Третий шимпанзе - Джаред Даймонд

Только в сельскохозяйственном обществе могло сложиться разделение на массы, страдающие от множества болезней, и элиту, здоровую и не занятую в производстве пищи. Скелеты в греческих захоронениях в Микенах, относящиеся примерно к 1500 году до н. э., позволяют предположить, что правители питались лучше простонародья, поскольку они были на 2–3 дюйма выше ростом и имели лучше сохранившиеся зубы (в среднем, одна, по сравнению с шестью у простолюдинов, кариозная полость или отсутствующий зуб). При изучении мумий из чилийских захоронений, относящихся примерно к 1000 году н. э., обнаружили, что правящий класс отличают не только украшения и золотые заколки для волос, но и у них в четыре раза реже встречаются повреждения костей, вызванные инфекционными заболеваниями.

Такой разброс показателей состояния здоровья, существовавший в прошлом в рамках сельского общества в определенной местности, в современном мире имеет место в глобальном масштабе. Большинству американских и европейских читателей покажется нелепым утверждение, что человечество, ведущее образ жизни охотников и собирателей, в среднем жило бы благополучнее нас сегодняшних, поскольку большинство людей в промышленно развитых обществах сейчас отличаются лучшим здоровьем по сравнению с большинством охотников и собирателей. Но американцы и европейцы являются элитой современного мира, существующей за счет нефти и другого импорта из прочих стран, население которых в большинстве своем занято в сельском хозяйстве и имеет намного более низкий уровень здоровья. Если бы вам пришлось выбирать, быть ли представителем среднего класса в США, охотником-бушменом или же крестьянином в Эфиопии, первый вариант, несомненно, был бы наиболее благоприятным для здоровья, тогда как третий — наименее благоприятным.

Если сословные различия возникли только с появлением земледелия, то половое неравенство, скорее всего, уже существовало, и земледелие привело к его усугублению. С появлением земледелия женщины часто становились вьючными животными и теряли силы из-за более частых беременностей (см. ниже), вследствие чего здоровье у них сделалось хуже. Например, исследование чилийских мумий 1000 года н. э. показало, что у женщин чаще, чем у мужчин, встречался остеоартрит и повреждения костей, вызванные инфекционными заболеваниями. Уже в наши дни в земледельческих общинах Новой Гвинеи я часто вижу, как женщины тащат большое количество овощей или дров, а мужчины шагают налегке. Однажды мне было нужно добраться от взлетно-посадочной площадки до своего лагеря в горах, и я предложил деревенским жителям плату за то, чтобы они донесли мои продукты; за эту работу взялась группа мужчин, женщин и детей. Самым тяжелым в моей поклаже был мешок риса весом 110 фунтов, который я закрепил на шесте и поручил нести на плечах четырем мужчинам. Чуть позже, когда я нагнал этих деревенских жителей, оказалось, что мужчины несли легкие мешки, а мешок с рисом тащила, согнувшись, низкорослая женщина, сама весившая меньше этого мешка и удерживавшая его с помощью веревки, обвязанной вокруг головы.

Что касается утверждения о том, что земледелие заложило основы искусства, дав нам свободное время, — у современных охотников и собирателей свободного времени в среднем никак не меньше, чем у земледельцев. Допускаю, что у некоторых людей в промышленных и сельскохозяйственных обществах свободного времени больше, чем у охотников и собирателей, но достигается это за счет многих других людей, которые их обеспечивают и у которых свободного времени намного меньше. Сельское хозяйство, несомненно, позволило обеспечить существование ремесленников и художников, без которых не могли бы появиться столь величественные сооружения, как Сикстинская капелла или Кельнский собор. Тем не менее мне кажется неправомерным выделение свободного времени в качестве решающего фактора, объясняющего различия художественного творчества у разных человеческих обществ. Вовсе не отсутствие времени мешает в наши дни создать нечто, способное затмить собой красоту Парфенона. Технологические достижения пост-сельскохозяйственной эпохи сделали возможными новые художественные формы и облегчили сохранение произведений искусства, но уже кроманьонские охотники и собиратели 15 000 лет назад создавали выдающиеся картины и скульптуры, пусть и не такие масштабные, как Кельнский собор. И в современную эпоху охотниками и собирателями, например, эскимосами и индейцами северо-западного Тихоокеанского региона, создавались выдающиеся произведения искусства. Кроме того, говоря о специалистах, которых смогло содержать общество после распространения земледелия, следует вспомнить не только Микеланджело и Шекспира, но и регулярные армии, то есть профессиональных убийц.

