благодарны, не претендуя на большее. Обе трогательно любили дочку Анечку. Она оказалась у них одна на двоих, но они не унижались до ревности, склок, подозрений, попреков. Этери пришло на ум слово «достоинство». У Дарьи с Марьей было достоинство. Гюльнаре Махмудовой или, скажем, полузабытой уже Богдане Нерадько до них не дотянуться никогда, не обрести этого спокойствия и умения радоваться жизни. Надо надеяться, что о Дарье с Марьей Гюльнара Рустему ничего не сказала…

А вот Ульяне это достоинство предстоит обрести. Как она там? Этери то и дело вспоминала о ней, но боялась звонить дяде Амирану. Вдруг телефон прослушивают? Написать по электронной почте? А если аккаунт взломают? Можно написать не из дома, сообразила Этери. Друзей у нее много, они – она не знала точно, кто эти мифические «они», но примерно предполагала, – не смогут проверить всех. И все же ждала, сама не зная чего. Какой-то развязки.

Наступило затишье. Этери каждый день перезванивалась с сыновьями. У семьи ее матери был свой дом в Батуми, мама увезла их туда. Вот и прекрасно. Дом на первой линии, один из самых старых и красивых домов в городе, хранящий множество легенд. Мама им расскажет… И в море поплавают, фруктов поедят, на аттракционах покатаются – все удовольствия сразу.

Этери с большим успехом провела открытие выставки рисунков Нины Нестеровой. Опять позвала всех приютских и Дарью с Марьей. Все прошло, как любил говорить Герман Ланге, «штатно». Этери уже собиралась в Грузию к детям: скоро у Сандрика день рождения. Днюха. Надо подарок выбрать. Десять лет как-никак, первая в жизни круглая дата.

И вдруг позвонил Савва.

Она уж думала, он от нее отстал, но нет:

– Нам надо увидеться, – начал он с места в карьер.

– Савушка…

– Это не то, что ты думаешь. Мне предлагают Рейсдаля[30]. Но я должен убедиться, что это без балды. Приезжай ко мне на дачу. Картина там.

– Савушка, я же не эксперт! Я не могу определить на глаз. Отдай в центр Грабаря, а?

– Я хочу сперва посоветоваться с тобой, – настаивал Савва. – Приезжай, посидим, чайку попьем…

Это звучало фальшиво. И голос какой-то странный…

– Савушка, ты, часом, не пьян?

– Трезв, как стекло. Послушай, для меня это очень важно. Я… не хочу идти в центр Грабаря. Сперва ты мне скажи, а то что я пойду как дурак?

– Но ты же лучше меня знаешь голландцев! Если сомневаешься, вообще не бери, откажись от этой затеи.

– Нет, ты не понимаешь… Мне важно знать твое мнение. Пожалуйста… Ну что тебе стоит? Мы вместе посмотрим, и ты мне скажешь…

Этери ужасно не хотелось к нему ехать. Да еще на дачу!

В тот единственный раз, когда она пришла к Савве в городскую квартиру, ей было, конечно, не до картин, но сохранилось в памяти смутное впечатление: картины не фонтан. Да и откуда взяться фонтану? Несколько второ– и третьестепенных натюрмортов и пейзажиков. Может, и копии. Может, и подделки. Даже если оригиналы, их единственным – да и то сомнительным! – достоинством был почтенный возраст.

– А может, ты ко мне приедешь? – спросила Этери.

– Лучше ты ко мне. Это страшно важно. Вопрос жизни и смерти.

– Ой, только давай без драм! – поморщилась Этери. – Хорошо, я приеду.

– Давай прямо завтра, а? – оживился Савва. – Завтра воскресенье, ты запросто доедешь, без пробок. Давай на полдень договоримся, хорошо? Записывай адрес.

Этери записала. Дача у Саввы была по Киевскому шоссе, довольно далеко от города – километрах в пятидесяти. Это смущало ее, не понравился и голос Саввы – возбужденный, захлебывающийся, то неестественно веселый, то чуть не плачущий. Наверно, он все-таки был пьян, решила Этери.

Глава 15

На следующий день она взяла «Инфинити» и поехала с водителем.

– Игорь, – инструктировала его Этери, когда в указанном месте они свернули с шоссе, – если ровно через час я не выйду, звоните мне по мобильному. Врите что хотите, но дайте мне предлог оттуда слинять.

– Хорошо, – улыбнулся Игорь.

Они подъехали к даче, и Этери заметила сквозь прутья изгороди и зелень черные машины. Одну, две, три… четыре. «Приехал на четырех машинах», – прозвучал у нее в памяти голос Евгении Никоновны.

– Засада, Игорь, назад! – закричала Этери.

Но Игорь не повернул назад. Он рванул вперед и вырулил на подъездную дорогу. Люди на черных машинах не ожидали такой прыти, они, видимо, и в машинах-то не сидели, когда Этери подъехала. Тем не менее они с завидной оперативностью показались на подъездной дороге позади «Инфинити».

Игорь мельком глянул на них в зеркало заднего вида и крикнул:

– Зовите подмогу, хозяйка! У них моторы форсированные!

Этери выхватила телефон. Кому звонить? Милиции? Тьфу ты, полиции? У нее были знакомые среди высокопоставленного полицейского начальства, но она им не доверяла. Так кому же? Кужугетовичу? Не его профиль. Этери позвонила Кате.

– Катька, спасай, за мной чеченцы гонятся! Скажи Герману…

– Где ты? – спросила Катя. – Даю трубку Герману.

Этери услышала, как подруга говорит Герману про чеченцев, потом в трубке раздался его мощный басовитый голос:

– Где ты?

– На Киевском шоссе, сорок седьмой километр… Почти Апрелевка…

– Сколько их?

– Четыре машины. Два «Гелендвагена», один, по-моему, «Хаммер», четвертую не вижу… Но она есть. У них моторы форсированные.

– Понял. Держись, высылаю вертолеты. Не разъединяй. Говори с Катей.

– Катька, я здесь. Прости… Тебе нельзя волноваться…

– Не грузи, – отрезала Катя. – Я буду на связи. Говори со мной.

– Хорошо. Только Левану по второй линии позвоню… Он тоже замешан.

– Леван?! – ошарашенно переспросила Катя.

– Потом объясню. Скажи Герману, это Рустем Адырханов.

– Хорошо. То есть ничего хорошего, но я передам. Держись.

– А что мне остается?

Серебристая «Инфинити» молнией мелькнула по подъездной дороге, какое-то время тянувшейся параллельно Киевскому шоссе, и вылетела на магистраль. Промахнула пару километров до переезда, развернулась и понеслась к Москве.

В воскресенье в полдень дорога была не слишком загружена, хотя кое-какое движение все же наблюдалось.

– Хорошо пристегнулись, хозяйка? – спросил Игорь, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Да, а что?

– Держитесь.

Игорь выбрал свободный участок дороги и на полном газу сделал полицейский разворот на триста шестьдесят градусов.