Синий маяк - Ксения Литвинова

— Сам изобрёл, подвинься.

— Ты мокрый!

Она устроилась на дневной сон, уже и в плащ замоталась, а тут я.

— Потому и говорю: подвинься.

Мне охота почитать, но жалко мочить книжку.

— Ты придумал заклинание? — переспрашивает Эй, недовольно подобрав ноги.

— Тут есть раздел про то, как их составлять, — объясняю я, ткнув Пером в оглавление.

— Не маши передо мной этой штукой! — ворчит Эй. — Может, ты и великий чародей, но не хотелось бы превратиться в пиявку.

— Может, я и великий чародей, — соглашаюсь я, пряча Перо за пазуху, — а всё же с тобой не сравнить. Вот скажи, почему у тебя цветочки не вянут? Мне это подозрительно.

Эйка обнажает клыки и охотно разъясняет:

— Я их своей кровью подкармливаю, вот и не вянут.

Не стоило спрашивать. Но венок у неё на голове выглядит свежее, чем в первый день, с этим не поспоришь.

— Прекрасно, но жутко, — сообщаю я, коснувшись цветов.

— А как иначе? — удивляется Эй, великодушно накрыв меня краем плаща.

Я не знаю, как иначе. И книжки молчат, хотя я упрямо продолжаю искать ответ. Нельзя ли что-нибудь ещё сделать? Хотя бы плыть быстрее, а то мы до осени никуда не доберёмся! Где тогда зимовать? Соорудить домик на острове?

Пока я мысленно переношусь от кораблей и океанов к избушке в каком-нибудь тихом уголке, Эйка засыпает. Дождь усиливается, читать становится темно, и только поэтому я поднимаю глаза от фигурных строчек. И вижу некое существо. Или не существо, а нежить.

Мне хочется позвать Эйку, но я сдерживаюсь. Жаль её будить. Эй хорошая, но способна сожрать, не разобравшись. Вообще говоря странно, что она ничего не почуяла! Но с бдительностью у Эйки и раньше случались провалы, я уже замечал. Живёт впроголодь, отсюда и сложности.

Аккуратно заложив страницу, я выбираюсь из укрытия. Существо не отплывает сразу, значит не из пугливых. Я провожу рукой по шее, вытирая стекающие за шиворот дождевые капли, но пока не решаюсь достать Перо. Не люблю нападать.

— Вы как, с разумом или так обходитесь? — спрашиваю я на пробу. — Поговорим или вас сразу веслом ударить?

Существо приоткрывает рыбий рот и что-то булькает. Видимо, изъявляет готовность к общению. Лично я был за весло, но рискнём. Пока Перо выводит привычную закорючку для понимания чужой речи, гость терпеливо ждёт. А я пытаюсь отгадать, что он такое. Похож на гигантскую бабочку. Лицо почти человеческое, кроме рта. Плавники сразу от ушей. Ручки совсем детские, но цапучие — он ими так за плот держится, что дерево крошит.

— Вы с чем пожаловали? ― повторяю. ― По делу или подкрепиться?

Он сразу оживился и плавниками зашевелил. Обрадовался, что можно поболтать.

— Я по делу, — уверяет, — не надо веслом.

— Тогда заберите этого… Вашего, — предлагаю я сдержанно, — а то он к моей ноге примеряется, я его сейчас на меч насажу.

— Не стоит! — пугается существо. — Они слушаются, просто кушать хотят всё время.

Радость-то какая! Но этот с плавниками протянул ручку — и штанину мне рвать перестали. Невидимая тварь вскарабкалась ему на спину и обрела окрас — жемчужный, под цвет хозяина.

— Что оно такое?

Гость неопределённо изгибает рот.

— Какая-то рыба с ногами. Мы их зовём Прозрачными.

К названию не придраться, но у меня эта живность не вызывает расположения.

— Они своего не упустят, — соглашается речной житель, — но и польза от них бывает, что по нынешним временам редкость. Это мы и ценим.

Мы. То есть, их больше, чем один. Я нетерпеливо стряхиваю воду с Пера, но продолжаю думать про меч. Интересно, ещё не поздно за ним метнуться? Или поздно?

— Вы зачем к плоту прицепились? — пытаюсь я определиться. — По пути вам?

— Я в водных перемещениях не затруднён, — скромно заверяет незнакомец, — я к вам поручение имею. Как правителей не стало, нам приходится самим налаживать быт. Теперь у нас кто поумнее собираются вместе и решают насущные вопросы. Нынче вот решили меня послать. К вам.

— То есть, вы из умных?

Рассуждает он чудно, это точно. Я его едва понимаю.

— Ну что вы! — восклицает речной житель, поглаживая Прозрачного. — Я как раз ничем непримечателен. Не жалко, если расправитесь.

Однако.

— Что же у вас за просьба такая опасная?

— Опасная, — не отрицает он, — а что делать? Нам волшебник нужен, а вы как раз колдуете. Мы вас надолго не задержим, нам одну рыбу убить, и всё.

— Любую?

Я ненароком прикидываю, близко ли суша. В два гребка не причалишь.

— К сожалению, не любую, — печально поясняет мой собеседник, — костлявую рыбу. Она тут последняя осталась.

— Чем же плоха эта живность? — начинаю я смиряться.

— Она, может, и не плоха, — осторожно предполагает речной житель. — Это весьма быстрая и умная рыба. Только очень уж кровожадная.

— Предположим. Но откуда мне знать — вдруг, вы опаснее, чем та рыба?

— Вы, маги, сплошь мудрые и начитанные. И рассуждаете здраво, — признаёт он, почтительно потупившись, — поэтому прошу принять к сведению, что мы народ исключительно мирный и, кроме как к выживанию, ни к чему не стремимся.

А бывают исключительно мирные народы?

— Это пока вы заняты выживанием, — допускаю я ради его удовольствия, — но разве вы в войне не участвовали? Для чего же вас, извиняюсь, вывели?

— Участвовали, а то как же! — с горечью подтверждает речной житель. — С тех пор мы и стали мирным народом. А прежде корабли топили в океане. И тонущих добивали. Находили их в воде по сердцебиению, ну и… Я и сейчас могу ударить не хуже молнии. И яд вырабатываю. Так что, мы достойно повоевали, потом уже опреснились. Теперь рыбкой питаемся и к сухопутным не пристаём. Стараемся слиться с природой.

Точно, думаю, на ската оно похоже, надо будет книжку перечитать.

— Я не возьму в толк, вы уже угрожаете? Или пока просвещаете? От меня-то что надо? Вы разве сами не умеете с рыбой управляться?

— В реке её не поймаешь, — объясняет он, полыхнув бледно-голубой вспышкой, — а на логове у неё магический покров, и без колдовства туда не пробраться. Вам это труда не составит, а нам сколько опять ждать, пока мимо проплывёт волшебник?

Не думаю, чтобы оно не составило труда. Скорее всего, эта подводная жуть меня пополам перекусит. С другой стороны, у этих… мирных жителей, наверное, семьи. А рыба, она одна. И, видимо, неразумная. Если этот не врёт.

Настроение у меня, как нарочно, не боевое. И погода так себе. Я обвожу взглядом дождевую пелену и вздыхаю:

— Далеко до её логова? Только