Коллекция королевы - Ан Ци

Всё было в этот день, как всегда. Он с удовольствием глубоко вдохнул ночной воздух. Всё-таки есть свои хорошие стороны в его судьбе! Ночью все запахи становятся сильнее, а в зоопарке полно зелени и цветов.

Вот и рогатые! Около загона пятнистых оленей долго сидел дежурный ветеринар, потому что по всем признакам у двух самок ожидался приплод, оставить их без присмотра нельзя. Но он уже ушёл, и семейство отправилось на покой.

Хорошо, идём дальше. Хищников нет в открытых вольерах. Они спят внутри помещений, иначе чересчур опасно, несмотря на рвы и преграды. Стоп, а это что? Вдруг раздался громкий хлопок, словно кто-то с силой стукнул дверью, и плеск воды. Ох, это же зевнул крокодил, потревоженный его собственными шагами. Мощные челюсти издают такой звук, когда ударяются друг о друга.

На болоте и на пруду: лебеди утки, гуси. Птицы спят очень чутко. Легко просыпаются, но также легко, покричав, снова засыпают. Прижавшись к вожаку, спят горные муфлоны. На вершине скалистой горки виден силуэт огромного козерога и сидящих на камнях чёрных грифов и сипов.

Да, здесь никогда не бывает сонного царства. Сейчас ночные звери вполне активны. Филины и совы кормятся ночью. Барсуки бегают всю ночь по клетке. А при первых признаках рассвета засвистят крылья уток-крякв и огарей, перекочёвывающих с места ночёвки на большой пруд, где им дают корм.

Слёзкин глянул в сторону слоновника и улыбнулся. «Слава богу, сегодня всё в порядке. Вчера дежурный зоотехник рассказал, что слон отвернул хоботом гайки, вытащил болты, вывел своё семейство на горку и возвращаться не пожелал. Их малыш, побегав немного, улёгся спать, поэтому мама и папа заботливо стояли рядом и ждали, пока он не проснётся. Дежурство-то было не его, а сменщика — Ваньки. Сегодня пока без происшествий. Погода, правда, пакостная.»

Весь День на небе были тучи. Тяжёлые, низкие, несущие головную боль и сонливость, они то и дело проливались дождём. Затем светлело, но ненадолго. Часам к шести, однако, зарядил не на шутку дождь, занудный, мелкий. Дождь тоски с безнадёгой, неотступный, как зудящий комар. Дядя Гоша зонтиков не любил, считал баловством. Он сделал уже один круг, основательно вымок и с удовольствием думал о сухой телогрейке в сторожке, чайнике со свистулькой, удобные теперь навострились делать приборы, не надо возиться с кипятильником и чекушке перцовки.

«Слоновник всё же проверю и обезьян, а остальное потом. После обхода сосиски кипяточком залью, горчица у меня есть, и огурчик малосольный остался.»

Дождь усилился. Дядя Гоша поднял воротник, нахлобучил поглубже клеёнчатую рыбацкую шапку, подарок друга с Северного флота, завернул за угол, сделал пару шагов и остановился. Из темноты послышался звук шагов и приглушённые голоса. Мужчина с женщиной… или подросток? Безлунное и беззвёздное небо и редкие фонари в пелене дождя не позволяли ничего разглядеть.

«Кого это несёт? Они ещё далеко и идут как-то странно… А, вот с фонарём поравнялись. Смотри ты, словно привязанные друг к другу идут, ни ближе, ни дальше. Маленький впереди. Так, фонарик блеснул! А темно-то как, пропасть! Ё-к-л-м-не. Сели, и оба сразу! И сели так же, он позади шагах так в пяти, а тот… Она? Впереди. Паразиты! Видно, клетку несут. Воровать экзотов пришли. Ща-ас я вас, голубчики! Нарываться не буду, а позвоню — сообщу, и вас накроют.» Дядя Гоша осторожно выглянул из-за угла и убедился, что неизвестные свернули в сторону ягуаров. Он поспешил к сторожке, набрал номер и доложил обстановку. Однако примчавшийся наряд никого не застал.

— Ушли, видно, через запасной выход, через тоннель. А стибрить успели? — добродушно спросил старшина.

— Так темно же, завтра только увидим, — с досадой махнул рукой старик. — Простите, ребята, что потревожил.

— Ничего, дядя Гоша, служба наша такая. Хорошо, хоть тигр у вас не сбежал, — засмеялся старшина.

Милиционеры уехали, но Слёзкин покой потерял. Он пытался отвлечься, вернулся к себе и посидел. Газетку развернул и радио покрутил… Тревога не отпускала! Тогда он снова вышел.

Дождь перестал наконец, но с деревьев щедро капало. Заденешь ветку — холодный душ. Последний раз сверкнуло около ягуаров, а там ночью только пустая вольера. Рядом гепарды и оцелот, и тоже пусто. «Что ещё?» Чуть в стороне от дорожки для посетителей среди густых кустов бузины притулилась большая клетка для пересаживания крупных животных. Она была обшита вагонкой с трёх сторон и наполовину заполнена тючками с сеном. Рядом раскачивался на ветру облезлый фонарь

«Эй, не тут ли они колбасились! Клетка, как будка, зверей в ней нет. Я вот что думаю, не успели они, или…Что еще? А если ворьё у нас что прячет? Чего ж лучше, звери не увидят, и я ведь обойду да уйду?»

Слёзкин повозился с ключами и открыл сетчатую дверцу. Он вошёл внутрь и осветил внутренность будки. И вдруг охнул, сделал несколько быстрых шагов, наклонился, поцокал языком и быстро выскочил вон, не забыв заботливо запереть дверь. Затем дядя Гоша со всех ног побежал в сторожку, позвонил, взволнованно прокричал несколько фраз и стал ждать.

Через несколько бесконечных минут телефон загремел в ответ. Слёзкин сорвал трубку и проговорил: «Толя, Анатолий Александрыч, да! Не сомневайся. Скорей давай! Да ничего, что сам не можешь, я ж тут. Есть, товарищ полковник!» После этого он схватил пёстрое одеяло, что держал для себя в сторожке, уложил в брезентовую сумку и резво потрусил к воротам.

Капитан Слёзкин служил в Академии по хозяйственной части, был строг и спуску никому не давал. Он хорошо знал и уважал отца Мордвина, давно оставившего семью. Тот был начальник средней руки и в средних, можно сказать, чинах. Знал и мальчишку-курсанта Тольку, высокого, с бритой цыплячьей головой и серыми испуганными глазами. Мальчишка окончил Бронетанковую и стал классным специалистом, потом демобилизовался и долго занимался топливом на гражданке. И, как не редко в жизни бывает с военными, опять запела труба, и он оказался в органах внутренних дел, где пребывал по нынешний день.

А Слёзкин вышел в отставку и стал искать себе занятие. Он подрабатывал, где придётся, но всё больше в охране, пока однажды сосед Степаныч не предложил податься к нему. Сосед ухаживал за зверьём, родом был из деревни, с детства любил лошадей, в зоопарке ему было самое место. Только Слёзкин предложение с негодованием отверг. Наблюдать живность — сколько хочешь, а навоз таскать… Извините! Но Степаныч не отставал и однажды спросил за пивом.

— Гош, а в сторожа