Кросс по грозовым тучам - Сима Кибальчич

на что-то влияет. Иллюзия. Если бы Ларский сжимал в руках джойстик, то тоже поддался бы этой истерической вере в собственные возможности. Но руки пусты, и поэтому в голову лезли философские мысли.

Люди стремятся управлять своей жизнью, врут себе о достижениях, а на самом деле, как шарики, движутся по траектории чужих толчков. В этом движении больше хаоса и непредсказуемости, чем смысла. Граув, Флаа, пара мертвых инсектоидов, мечтатель Стэнли с ножом в груди и застрявший флот Штрауса. Судьбы и события ясно давали понять, что в какой-то момент любое создание может вышвырнуть в чет или нечет, на красное или черное. В ячейку, на которую поставил кто-то действительно могущественный. Этот кто-то напряженно следит за траекторией движения или толкает к цели хитро и изобретательно. Разум Вселенной? Бог? Тот, кто вылетит на задуманный им самим цвет, начнет гордиться, повесит на грудь воображаемые медали дутого могущества человеческой воли. Мышиная возня.

Вопль разочарования и победного восторга накрыл колесо и два боковых стола для ставок. Шар лежал на красной девятке. Маргарет обернулась. Приоткрыла рот, край губ дернулся в попытке улыбнуться, а в голубых глазах плескалось возбужденное изумление. Ставила, но не верила. Умница.

— Девять, красное, — пробился сквозь затихающий шум твердый голос клона-крупье.

Разум вселенной и Бог.

Они с Марго продолжали смотреть друг на друга. Таня и Берт куда-то исчезли. Возможно, их оттеснили на другой край, или они отправились испытывать удачу в баккара.

— Я неплохо наварился на твоей догадливости, — брякнул Ларский. — Теперь задолжал тебе волшебную ночь.

Марго моргнула, приходя в себя, и выражение лица стало насмешливым.

— Торопишься вернуть долг? Я еще не закончила играть на твои деньги.

— Хорошее начало, играй, красавица. Если ты проиграешься в пух и прах, будешь должна мне волшебную ночь.

— Это твои условия, Ник?

— Нет. Это мое предложение, Марго. Согласна?

— А если нет?

— Тогда нет.

Маргарет рассмеялась и провела пальцами по лацкану его сюртука.

— Ты мастер слов. Заболтаешь даже марсианскую песчанку. Хорошо, я согласна. Играем на твои деньги и волшебную ночь.

Правильно он сделал, что отказался от театра. Дыхание фортуны ложилось на кожу. Колесо вновь закрутилось, и Маргарет сделала ставку на каре: 26, 27, 28, 29. Ларский опять неотрывно следил за бегом шара. Эта вечная потребность предугадать. Мучительное чувство, что разгадка совсем рядом, что стоит только напрячься, перемахнуть через задранную кем-то планку, и все прояснится, все встанет на места. И впредь ответы станут известны заранее.

Выпало 26. Маргарет победно рассмеялась, а Никита напрягся. В крайней цифре каре чувствовалось предостережение свыше. Быстрая лопатка крупье передвинула фишки проигравших на поля победителей. Там столбики распались цветными искрами и исчезли, переходя на счета игроков. В античные времена казино обменивало фишки на деньги и наоборот, теперь же разноцветные кружочки просто украшение стола. Также, как и размеченное цифрами цветное поле.

Следующая ставка на соседнее каре принесла проигрыш. Потом Марго выбрала «стрит», самонадеянно сужая возможности. Никита сразу понял, что они проиграют. Так и произошло. Шарик запускали снова и снова. Маргарет проигрывала и выигрывала. Порядок выпадавших цифр казался неслучайным, будто намекал на ускользающую очевидность. И Ларский каждый раз, как завороженный, следил за траекторией бега шара. То спорил внутри себя, то соглашался со ставкой. Он ненавидел треклятую рулетку. Ее беспардонное вранье. Ненавидел всеми фибрами своего слишком трезвого организма. Стоило взять сразу два коньяка с подноса клона-официанта.

— Делайте свои ставки.

— Девять и красное, — выкрикнула Маргарет.

Красное и девять. Сейчас выиграем? Ларкий вытащил требовательно вибрирующий интерком. Результаты обработки запроса. Круг замкнулся, по-другому не могло быть. Он быстро отошел в сторону от галдящего круга игроков.

— Никита! Ты куда?

— Подожди, я занят! Дай мне минуту.

Он остановился у прохлады водяной колоны и достал интерком. Открыл архив информации. Минута так легко становится резиновой. Как бы не растянулась до обид милой Марго.

Карта случаев странных смертей животных в первые полгода после убийства таракана выглядела как множество красных точек в районе Карибского бассейна. Мексика, Никарагуа, Панама, а потом Венесуэла, и будто в обратный путь — Колумбия. Создавалось впечатление, что от Кубы, куда хрономина вынесла Ирта Флаа и СимРига, неведомый и невидимый убийца перебрался через пролив и отправился бродить по побережью.

Гибель животных в дикой природе регистрировалась, но никак особо не расследовалась. Исключение, если искин ЦКЗ интерпретировал данные как системные, а значит, несущие возможную эпидемиологическую или военную угрозу. На такие события могли обратить внимание ученые. Но это происходило довольно спонтанно.

Случаи, которые прямо сейчас пролистывал Ларский, никого не заинтересовали. Их проморгал и его департамент. Оно и понятно — никакое из погибших животных не превратилось в фарш. Произошло три случая гибели от внутреннего кровоизлияния — туши двух кабанов были залиты кровью, вытекшей из ушей и пасти. Тело взрослой обезьяны оказалось перерублено наискосок, от плеча до бедра, словно она погибла в средневековом сражении. В списке имелись головы, оторванные от туловища, странные проколы, дыры в брюхе, с вывалившимися внутренностями. Резаных ран в выделенной ЦКЗ группе больше, чем чего-либо другого. У одного тапира порез шел вдоль спины, раздваивая крепкий позвоночник.

Характер смертельных ранений не объяснить столкновениями самих животных. В принципе это мог сделать психически больной человек. Но любое человеческое присутствие регистрировалось бы системами слежения или сопровождалось бы сообщением о сбое программ. Но такой информации не поступало. Более того, ЦКЗ отмечал смерть как внезапную и самопроизвольную, то есть непосредственно перед смертью рядом с погибшим существом никто не находился. А значит, эта смерть автоматически классифицировалась как естественная в животном мире, хоть и необъяснимая. Поэтому могла вообще никогда не привлечь внимания.

Каждая в отдельности гибель казалась странной и беспричинной. Объединенные вместе, они помогут найти ответ. Ларский стал отмечать смерти, которые казались ему связанными по хронологии и по особой неестественной уродливости останков. Он выбирал их интуитивно. Чтобы заставить Центральный компьютер Земли поработать над ответом на непростой вопрос: можно ли допустить наличие единственного виновника гибели животных? Если да, то каков он предположительно? Какими свойствами должно обладать подобное существо? Возможно, это не регистрируемая земными технологиями тварь… Инопланетная?

Следователь Планетарной прокуратуры наконец-то почуял след. Наверняка к утру получит результаты обработки информации, с которыми можно будет делать хоть что-то осмысленное. Шар треклятого расследования вылетел-таки на красную девятку, и нужно быстро занимать поле заработанными фишками. Настроение стремительно улучшалось. Он накроет убийцу хоть силовыми снастями Марры для полярных раков, хоть собственной задницей, но эта дрянь не ускользнет. Удовлетворенный сделанным, Ларский кинул в карман интерком и снова подумал о Маргарет.