Путешествие еды - Мэри Роуч

«Я хотел было поговорить об этом с Присциллой, – добавляет Никопулос. Не исключено, что Элвис мог обсуждать свои медицинские проблемы с женой. Никопулос сел поудобнее. Боль в бедрах все еще беспокоила его. – Но она не поддержала эту тему».

Я с удивлением узнала, что телесные проблемы Пресли не уменьшили его любви к еде. Ему так нравились горячие гамбургеры по-гречески, которые делала Эдна, что он подарил ей изготовленное по его заказу кольцо, на котором каждая составная часть рецепта была представлена алмазом определенного цвета. «Зеленый – для петрушки, – сказал Никопулос, когда я спросила о значении цветов, – белый – для репчатого лука, коричневый – для котлеты внутри, а желтый…» Некоторые слова звучали так, что слышался легкий акцент уроженца Мемфиса. «Желтый… желтый…»

«Желтый – это лук», – говорит Эдна.

Никопулос обдумывает ее замечание. «Разве не белый?»

«Нет, белый – это хлеб».

«Элейн! – кричит Никопулос, зовя кого-то наверху. – Ты не принесешь кольцо, подаренное Пресли?» Элейн Никопулос живет с родителями, желая помочь отцу, сломавшему шейку бедра.

Она появляется на верхней ступеньке лестницы через несколько минут, ковыляя, пересекает комнату. Походка у нее такая, словно Элейн только что пережила не то автомобильную катастрофу, не то падение с лестницы. «Извините, в ванной была, – говорит она. – Надеюсь, поймете». Это «надеюсь, поймете» явно относится к чудакам из породы посиживающих в гостиных и толкующих о здоровье кишок.

Элейн присаживается на «скутер» отца. Она показывает мне, в каком месте ее лодыжки торчали штыри, когда кость должна была срастись. Затем спускает рукав рубашки. Я ожидаю увидеть новую порцию медицинского железа, но обнаруживаю лишь тату. «Вы любите обезьян?» – чуть не срывается у меня с языка. Но вскоре мне придется понять: без обезьяны – только за спиной – тут не обошлось[218]. Оксиконтин, фентанил – лекарства, назначаемые при хронической боли… В довершение ко всему у девчонки – фибромиалгия[219].

«…и двусторонняя», – вступает в разговор отец.

Она негодующее смотрит на него: «Ну нет, это у тебя».

Я прошу разрешения примерить «кольцо-гамбургер». «Смелее, – шутливо напутствует меня Никопулос. – Если что, ногти подрежем». Кольцо – потрясающее. Я покорена тем, как в этой изумительной вещице алмазы соединились с гамбургером, а гламур смешался с трэшем. И чувствую себя одновременно Элизабет Тейлор и Ларри Фортенски.

Прямая кишка Элвиса Пресли не выставлена под стеклом на всеобщее обозрение, но вы можете получить представление о том, как она выглядела, ознакомившись с результатами аутопсии, приводимыми в книге «Смерть Элвиса». «При вскрытии Флорендо обнаружил, что раздувшийся участок толстого кишечника был переполнен – начиная от основания нисходящей кишки и далее вверх, а затем до половины поперечно-ободочной кишки… Содержимое по консистенции напоминало глину и мешало попыткам Флорендо отрезать данный участок ножницами».

Никопулос присутствовал при вскрытии и помнит этот момент. Глиновидная субстанция, замечает он, была барием, назначенным Пресли для рентгенологического исследования четырьмя месяцами ранее. «Этот барий был… – Никопулос делает жест в сторону камина. – Был как камень». И добавляет, что сия сжатая плотная масса заполняла собой от 50 до 60 % просвета кишки.

В XVII веке весьма уважаемый английский врач Томас Сиденгам пропагандировал верховую езду как средство от переполнения толстого кишечника. Я упомянула об этом факте в беседе с Никопулосом, заметив, что Пресли настолько любил верховые прогулки, что они могли бы поддерживать его в хорошей форме в Грейсленде.

«Любопытно, – ответил Никопулос. – Несомненно, это могло способствовать смягчению». Элейн развернула «скутер» и отправилась восвояси.

Томас Сиденгам был приверженцем на удивление мягких лечебных методов. Среди прочих предлагавшимся им для предотвращения кишечной непроходимости средств были мятная вода и лимонный сок – как если бы все, что требовалось для поддержания здоровья, сводилось к освежающим летним напиткам. «Я предписываю также, – писал Сиденгам, – чтобы живой котенок постоянно лежал на обнаженном животе пациента». Котенка следовало удерживать на месте в течение двух или трех дней, после чего назначалась толика чего-то менее заметного по виду, но, предположительно, более сильнодействующего. «Котенка не следовало убирать, прежде чем больной не начнет курс лечения пилюлями».