Таким образом, переход к земледелию привел к тому, что элита стала здоровее, но для многих других людей жизнь сделалась тяжелее. Уже не повторяя утверждений прогрессивистов о том, что мы избрали земледелие, поскольку оно было полезным, скептики могут задаться вопросом о том, почему мы попались на удочку и склонились к сельскому хозяйству, если оно чревато столь серьезными проблемами.

Ответ можно свести к знакомой присказке: «Сильный всегда прав». Сельское хозяйство могло обеспечить пищей больше людей, чем охота, хотя не всегда при этом количество пищи на человека оказывалось большим, чем среди охотников. (Средняя плотность населения у охотников и собирателей составляет, как правило, не более одного человека на квадратную милю, тогда как в земледельческих районах средняя плотность населения по меньшей мере в десять раз выше). Отчасти это объясняется тем, что с акра земли, полностью засеянного пищевыми культурами, можно собрать намного больше тонн продукта — и накормить намного больше людей, — чем с акра леса, в котором местами встречаются съедобные дикие растения. Также это объясняется тем, что у кочующих охотников и собирателей поддерживалась разница в возрасте между детьми не менее четырех лет, что могло достигаться «инфантицидом» и другими средствами, поскольку от матери требовалось носить на себе подрастающего ребенка до тех пор, пока он не сможет шагать, не отставая от взрослых. Поскольку оседлые земледельцы с этой проблемой не сталкиваются, они могут позволить себе рождение детей с интервалом в два года, что и происходило в истории. А главная причина, по которой нам так трудно отбросить традиционные представления о несомненном благе земледелия для человека, состоит, возможно, в том, что оно бесспорно дает возможности получать больше тонн пищи с одного акра. Мы забываем, что при этом появилось больше детей, которых нужно накормить, а здоровье и качество жизни зависят от количества пищи на человека.

Когда в конце ледникового периода плотность населения охотников и собирателей стала постепенно возрастать, целым группам пришлось «выбирать», осознанно или неосознанно, кормить ли большее число ртов, сделав первые шаги к сельскому хозяйству, или же найти пути ограничения роста населения. Некоторые группы выбрали для себя первый вариант, не имея возможности оценить все недостатки сельского хозяйства и соблазнившиеся временным изобилием, которое сохранялось до тех пор, пока рост населения не обогнал повысившееся количество производимой пищи. Такие группы, размножаясь, численно превзошли, а затем вытеснили или перебили тех, кто предпочел остаться охотниками и собирателями, поскольку десять земледельцев, пусть и недоедающих, способны одержать верх над одним, пусть и здоровым охотником. Дело не в том, что охотники и собиратели отказывались от своего образа жизни, а в том, что те, кто решал жить по-прежнему, были вытеснены со всех земель, кроме тех, которые были непригодны для крестьян. Современные охотники и собиратели обитают только на отдельных территориях, непригодных для земледелия, например, в Арктике, в пустынях и тропических лесах. Сейчас уместно вспомнить о распространенном представлении, будто археология является дорогостоящей причудой, изучает далекое прошлое и не дает никаких знаний, важных для нынешней жизни. Археологи, изучающие возникновение земледелия, реконструировали этап, на котором мы приняли одно из наиболее значимых решений за всю историю человечества. Вынужденные выбирать между ограничением роста населения и увеличением производства пищевых продуктов, мы остановились на последнем варианте, результатом чего стали голод, войны и тирания. Тот же самый выбор стоит и сегодня, с тем отличием, что теперь мы можем делать выводы из уроков прошлого.

За всю историю нашего вида наиболее успешным и дольше всего просуществовавшим был образ жизни охотников и собирателей. Мы же до сих пор пытаемся решить проблемы, обрушившиеся на нас с приходом земледелия, и неизвестно, сможем ли с ними справиться. Предположим, что археолог из космоса, посетивший нашу планету, пытается изложить историю человечества своим товарищам с иной планеты. Этот пришелец мог бы проиллюстрировать результаты раскопок на примере часов, в которых один час на циферблате соответствует 100 000 лет реального времени. Если считать, что история человечества началась в полночь, то сейчас мы находимся примерно в конце первого дня. Почти весь этот день, от полуночи до рассвета, а затем до полудня и до заката, мы прожили, будучи охотниками и собирателями. И наконец, в 23:54, мы перешли к земледелию. Оглядываясь назад, мы видим, что это решение было неизбежным, и о том, чтобы вернуться вспять, не может быть и речи. Но сейчас, когда наступает вторая ночь на наших часах, не ожидает ли всех печальная судьба современных африканских земледельцев? Или же мы каким-то образом сможем воспользоваться преимуществами земледелия, которые видятся за его привлекательным фасадом и которые до сих пор мы получали лишь в комплексе с серьезными проблемами?