Лорд 4 (СИ) - Баковец Михаил

Дроу простояла у стелы примерно две минуты. Потом сделала несколько шагов к краю каменного круга.

— Клятву! — потребовал я.

В этот момент у меня всё сжалось внутри. Решающий миг — или она с нами или прозвучат пулемётный очереди.

— Да, мой Лорд, — ровным тоном ответила она и опустилась сначала на одно колено, а затем на второе. Посох положила рядом с собой. После чего откуда-то из левого рукава достала совсем крохотный нож с кольцом для пальца вместо рукояти. Им она полоснула себя по мякоти ладони рядом с запястьем и произнесла слова клятвы.

Едва только девушка смолкла, как я почувствовал — свершилось! Только что у меня стало на одного верного вассала больше. Ростовцева будто в воду глядела или обзавелась зачатками ясновидения, когда уверяла, что у нас всё получится. Мало того, она из нас троих включая бывшую дроу, единственная была в этом уверена, так как девушка только что сама удивилась, когда поняла, что магия приняла её клятву. Хорошо ещё, что она от всей души желала присягнуть мне и готова была служить не за страх, а за совесть. И небольшие сомнения в успешности присяги не повлияли на её конечный результат. А то ведь мало ли как всё могло повернуться.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я у свежеиспечённой смуглокожей полуэльфийки. До этого мне абсолютно неинтересно было её имя, так как не верил в успешный исход плана наместницы. Считал, что пусть остается безымянной пленницей, раз всё равно придётся отдать приказ оборотням о её казни.

— Моё новое имя Белогора, мой Лорд.

Глава 22

Подготовка к наступлению шла своим ходом. Гай смог договориться ещё с четвёркой магов. Вернее, из тех, кого он привёл ко мне на собеседование, я с четырьмя заключил договор. Один из тех, кому я отказал, был демонологом. Запускать такого одарённого в мир, где демоны существуют лишь в легендах и нет способов с ними бороться, я посчитал невозможным. Ещё двое отличались скорее амбициями, чем реальными знаниями. Эта парочка прослышала про то, что на Земле нет магии и решила, что даже такие, как они станут сверхмогучими чародеями. Прочие мне не понравились своей аурой, которая пестрела чёрными и багровыми пятнами. Из новых принятых на службу подчинённых трое владели магией льда, один был повелителем молний. Дополнительно провёл перерождение ещё сотни штурмовиков. Сейчас я мог отправить в бой пять сотен бойцов, не считая тех, кто оставался бы на охране Цитадели. Но этого было мало, требовалось ещё столько же. Или увеличить в наступающих порядках число магов раз в пять. Хоть бери и соглашайся на предложение Грунда. Две сотни его гвардейцев без проблем возьмут тот же Лепель и легко смогут удерживать город длительное время, если прикрыть их от ударов с воздуха. Вот только это будет огромной ошибкой с моей стороны. С’шагун мне не откажет, но к неназванному долгу прибавится весомая прибавка, и я заработаю отрицательные баллы в его глазах, как разумный, который не постоянен в своих желаниях. Нет уж, как-нибудь справлюсь сам.

В будущем наступлении меня будут поддерживать несколько советских стрелковых дивизий, две танковых бригады, несколько партизанских бригад численностью около двух тысяч человек, которые надавят на немцев с севера между Полоцком и Витебском, и несколько авиаполков — штурмовики, истребители и бомбардировщики. По словам Швица, с воздуха наше совместное наступление станут поддерживать около двух сотен самолётов. Практически половина всей авиации нашего участка фронта, не считая резервов.

При всём при этом первым буду бить я. Для этого мне нужны минимум три боевых группы, ещё лучше, чтобы групп было пять. Кровь из носа, а набрать их нужно, так как вот-вот подойдут назначенные мной сроки наступления. Июль уже скоро закончится.

— Немцы что-то знают про наши приготовления, — сообщил Струков на очередном совещании. — В Полоцк подтянули подкрепления, ещё в Ушачи и Лепель переброшено по пехотному полку и танковому батальону.

— В Орше?

— Там тихо. Кажется, никто из гитлеровцев не подозревает, что город в зоне нашего внимания.

