Мой любимый зверь - Матильда Старр

Она не станет нападать сегодня, только проследит, притаившись в кустах. Он не должен ее заметить.

В вечернем парке было зябко и страшновато. Инга зашла в самую гущу кустов и деревьев. Постояла, оглядываясь. Все-таки это не глухой лес, где на много километров вокруг нет никого, а общественное место – запросто могут быть люди, даже в самом темном заросшем углу. Ладно. Что стоять? Инга сбросила с себя одежду, сложила аккуратной стопочкой в пакет, туда же отправилась сумочка, обувь. А сам пакет – в центр куста, так чтобы не нашли ни благородные искатели – бомжи, ни случайно забредшая парочка студентов, которая ищет местечко потише, чтобы уединиться.

«Оранжевый лед».

Уже знакомая трансформация. К этому привыкаешь, и со временем становится не так уж и сложно. Все-таки нужно отдать должное Виктору: он отлично ее обучил. Обучил бы еще лучше, если бы она не сбежала…

Идти осторожно. Так, чтобы не шелохнулись кусты. Да что там кусты! Чтобы трава почти не шевелилась. Этому он тоже ее обучал. Притаиться и ждать, пока, наконец, враг не появится, а потом выбрать момент и напасть.

Нет, напасть завтра, сегодня только посмотреть…

Редактор вышел из стеклянной двери. Следом за ним устало плелись двое сотрудников. Остановились, перебросились несколькими фразами и поспешили прочь со стоянки.

Удобная штука – стоянка с расписанными местами. Простым смертным туда не пробиться. Даже тем, кто приезжает на работу не на метро, приходится парковаться чуть поодаль. А вот так, в двух шаг от входа, – только избранные. Очень удобно тому, кто следит за одним из избранных.

Следить и ничего не делать – мучительно трудно. Особенно в волчьей шкуре, когда инстинкты сильны, и тело требует: нападай, хватай, рви зубами.

Шеф приблизился, остановился у машины и долго, долго копался в карманах.

Смотреть на это было невыносимо. Каждое мгновение – упущенный шанс сделать бросок. Она успеет! Незачем затягивать до завтра.

Инга сжалась в пружину, готовясь к прыжку, и не успела. Сильный удар в бок – и она кубарем покатилась по траве. Поймала равновесие, почти встала, и тут же ее придавили к земле мощные лапы, а над ухом послышалось тихое угрожающее рычание.

Волк. Настоящий, сильный… Не такой, как она.

«Ты уже гораздо сильнее человека, но еще намного слабее любого волка», – говорил ей Виктор после их тренировок.

Только теперь она поняла, насколько он был прав.

Волк рычал угрожающе, но и только. Не пытался вгрызться в горло, не рвал когтями. Лишь навалился, придавив сверху тяжестью, не давая пошевелиться.

Инга дернулась раз, другой, третий – бесполезно. Волк не ослабил хватку, лишь снова недобро зарычал.

Она услышала, как за кустами на стоянке мягко зажужжал мотор. Машина редактора отъехала. И как только на стоянке вновь стало тихо, зверь отпустил свою жертву, прыгнул в сторону и исчез в кустах.

Инга поднялась на лапы и отдышалась.

Значит, он не собирался причинять вред, он просто не дал ей напасть на редактора. Она осмотрелась, прислушалась, принюхалась. Ни одно из ее обостренных чувств не подсказывало, где волк. Ушел, и достаточно далеко, чтобы она его не учуяла.

Никогда Инга не ощущала себя такой растерянной. Она думала, все будет просто: найдет, нападет, убьет и уедет. Но появление волка спутало все карты.

Она знала, что у врага есть свои в любой стае. Но предположить, что кто-то его охраняет, уж точно не могла. Получается, что нашлись и такие? И что теперь? Все пропало, все провалено? Думать в волчьей шкуре было тяжело. Мысли спутанные, инстинкты и чувства сильные. Так что прежде чем искать решение, следовало бы обернуться.

Она снова прислушалась. Волка поблизости не было. Значит, можно двигаться вглубь парка – туда, где сложена одежда. Пока ее никто не нашел.

Снова считалочка, снова трансформация и чувство беззащитности.

На это раз – куда более острое и сильное, чем обычно. Теперь дело не только в том, что она лишилась мощной волчьей мускулатуры, острых клыков и крепких когтей. Она еще и стоит голышом посреди парка, где запросто могут оказаться люди. Поэтому мешкать нельзя. Инга быстро двинулась к кусту, где лежал пакет с ее одеждой.

Но не успела – сзади ее обхватили сильные руки. Развернули, прижали к мускулистой груди. По щеке скользнуло горячее дыхание. Каждый волосок на ее теле моментально встал дыбом, внутри сладко заныло.

Вот теперь-то она точно его узнала.

Глава 40

Нужно его оттолкнуть. Только сначала замереть на миг в объятиях, еще теснее прижаться к горячему телу, распластаться, впитывая всей кожей его жар. Почувствовать, как тяжело бухает под щекой его сердце, как его дыхание шевелит волосы на макушке, обжигающе скользит по шее, и как сладко холодеет от этого в спине. Увидеть, как бьется перед глазами жилка на его шее, вдохнуть до боли знакомый запах, его запах… И запомнить, втянуть в себя упоительное мгновение, чтобы было что хранить – в памяти, потом.

На все это достаточно секунды. Или двух… Или трех. А вот пять – уже много. Если слишком долго обниматься с чужим женихом, можно увидеть, как исчезает уважение к себе.

Чужой жених и девица, прилипшая к нему, как жвачка к горячей чашке… Жалкое зрелище.

Инга решительно оттолкнула Стаса, взвыла тоскливо волчица в душе. Ничего. Она сильная. Она справится.

И вообще.

Как он здесь оказался? От мысли, промелькнувшей в голове, сердце болезненно сжалось. А ведь именно он не заметил, что в ее окружении есть чужой, сообщил, что на работе все чисто, и сейчас так вовремя появился, чтобы спасти их врага…

Неужели Стас – и есть предатель?

В это верить не хотелось. Вернее, даже не так. Поверить в это было невозможно.

– Почему ты не дал мне его убить? Что ты вообще здесь делал?

– Давай