Семейные тайны - Чингиз Гусейнов

И затем (у кого он эту привычку перенял? ах да, у прежнего шефа, Устаева, когда тот был в активной форме) слушает докладчика, конспектирует, успевая изложить свои замечания,- потом, обобщая, будет заглядывать в эту левую часть листа, огромный, как стол, блокнот, вроде амбарной книги, с длинными, как полотенца, страницами, и непременно перед глазами часы: для ведения заседаний, ибо есть регламент, и для фиксации хода обсуждения.

А тут записка от Афлатуна - тот самые важные свои вопросы решает именно так: во время заседания! знает, что Хансултанов любит получать записки, навьючен делами, а ты еще грузи, ему одно удовольствие! "а я и это могу!.." снял одни очки, надел другие,- нескольких типов очки, меняет их часто, хотя ни близорук, ни дальнозорок… но это - глас недругов: "Да, разрешаю",- это о поездке Афлатуна на какой-то симпозиум в… неважно куда, пишет красным карандашом на углу заявления и тут же, Афлатун знает эту слабость шефа, поэтому на его записке много места, чтоб Хансултанов весь листок испещрил советами-замечаниями, а еще и просьба; да, не возражает, но с условием,пишет, и тут же отвлекается, фиксирует в своем конспекте, ловко подловил докладчика-социолога: "Это же противоречит финансовой дисциплине!!";

снова возвращается к просьбе Афлатуна, и уже шариковой, голубая паста: "чтобы вы повидались…" - длинный список друзей Хансултанова, с которыми Афлатун Должен повидаться, передать привет (и сувениры, это ясно, напоминать не стоит),- выступить, рассказать, перечень родственных учреждений, где Афлатуну следует

оповестить о деятельности возглавляемой Хансултановым епархии; а ведь непременно узнает потом, где и как выступал Афлатун;

но вот докладчик снова допустил оплошность, и Хансултанов с ходу: "А не кажется ли вам, что вы,- под стенограмму ведь! - нарушаете закон?!" Оживление, а потом тишина. Тот, что на трибуне, застигнут врасплох, ведь такое обвинение!., мельком на стенографистку, а та вовсю шпарит - "В пределах прав, данных…" - длинное-длинное объяснение. "Это, извините, маловразумительно… Но продолжайте!.." Реплика была, она зафиксирована, и он углубляется снова в свои листы, пиджак снят, рукава засучены;

и тут же новая записка, но он прежде доканчивает то, что должен Афлатуну поручить, разные цвета мыслей, хотя мельком глянул уже на новую, почерк куратора!., который втайне мечтает, хотя это строго-строго, особенно для тех, кто в роли кураторов, зацепиться хоть как-то и в науке; это для Хансултанова вроде бы начальство, но и чистая условность, и одновременно зависим;

записка проглатывается тут же: "Вы подметили очень своевременно",- это у куратора о реплике насчет закона; и просьба: когда б они могли встретиться и поговорить наедине? Хансултанов знает тайные намерения куратора, но притворяется простачком: "Когда хотите",- а у того важные сведения для Хансултанова!! о демагоге? как вкалывают над видео и слышно?.. можно после заседания, но уверен, что куратора это не устроит: охота ли после заседания? к тому же надо бежать в свою резиденцию, могут быть важные задания;"

возвращает записку, уверенный, что будет еще одна,- на сей раз не будет! а тут идеи докладчика надо фиксировать: "Опять анкетирование?!" Отстал! Отстал докладчик!.. Стукнуть бы кулаком по столу!.. Но сдерживается. Пишет: "Новейшие методы!!"

А еще и папки толстенные принесут: сначала помощник войдет, тихо, незаметно, положит перед ним папку и отойдет в сторону, сядет на свободный стул,- чтоб подписал, а затем женщина, каблучки цокают, шепот по рядам, вызывающе красива,- чтоб Хансултанов определил, кому какую бумагу передать; случается, и малиновый пакет принесет помощник, с сургучом,- Хансултанов тут же распечатывает и углубляется, лишь сутулая спина высится над столом.

"Пора подводить итоги".

И достает записную книжку, чтоб отметить,- назначил свидание куратору; а тот смотрит на часы; "не может!" - думает Хансултанов, не ведая, увы, что и куратор тоже не без дум. "Что ж, пеняй на себя!" И уходит, а Хансултанов нет-нет да и вспомнит про него: ждал новой записки, а не последовало; какая-то тень, облачко, то возникнет, то растает.

Комиссий много, и везде он предлагается как председатель, руководитель или глава,- и Хансултанов, Подводя итоги, по привычке с удовольствием перечисляет свои общественные должности, "нет-нет. в новых комиссиях работать не смогу, тогда мне только этими делами и заниматься", но его прерывают, отовсюду дружные возгласы: "Без вас никак нельзя!" - а он доволен, но капризничает: на меня, мол, особенно не рассчитывайте, надейтесь на свои силы.

