Мерзкий старикашка - Сэй Алек

— При всем моем почтении, ваше высочество, это лишь на руку нам, — ответил Осе. — Немирный южный сосед будет связан войной с Гикаметом и его асинскими хозяевами, Инитару и Мирелию, если только лишь не вмешаются боги, я надеюсь сдержать силами лишь своего крыла, а Центра и Правого крыла более чем хватит для усмирения непокорных. Самое большее через шесть месяцев Ашшория будет…

— Разоренной внутренней войной страной с пустой казной и выжженными территориями, — прервал его я. — А юг ее будет полон беженцев из Парсуды, голодных, нищих, и это когда зима на пороге. Не легче ли истинно достойным обзавестись новыми княжествами за счет соседа, вместо того чтобы свою страну разорять? Земли-то там плодородные.

— Ваше высочество намерены простить заговорщикам их дерзость? — спросил Осе и кивнул на свиток с дюжиной печатей.

— Мое высочество предпочитает считать это дуростью, а за нее не казнят. — Я усмехнулся в третий раз. — Но и на должности министров дураков не держат, как и их протеже. Нам стоит поговорить сейчас с князем Дамуриани — мне что-то подсказывает, что он искренне раскается в своем заблуждении и не только выступит с нами единым фронтом, но и попросит нового царя дать ему отставку. Ведь истинно верные подождут своей награды пару-тройку месяцев? Ну, по крайней мере, двое из них. Какую награду дать третьему, я знаю.

— Ваше высочество? — настороженно произнес капитан Блистательных.

— Вы правы, Латмур, князь Девяти Столбов по прозванию Железная Рука, речь именно о вас. — Я кивнул. — У царевича Тыкави кроме двоих сыновей осталась еще и дочь, девка на выданье уже, а вы, я слышал, вдовы.

Все трое переглянулись — кажется, такого от меня не ожидали.

— Это огромная честь, царевич, и вы, как старший мужчина в роду, властны над рукой царевны Тинатин. — Командир Блистательных поднялся и отвесил поклон. — Но разумно ли отдавать юную девушку за старика? У меня есть сын, он скоро достигнет совершенных лет…

— Да, через два дня, — подтвердил я. — Мы уже с ним познакомились. Хороший мальчик, к экзамену на звание Блистательного готовится, в отца, видать, пошел.

Латмур чуть улыбнулся в некотором смущении — любому нравится, когда его ребенка хвалят.

— Однако он — не вы. Мало того что жених будет моложе невесты на полгода, это не так уж и страшно, ведь мы, мужчины, обычно стареем быстрее, но мальчик не может пока похвастаться ничем, кроме ума. Он не родовит, — начал загибать пальцы я, — не особо богат и не совершил никаких подвигов, прославивших бы его имя. Единственное его несомненное достоинство — это его отец, признанный герой. Брак Тинатин с вами, Латмур, не вызовет какого-то особого ропота среди знати, поскольку вас знают и уважают по всей Ашшории. Брак с Нвардом… — Я развел руками. — Разве что вы дождетесь того момента, когда мы ухватим кусок земли у Парсуды и разделим его меж вами тремя, образовав три новых княжества, как я и предлагаю. Тогда — да. Выдать внучатую племянницу царя за наследника владетельного — в этом не будет никому никакого урона, да и попрекнуть их потомков знатностью никому не удастся.

Выбор простой — синица в руках или журавль в небе. Что же выберешь ты, Латмур Железная Рука?

— Это следует серьезно обдумать, царевич, — произнес капитан гвардии.

— Я вас никуда и не тороплю, князь.

— Но ваше высочество так уверены, что мы сможем не просто разгромить армию Парсуды, но и удержать ее земли? — с сомнением произнес Яркун. — Бить-то мы парсюков бивали не раз, но занять их земли — это совсем иное. Устоит ли Ашшория, если на нас обрушится вся ярость царя царей?

— А кто тебе сказал, князь Коваргини, что мы с Парсудой будем воевать? — Я едко усмехнулся. — Наоборот, мы протянем ей руку помощи в тяжелый момент, а парсюки за это отблагодарят нас.

— Кажется, я уже ничегошеньки не понимаю, — хохотнул Осе.

— Вещь, очевидная для Кагена и князя Тимариани, но не для военных… — Я подпустил в голос нотку печали. — Потому-то никому из вас и не сулю должность главного министра, а вот Зулик с ней вполне управится.

— Быть может, вашему высочеству будет угодно нас просветить? — с некоторым напряжением проговорил Яркун.

Надо бы с намеками на неполное служебное соответствие хотя бы временно завязывать, а то тюкнут еще, чего доброго, по темечку.

— Это можно. Вот скажите мне, любезные, чем славны скарпийцы?

Князья переглянулись.

— Флотом, царевич, — сказал Осе. — Едва ли не половина всех кораблей в Усталом море принадлежит им. Держат в нем почти всю торговлю.

— Верно, — согласился я. — А за счет чего они могут это себе позволить?

— Ну… Так уж сложилось. — Князь Самватини недоуменно пожал плечами.

— А вот это неверно. За счет армии, каковой у них почти нет и не было.

— Как же это нет? — изумился Яркун. — Да за последние два столетия парсюки раз десять пыталась выбить скарпийцев с побережья, и ничего у них не получалось!

— Со времен смерти Тарки Одноглазого — двенадцать раз, — подтвердил я. — Не помогали Парсуде ни ее огромная армия, ни богатство, ни даже боевые слоны. Хотя с остальными наследниками царя всех рулинноев разделались довольно споро. Вопрос — почему? Второй вопрос — если скарпийцы всегда били парсюков по мордасам, отчего никогда сами не переходили в наступление и не занимали парсудских земель?

Около двухсот пятидесяти лет тому назад Тарки, царю Тау, удалось объединить под своей рукой многочисленные города-государства народа рулинноев, проживающего в северо-западной части побережья Усталого моря. Не просто заполучить титул верховного царя, каковой в теории является предводителем всех рулиннойских войск на случай гипотетической общей угрозы, а именно спаять в более или менее однородное государство. Подвиг, достойный бога, — ни до, ни после него такого никому не удавалось.

После девяти лет непрерывных войн и интриг, достигнув наконец своей цели, царь Тарки оказался перед лицом непростой проблемы: как завоеванное удержать? С одной стороны, его подданные относились к остальным народам несколько пренебрежительно, почитая себя любимыми творениями богов (каковых у них чуть более двух десятков), а с другой — издревле привыкли к отсутствию центральной власти и, более того, почитали ее злом и уделом варваров.

И куда было бедному верховному податься?

К этому времени Парсуда, уже тогда насчитывавшая в истории своей монархии двадцать две более или менее длительные династии, в очередной раз склонилась к упадку. А вот богатств в ней по-прежнему было более чем достаточно. Причем несколько городков на юго-восточном побережье моря еще и являлись когда-то колониями рулиннойских полисов, однако давно и плотно были под парсудской пятой, такой, что даже взбрыкивать уже не помышляли. Для жителей коренной Рулиннои сие, разумеется, было плевком во всю физиономию, и хитрый Тарки успешно впарил своим соотечественникам новую национальную идею, представлявшую собой дикую смесь национализма, борьбы за права угнетенных какими-то там недочеловеками братьев по крови и жажды легкой наживы за счет тех же самых недочеловеков.