От Дубно до Ростова - Алексей Исаев

Активная versus пассивная стратегия. Давним спором историков, занимающихся начальным периодом войны, да и войной в целом, является обсуждение целесообразности контрударов, наступательных действий. Противопоставляется этому построение статичного фронта упорной обороной. Однако рассмотрение событий приграничного сражения Юго-Западного фронта показывает слабость пассивной стратегии. Когда руководство фронта пыталось остановить наступление противника статичным фронтом обороны, решения М. А. Пуркаева и М. П. Кирпоноса сталкивались с неустранимым недостатком этого вида ведения боевых действий. Таким недостатком является неопределенность планов противника. Предполагая тот или иной порядок действия противостоящей стороны и выстраивая под эти предположения свои оборонительные мероприятия, штаб Юго-Западного фронта сталкивался с тем неприятным фактом, что его предположения оказывались подобны замку, построенному на песке. Противник «неожиданно» избирал совсем другой порядок действий, одним махом делая бесполезными все оборонительные мероприятия советской стороны. М. П. Кирпонос и М. А. Пуркаев постоянно готовились вести оборону с перевернутым фронтом, но командование группы армий «Юг» так и не оправдало их ожиданий. Поворота на юг с целью охвата и обхода армий в львовском выступе в ходе приграничного сражения не последовало. Выделенные для отражения поворота на юг соединения простаивали. Напротив, даже плохо организованные контрудары приносили зримые плоды. Нажим на северный фланг немецкого наступления заставил немцев уйти с магистрали Луцк — Ровно — Житомир и со сниженным темпом пробиваться по проселочным дорогам. Перехват крупной магистрали у Дубно силами частей 8–го механизированного корпуса вызвал задержку в наступлении 1–й танковой группы вермахта на несколько дней. Действия по флангам немецкого наступления были менее зависимы от деталей плана действий противника. Куда он собирался направить острие танкового клина, при такой стратегии не так уж важно, если не стремиться выстроить заслон на пути этого клина. Удар по флангам имел целью ухватить наступление противника за «хвост» и тем самым останавливал его острие.

Следование пассивной стратегии с неверной оценкой планов противника привело к тому, что командованием Юго-Западного фронта уже в финальной фазе приграничного сражения были заложены основы будущих неудач. Пониженное внимание к острию немецкого танкового клина у реки Горынь в ожидании его поворота на юг ослабило защиту «линии Сталина» на этом направлении. Новоград — Волынский укрепленный район в начале июля защищали артиллерийско-пулеметные батальоны УРа без поддержки сильного пехотного заполнения. Оперативная пауза, возникшая в период между выходом 11 танковой дивизии к Острогу и ликвидацией немцами кризиса в районе Дубно, не была использована командованием Юго-Западного фронта для уплотнения построения войск на реке Горынь. Между тем на этот рубеж в начале июля стали выходить немецкие пехотные дивизии, и сдержать их удар остатками 19–го механизированного корпуса, 228–й стрелковой дивизии и группы Лукина было нереально. Ошибочные предположения о немецких планах вместо усиления фронта этих соединений заставили командование фронта выстраивать свои резервы севернее Проскурова, на направлении, немцам совершенно неинтересном.

Следование пассивной стратегии обусловило также существование не задействованных в бою соединений. Три противотанковые бригады, 24–й механизированный корпус, 199–я стрелковая дивизия фактически простаивали 24–26 июня в бездействии. Они были построены в линию для отражения так и не состоявшегося удара немцев во фланг отступающим армиям Юго-Западного фронта.

Контрудары во фланг были мощным средством решения оперативных задач, стоявших перед Юго-Западным фронтом. Помимо очевидных недостатков, они обладали и неоспоримым достоинством: нажим на фланги был в меньшей степени связан с ожидаемой последовательностью действий противника. И разумеется, нельзя проецировать неудачи в организации контрударов на активную стратегию в целом. Плохо организованная оборона была столь же бесполезна, сколь и неудачный контрудар. Как гласил германский устав «Вождение войск» 1933 г.:

«Возможность неудачи наступления ни в коем случае не должна вести к сокращению энергии в его проведении»[268].