А вы решили, спорит с кем-то, с куратором? что живу - не тужу: живу, как хан, и не тужу, как султан. А если добавить, что накануне врачи строго-настрого, вот и понадобится потом! запретили Хансултанову идти на работу, ибо… "У меня дома свой врач".

"Ей у вас резать нечего".

"Так и позволю!" Медсестра, тоненькая как спица, с чего-то хихикнула.

Запрет нарушит, а то, что ему прописали, исполнит на работе (после заседания Афлатун зашел к Хансултанову): та же миловидная сестра в халате прямо в кабинете поставит ему горчичники, расстегнув ворот его рубашки, он же в это время говорит по особому телефону:

"А я о чем? Ведь и я ваши слова повторяю! Сколько можно?- я им. Мы, говорят, ишачим и тому подобное… Да, да, не привыкли работать! им таких подавай, штат негров (?), чтоб за них вкалывали! Да, да!.."

Разве не захочется после такого дня, а все дни - такие, уединиться? Что? Дома? Телефон! Пациенты! (К жене.) Сын!.. Надо б с ним основательно (Аскер в свое время назвал Агилом, Умным, а они с Алией - Муртузом, в честь ее отца).

Сигналы об их машине поступили. Она с особыми приметами: если увидят, то не очень и на номер смотрят, Разве неизвестно?..

Перламутровых две: одна - у молодоженов; дочь гигантомана, которая со знаменитым обозревателем, но не за него вышла, это ведь слухи, обозреватель ей по пояс, как будто это важно, нашелся муж, который к афоризму ее прислушался, помните: захочет Волгу с пристанями… хотя и ее жениху афоризмов не занимать.

Ох, злые языки - она ведь чистой оказалась, о чем торжественно- объявили свадебной публике, дикость какая-то, и как это уживается в наш век?!возмущался кое-кто не вслух: простыню показывали, чтоб злопыхателям рты заткнуть!

И жених - сын ББ, Друга Детства Джанибека. Два достойных рода соединились: отец_ девицы к тому же (ну да, гигантоман) еще по совместительству, вакансия оказалась, коллективное дело возглавляет, а за это - 33, не "тридцать три", а Заветная Звезда), вот так-то!.. Джанибек и казнит (зять!), и возвысит, ну а потом еще более укрепился, выдав дочь за сына ББГ правда, от первой жены, из родной им, Джанибеку и Друга Детства, деревни Исс, где мельница. Там почти все родственники женились и переженились на двоюродных и троюродных, изредка отдавая невест чужакам или зазывая примаков, но крайне редко, не в традициях.

Так вот: им, молодоженам, сразу еще и ордер на квартиру с актом о регистрации,- при выходе из Шахского дворца, где теперь Дворец бракосочетания, брелок с ключом от машины на минутку был взят и возвращен с добавлением нового ключа, квартирного (копируют, чтобы от времени не отстать: новая традиция вручать молодоженам-ударникам с актом о регистрации ордер на квартиру). А здесь еще и домработница - бонна в белом фартуке (дипломированная каратистка, из школы знаменитого самбиста Михансу, где, кстати, в свое время тренировался и брат Сальми, Салим, недавно открывший после успешного выступления на чемпионате мира по каратэ свою школу на Фуникулерной у Пассажа, неподалеку от Мельничной, угол Амбальной, о чем Хансултанову рассказал Махмуд): бонна придет утром, приготовит, постирает и защитит, если что, от вымогателей всяких, хулиганья,- смотришь, на вид хрупкая, а как мизинцем коснется верзилы, и летит через ее голову и низкие кусты в канаву.

Но нет, это не об их машине, тоже перламутровая, только темнее, да, понимаю, это доверительно… да и не мы одни,- а слушают ли на том конце провода? может, отключен телефон?- и не только здесь, а у… нет, это только в порядке констатации, хотя и по цвету уже двойники есть, но не надо открытым текстом, кому положено, тот и знает.

И Хансултанов, он недавно тоже выхлопотал такую, на себя, мелкая (!!) сошка, чтоб и сыну, как тем, а Муртуз вовсю пристрастился к отцовской, и права неведомо когда и как получил:

"Хансултанов моя фамилия".

А ему вопрос о карбюраторе, что где и как? и о кирпичах с полосками и без, а Муртуз им снова, как пароль, с упором на отца: "Хансултанов моя фамилия". Правда, машину водил отменно, когда посадили за учебный пикап.

И Хансултанов-старший предупредит Алию, чтоб та вожжи из рук не выпускала, пригрозила сыночку, пускай не очень-то, а она - мужу: "Ты лучше подумай, как его привязать к дому" (с хозяйкой молодой! и скатерть-самобранка или коврик, как у восточного путника-волшебника, кто не мечтает? трижды чтоб стелилась эта скатерть, а на ней - что душе угодно, да, да, вполне реальная, со всем свежим, парным, только что).