Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Окинув взглядом расстилающееся передо мной пространство, я не могла сдержать испуганный стон, кругом были люди, точнее, то, что от них осталось. Они валялись в самых разных позах, истерзанные, изрубленные, с обезображенными застывшими лицами. Их остекленевшие взгляды, казалось, смотрели прямо в душу, жалея о потерянной своей.
Хорошо, что мой желудок был пуст, иначе меня бы вывернуло наизнанку от этого зрелища, но я упрямо пробиралась вперед, отпрыгивая в сторону от каждой зловещей находки. Вскоре стало мерещиться, что кое-кто здесь еще жив или туман вместе с воспаленным воображением начали играть со мной злые шутки.
Казалось, что синюшная откинутая рука со скрюченными пальцами уже тянется к моей лодыжке, а запрокинутое к небу молодое лицо пытается мне улыбнуться.
Был момент, когда мне остро захотелось повернуть назад и бежать к Дакосу, но я заставила себя идти дальше, пока не увидела вдалеке три человеческие фигуры. Кто-то ходил между убитыми и периодически наклонялся, желая ограбить мертвого или убедиться, что он уже и впрямь не способен дышать.
Вдруг до моего уха донесся жалобный стон. Я кинулась в сторону, заметив, что неподалеку зашевелился мужчина, а через минуту он уже пытался подняться на колени. Из тумана впереди послышался крик:
– Прочь! Эй, Квинт забери женщину, я сам разберусь с ублюдком.
Я торопилась оказаться как можно дальше от раненого мятежника и даже пикнуть не успела, когда впечаталась в грудь невысокого пожилого мужчины. Удар оказался весьма болезненный, потому что на солдате были бронзовые латы, нашитые на кожаную безрукавку.
– Откуда ты здесь взялась? Отвечай! – хрипло потребовал он.
Я перевела дыхание и, глядя в прищуренные маленькие глазки легионера, выпалила разом:
– Мое имя – Наталия Русса. Я жила на вилле Кордация, что принадлежит консулу Каррону. Я его близкая подруга и ждала Гая Мария с победой. Виллу захватили рабы, а тех верных слуг, кто пытался меня защитить, жестоко перебили. Меня саму хотели обменять на какого-то человека и потому заперли в чулане, но чудом удалось бежать. Умоляю, помогите вернуться в Рим! Сообщите обо мне Каррону, он мой друг и обязательно поможет.
Может, солдат туго соображал или я что-то неверно объяснила, легионер держал меня перед собой на вытянутых руках и бесцеремонно разглядывал.
– Так ты римлянка? Что-то не похоже… А может, ты лазутчица, тебя послали разведать наши позиции и ночью ты улизнешь обратно к своим друзьям?
От такого предположения я чуть дар речи на потеряла. Почему он мне не верит? Надо было срочно поднять свой статус в его глазах.
– Я хорошо знаю Гая Мария, я гостила на его вилле, пока не набежали эти… грязные рабы. Сообщите обо мне вашему руководству!
Мужчина усмехнулся, в его глазах мне почудилось злорадство:
– Так тебя послали убить Каррона? Или кого-то из его трибунов… Все ясно! Может, еще ты скажешь, что располагаешь ценными сведениями, которые должна сообщить лично консулу? Ну, отвечай, шлюха!
Он грубо тряхнул меня за плечи, и я только сейчас поняла весь ужас моего положения. Мне не поверят, примут за шпионку и запросто могут избить, изнасиловать, да хоть прямо сейчас, среди трупов, солдатам не привыкать.
– Умоляю, поверьте мне! Рабы издевались надо мной, грозили убить, я говорю чистую правду…
– На тебе нет никаких следов насилия, женщина! Я не вижу ни одного синяка, разве что вот здесь, так… а что у тебя под одеждой… посмотрим…
Мужчина попытался стянуть платье с моих плеч, и я начала бешено сопротивляться. Вырваться из лап мятежников, чтобы стать жертвой солдат моего «генерала», какая чудовищная ирония судьбы! Не знаю, что было бы со мной дальше – легионер пытался раздеть меня и даже разорвал ворот одежды, но его остановил подошедший товарищ.
– Оставь ее! Девчонка и так напугана, разве не видишь!
– Хочешь сам ее поиметь, Луций? Только после меня.
Я тут же обратилась к тому, кто пытался помочь мне, это был мой единственный шанс:
– Прошу вас, отведите меня к своим, я вас награжу, у меня есть деньги, умоляю, ради ваших детей и жен, не трогайте меня. Я – свободная женщина и подруга Каррона, он вас накажет!
Уж не знаю, что так сильно подействовало на похотливого Квинта, то ли мои слова о награде, то ли страх возможного наказания, но меня оставили в покое. И теперь, шмыгая носом, я стояла перед солдатами, придерживая рукой разодранное на груди платье. Немного поразмыслив, Квинт принялся за свое:
– Она врет! Она заодно с этими свиньями, недаром прибежала оттуда.
– В таком случае женщину надо сначала допросить.
Я умоляюще поглядела на высокого, сутуловатого парня, названного Луцием. Мне хотелось ему горы золотые наобещать, лишь бы не отдал меня своему приятелю.
– Я не забуду вашу доброту и достойно отплачу. Как только откажусь в безопасности, позабочусь о вашей награде. Что бы вы хотели? Деньги? Может, повышение по службе? Я знаю трибуна Кастора Ореста, доложите ему обо мне и я за вас похлопочу. И еще мне знаком претор… как же его… черт, забыла… он был с Кастором… Марк…
– Марк Гней Фабий!
Мы обернулись на третьего солдата. Он был старше остальных и выглядел весьма грозно. В руке мужчина держал окровавленный клинок. Пару секунд я тупо смотрела, как на траву стекают бурые струйки с широкого лезвия, еще этот противный запах и… последнее, что помню – прикосновение моей щеки к железным пластинкам на броне Луция. А дальше – полная темнота.
* * *
Кажется меня разбудила боль – острая, почти невыносимая, рвущаяся изнутри. Я свернулась калачиком на постельке и подтянула колени к груди, стало немного легче. А потом вдруг поняла, что на мне совсем другая одежда, вместо прежнего платья и рубашки, я была засунута в какую-то серую хламиду, явно на пару размеров больше того, что требовалось. Очень хотелось пить, во рту пересохло, и в ушах раздавался тонкий, назойливый звон, будто комариный писк.
О, да у меня, оказывается, еще и женские проблемы, как все это не во время! Недаром на краю моего тюфяка лежит горка тряпок. Ну, почему же так больно, просто сил нет терпеть… никогда так прежде не бывало. Наверно, я застонала вслух и меня услышали, потому что тряпичная перегородка откинулась и ко мне вошел мужчина – низенький,