— Ну да, ну да, — покивал я. До Орши от Юррдурэ-Хак свыше сотни километров, в то время как до Лепеля и пятидесяти не наберётся, а до Полоцка ещё меньше. — Тем хуже для них.

— У немцев своя разведка есть. Увидели, что в Витебск Красная армия стянула немалые силы, вот и поняли, что грядёт наступление, — произнёс Семянчиков. — А уж не дураки они точно! Должны понять, что без нас наступление не обойдётся.

— Ещё они укрепляют полосу укреппунктов, которую мы недавно разгромили. По виду там строят такую же линию, как между Полоцком и Лепелем, — продолжил доклад командир соколов. — Языки говорят, что будет ещё подкрепление, и что-то из тяжёлого оружия.

— Что по аэродромам? — задал я новый вопрос.

— Нашли пять. Один в Латвии рядом с Даугавпилсом. К северу от Минска два, там бомбардировщики и истребители базируются. Рядом с Невелем ещё один аэродром с пикировщиками и к югу от Орши последний, там тоже пикировщики сидят. Есть десяток аэродромов дальше, триста и больше километров. Истребители, пикировщики и бомбардировщики. На карте я их нанёс все. Считаю, что самые опасные для нас первые пять, самые дальние это минские. Там около сотни «хенкелей» сто одиннадцатых на одном и шестьдесят истребителей «фокеров» на другом. Часть из них может использоваться в качестве штурмовиков и нести одну-две небольших бомбы.

— Всё ясно. Дальше, Паш, — кивнул я.

— Здесь расположены склады с вооружением и боеприпасами. Возможно, какие-то получится прибрать себе. Здесь, — Струков продолжил показывать и расшифровывать метки на большой карте на стене, — находятся немецкие артиллерийские батареи. Тут гаубицы… тут, считай на самой передовой, противотанковые. А здесь, здесь, здесь, — парень часто постучал по однотипным значкам, — и здесь замаскированы миномёты. В том числе и две батареи многоствольных реактивных. Минные поля, — указка обвела несколько заштрихованных квадратов. — Почти все противопехотные. Только тут и тут стоят смешанные мины, большая их часть предназначена против танков.

Мы внимательно смотрели и слушали, кое-кто даже записывал что-то себе в блокнот.

— Есть ещё интересный момент, — сказал Струков, когда закончил доклад. Его указка вновь прошлась по карте, обведя круг в глухом районе болот и лесов между Полоцком и Шарковщиной. — Здесь образовалась самоуправленческая территория, которая отрицает любую власть. Две деревни и несколько хуторов.

— Странные партизаны? Или полицаи? — подал голос Илья.

— Ни те, ни другие. Пару раз прогнали взашей полицаев с немцами, которые собирали продукты. Но они же прогоняли и настоящих партизан и окруженцев, а кого-то и убили.

— Значит, полицаи, — рыкнул Прохор и так сдавил пальцами край столешницы, что та затрещала.

— Тихо, Прохор, — бросил я на него быстрый взгляд. — И не порть мебель.

— Прощеньица просим, Киррлис, случайно вышло.

— Старостой там стоит Никифор Барюк. Вроде как к нему из Полоцка приезжали немцы для переговоров, чтобы он со своими бойцами им не мешал. Правда или нет — не знаю. Это рассказали моим парням местные жители из числа приближённых к Барюку. Самого расспросить не вышло, так уж получилось, — вздохнул и развёл руками Павел. — Для нас главным является то, что там все настроены антисоветски. То есть, нас посчитают врагами, так как мы с СССР союзники и воюем сообща.

— Ты же сказал, что они и немцев не любят, — напомнил ему Семянчиков.

— Немцев они не любят, но считаются с ними, признавая не то нейтралами, не то союзниками. Добраться до деревни непросто, там сплошь болота и чащи. Поэтому немцам они не особо интересны, пока не станут гадить или помогать партизанам и красноармейцам, — пояснил ему сокол.

— Выжечь их там всех, — вновь подал голос Прохор. — Детей да девок оставить, кто не замарался в крови.

— Потом, — произнёс я. — Местечко интересное, но к нам отношения не имеет. Пусть сидят в своих болотах и ждут, когда энкавэдэ с ними начнёт разбираться. — По штабам что?