Военно-воздушные силы. К сожалению, в отечественной исторической литературе, рассчитанной на массового читателя, вопросы оперативного применения авиации хромают на обе ноги. В лучшем случае рассказывается о череде воздушных боев и таранов. Однако вопросы влияния воздушного флота на операцию мало зависят от отдельных воздушных боев. Война в воздухе охватывает огромное пространство, и зачастую летчики могут летать на задание и не сталкиваться с противником вовсе. В условиях отсутствия сплошного радиолокационного поля обнаружение самолета противника визуально на дистанции в несколько десятков километров напоминает поиски мухи на стекле сотого этажа небоскреба. Поэтому даже техническая беззащитность ударных самолетов перед лицом истребителей противника не означала автоматически его господства в воздухе. Господства, подчеркну, как воспрещения деятельности авиации вражеской стороны и лишения ее возможности влиять на развитие событий.

Ценность авиации как средства ведения войны — это прежде всего возможность доставлять некое количество взрывчатки в расположение противника. Если несколько упростить, то авиация — это своего рода аналог тяжелой артиллерии. 50–кг бомба эквивалентна 152–мм снаряду, 100–кг бомба — 203–мм. Удары самолетов 100–кг бомбами подобны обстрелу той же цели восьмидюймовой артиллерией. При этом авиация, в отличие от артиллерии, обладает колоссальной маневренностью. Она может сконцентрировать свой огонь на крошечном пространстве в течение нескольких часов. Это было хорошо продемонстрировано ударами советской авиации по 11 танковой дивизии у Острога и ударами немцев по 8–му механизированному корпусу в районе Бродов и по отступающим войскам 6–й армии в районе Золочева. Вес сброшенных авиабомб, в свою очередь, определяется количеством боевых вылетов и числом частей ВВС, задействованных против данной конкретной цели. Обладая несовершенной организационной структурой (описанной в первой главе), ВВС РККА не могли концентрировать усилия на одной определенной цели. Полки 5–й и 6–й армий могли работать на износ, а полки, подчиненные 26–й и 12–й армиям, попросту простаивать. Слабым местом было и непосредственное взаимодействие с войсками. Теоретически самолеты могли восполнить недостаток артиллерии мехкорпусов, но практически этого не делали из-за отсутствия взаимодействия с танковыми частями. В немалой степени в этом виноваты и сами наземные войска, не утруждавшие себя обозначением своего переднего края вкладыванием полотнищ. В общем случае задачи ВВС ставил фронт или армейское руководство, и удары бомбардировщиков по немцам не совпадали с ударами мехкорпусов во времени. Поэтому эффект давали удары по мехчастям противника на марше и в районах расположения. Описание боевых действий в историях немецких танковых дивизий постоянно перемежается жалобами на удары с воздуха. На ВВС РККА жалуются куда чаще, чем на танки. Это достаточно неожиданный взгляд на эффективность действий советской стороны. Общим местом были резкие слова в сторону летчиков, отдавших воздух на откуп асам люфтваффе. Между тем удары с воздуха оказали существенное воздействие на немецкие танковые дивизии, внесли свой неоценимый вклад в уменьшение их боевых возможностей.

Важную роль в приграничном сражении сыграла и немецкая авиация. Характерной особенностью работы люфтваффе был универсализм. Бомбардировщики типа Не–111 и Ju.88 использовались для решения как стратегических задач, так и задач поддержки своих войск на поле боя. При этом дальность этих двухмоторных бомбардировщиков конвертировалась в длительность «висения» над полем боя. «Юнкерсы» и «Хейнкели» были самым страшным противником нашей артиллерии, еще до начала артиллерийской дуэли выбивавшие наши батареи. Еще более страшным противником они были для колонн автомашин на дорогах львовского выступа. Если войска в окопах и танки на исходных позициях — это «крепкий орешек», то толпы людей и автомашин в пробках и узостях выкашивались авиабомбами с устрашающей эффективностью.

Существенным минусом в действиях советской авиации было отсутствие внимания к воздействию на аэродромы противника. Вылетов на бомбардирование аэродромов практически не было. Даже вскрытые разведкой аэродромы немцев в районе Свидника ударам не подвергались. Тем самым ВВС Юго-Западного фронта исключили из своего арсенала один из действенных инструментов борьбы с авиацией противника. Немцы, напротив, построили свою стратегию на последовательных ударах по аэродромам и добились на этом поприще заметных успехов.