Чекисты рассказывают... Книга 2-я - Виктор Егоров

Когда Забродин подошел к ним, они пили пиво.

— Познакомьтесь. Мой начальник, — представил Лунцов.

— Очень приятно, — Викентьев привстал и пожал протянутую руку. — Вот я рассказываю Юрию Борисовичу, что сегодня заметил за собой слежку, — возбужденно сказал Викентьев.

— Вам-то бояться нечего, — пошутил Забродин, — у вас такой мощный покровитель!

— Я господину Пронскому еще ничего не говорил. И не знаю, следует ли говорить?

— А почему же нет? Скажите непременно. Ваши разговоры с ним скорее всего подслушиваются, и это пойдет вам на пользу...

Викентьев не знал, что Пронский является нашим разведчиком, и принимал его за американского агента. Забродин считал, что так лучше для дела.

Хотя Викентьев и старался держаться спокойно, но от Забродина не ускользнула его настороженность. Полковник понимал, что и любой другой на месте Викентьева испытывал бы то же чувство беспокойства: «А вдруг случится неприятность? Могут схватить! Что тогда?»

Чтобы его успокоить, Забродин сказал:

— Вы не волнуйтесь, с вами ничего не случится. Вы нужны американской разведке здесь как работник советского учреждения... Передайте Пронскому информацию, которую вам вручил Юрий Борисович. А когда возвратитесь, зайдите ко мне в гостиницу. Ведь вы часто там бываете у своих друзей?

— Хорошо.

...— Нужно подвести итоги! — сказал Роклэнд, поворачивая в руках вверх и вниз авторучку, отчего нарисованная на ней обнаженная женщина сбрасывала и надевала платье. — Затем мы должны принять решение. В каком состоянии «Операция освещение», майор Грегг?

— Все на мази. Должна вступить в действие сегодня-завтра.

— Прекрасно! Время взломов сейфов, убийств и краж шифров прошло. Наши инженеры дали нам тонкую технику. Поздравляю, Грегг!

— С Викентьевым тоже все в порядке. Вчера он передал нам первую информацию...

— А как дела с «Мэтром»?

— Немного посложнее. Элизе никак не может зацепиться за него. Но я не теряю надежды...

— Нужно быть энергичнее, Грегг!

— Это не от меня зависит, шеф...

— Мы не можем надолго затягивать.

— Элизе старается, я это знаю. Я наобещал ей целые горы... Но Нечаев к ней совершенно равнодушен.

— У вас есть другая?

— Есть несколько, но никто не знает русского языка или хотя бы английского...

— А что у вас нового, капитан Дилл?

— Я встречался с ним на приеме, шеф. Вы это видели. Вы бы знали, как он мечтает поехать в США!

— Ну, ну, Дилл, не завирайтесь!

— Об инциденте в лагере с Синельниковой и ее сыном он не сообщил своему Верховному. Иначе последовал бы протест.

— Это уже кое-что!

— И еще, шеф. Фрау Диблер взяла письмо.

— Вы мне уже показывали. Там ничего особенного нет.

— Новое, шеф. Это документ! Я еще не успел доложить, только вчера получил. Взяла из саквояжа.

— Письмо с вами?

— Вот оно, — Дилл достал из кармана конверт и передал Роклэнду. Американец надел очки, вынул из конверта исписанный лист бумаги и повертел его в руках.

— О чем здесь, Дилл?

— Нечаев пишет другу в Россию. Восторгается Веной, хорошо отзывается о приеме в. американском посольстве...

— Пожалуй, это подойдет, — Роклэнд искоса посмотрел на Дилла. — Мы можем туда кое-что добавить тем же почерком.

...Началась подготовка к свертыванию работы оккупационных учреждений, к массовому отъезду советских граждан на Родину. Обычно оживленный Терезианум стал пустеть.

У многих австрийцев появилось двойственное чувство: они радовались окончанию оккупации, предстоящему выводу иностранных войск с их территории. Но рабочие многочисленных заводов, железных дорог, трамвайщики, привыкшие жить под охраной советских законов, боялись перемены обстановки. Советское командование не позволяло спекулянтам взвинчивать цены. В русских магазинах продукты и товары были дешевле, чем у частников. И в большинстве своем в советской зоне австрийцы жили вполне прилично. Перемена режима могла привести к росту цен, и признаки этого были уже налицо: на рынке, в мелких магазинчиках продукты стали дорожать. И все же впереди были независимость и нейтралитет!

В теплое майское воскресенье, когда молодые и старые венцы на автомашинах, мотороллерах, велосипедах и просто пешком, кто как мог, потянулись за город, Забродин работал в своем кабинете. Неожиданно к нему зашел Лунцов.

— Супруги Величко снова заметили за собой слежку, — сказал он торопливо. — Мне сейчас позвонил Федор Величко.

— Где они?

— На Ринге. Недалеко от кинотеатра «Гартенбаум».

— Все идет по плану?

— Да...

С Ринга супруги Величко повернули, как с ними было обусловлено, на радиальную улицу, где обычно бывает мало пешеходов. И сразу увидели, как по другой стороне, немного поотстав, шли двое: один в зеленой шляпе-тирольке, по-видимому, австриец, другой — в берете. Сомнений быть не могло!

Пройдя несколько кварталов и останавливаясь у витрин, Величко свернули в парк Терезианум. Сопровождавшие их люди не решились заходить туда, где много русских, прошли по улице дальше. Остановились на перекрестке в нерешительности, очевидно, обсуждая, как поступить. Затем вошли в расположенное по соседству с Терезианумом небольшое кафе.

— Владимир Дмитриевич, они вошли в кафе, — услышал Забродин голос Лунцова в телефонной трубке.

Он тут же позвонил в военную комендатуру, попросил срочно вызвать австрийских полицейских. На этот раз австрийские власти сработали четко, и машина с четырьмя полицейскими в тот же миг была у входа в Терезианум.

— Вон в том кафе, — показывал Лунцов, — находятся два уголовных типа, которые следили за советскими гражданами. Помогите их задержать.

Вместе с полицейскими Лунцов вошел в кафе. Неизвестные не сопротивлялись, и их доставили в советскую комендатуру. Австрийцем занялся Лунцов. Второй оказался русским эмигрантом. Допрашивать его приехал Забродин.

— Я обещаю не делать вам плохого, если сейчас расскажете правду. Составим протокол и вас отпустим, — настаивал Забродин.

Вначале эмигрант держался вызывающе.

— А если не скажу? — Он уселся на стул, демонстративно закинув ногу на ногу.

— Арестуем и будем судить... — Забродин говорил спокойно и твердо. Почувствовав, что это не просто угроза, эмигрант согласился:

— Хорошо. Пишите. Агафонов Серафим Сергеевич, без гражданства. Приехал из Западной Германии... — заметив, что разговор записывается на магнитофонную пленку, задержанный запнулся.

— Продолжайте, продолжайте, — потребовал Забродин. — Зачем приехали в Австрию?

— На работу.

— На какую работу?

— У коммерсанта, мистера Грегга. — Агафонов тяжело вздохнул. — Ну, вот, я и сказал все...