Сиденгам не пояснял выбор метода. Нам остается только гадать, была ли то ранняя форма терапии с участием животных и сводилась ли роль котенка лишь к тому, чтобы просто помочь больному расслабиться, пока природа не вступит в свои права. «Закупорки» подобного рода нередко проходят сами собой. Сиденгам однажды вылечил перегруженного делового лондонца, просто отправив его в Эдинбург – за консультацией к несуществующему специалисту. Пациент возвратился из недельного путешествия по железной дороге рассерженным, но отдохнувшим и избавившимся от своего недуга.

Можно предположить – хотя подобное и представляется маловероятным, – что, выпуская и снова собирая коготки, котенок производил своеобразный массаж с терапевтическим эффектом. На стыке XIX и ХХ веков массаж – или медицинская гимнастика, как иногда его называли впоследствии – нередко применялся в качестве средства для борьбы с непроходимостью кишечника, вызванной его переполнением. Например, Андерс Густав Вайд в книге «Руководство по лечебной и ортопедической гимнастике» обсуждает технику «разминания толстого кишечника». «Практикующий может по меньшей мере ощущать нижнюю часть толстого кишечника и нередко – твердые фекалии, застрявшие в данной области, а также чувствовать, как они, поддаваясь массажным движениям, продвигаются в нужном направлении».

Или не продвигаются. В 1922 году исследование, проведенное в Мюнхенском университете, показало: в течение девяти сессий «кишечного массажа» не удалось ускорить продвижение содержимого кишечника ни у подопытных, страдающих запором, ни в контрольной группе. Участники эксперимента оставались под наблюдением в течение еще трех недель лечения с применением указанного метода, однако улучшения их состояния отмечено не было. Возможно, дело обернулось бы иначе, если бы массажисты позаимствовали некоторые приемы у Вайда. Скажем, из области «анального массажа», в процессе которого «умеренные круговые движения должны производиться с каждой стороны в сочетании с перемежающимся потряхиванием и вибрацией в области вокруг ануса».

Хирурги, со своей стороны, также считали уместным «выбивать пробку» с помощью рук, однако не внешним, а внутренним образом. «Сегодня вечером я намерен провести на трупе демонстрацию некоторых методов воздействия на нижнюю часть абдоминальной области», – так в 1885 году начал свою речь наш старый знакомый, с которым мы имели дело в прошлой главе, У. У. Доусон, профессор хирургии из Медицинского колледжа Огайо. Представив публике своего ассистента доктора Коффмана, Доусон повернулся к прозекторскому столу. «Вы можете видеть, что исследуемый объект – тело женщины». Пропустим первый пункт повестки дня и сразу перейдем ко второму. «Как далеко может проникнуть рука?» «Пациентка» лежала на спине с поднятыми бедрами и ногами, согнутыми в коленях. Такая позиция известна как положение для литотомии (камнесечения) или миссионерская позиция – в зависимости от того, будет ли что-либо удаляться наружу или поступать внутрь. В данном случае должно было, в определенном смысле, происходить и то, и другое. «Доктор Коффман вводит руку через анальное отверстие и производит осторожный нажим в направлении вверх и вперед».

Пищеварительный тракт – сложная полая система со множеством извивов. И пробить ее змеевидным тросиком – как обычную сантехническую трубу – дело нелегкое.

На этом месте Доусон приглашает зрителей смотреть внимательно – и можно видеть, как выпуклость, создаваемая рукой Коффмана, продвигается по поверхности тела, словно крот из мультфильма, роющий проход под лужайкой. «Доктор Коффман продвигает руку почти беспрепятственно. Вы сразу заметите, когда он начнет убирать… фекальную пробку»[220].

В значительной мере – и в историческом отношении – описываемый метод борьбы с непроходимостью кишечника был заимствован из… сантехники. В случае с магистральными трубами, идущими к ванным комнатам, издавна применялись и продолжают использоваться две основные стратегии. Первая – промыть засор водой или продуть воздухом (промывка/продувка). Вторая – разрушить плотное скопление мусора металлическим инструментом (вворачивая специальный змеевидный/спиралевидный трос).

В июньском номере Atlanta Medical and Surgical Journal за 1874 год приводится описание «безопасного и не требующего специальных приготовлений» растворения «накопившихся и уплотнившихся фекальных масс» посредством введения (по методу доктора Роберта Батти) через прямую кишку не менее трех галлонов[221] воды. «Абдоминальное сопротивление было настолько сильным, – замечает Батти, описывая один из наиболее запоминающихся случаев, – что когда прекратилась подача воды под напором, жидкость из ануса забила фонтаном в два фута высотой». Лекция Батти сопровождалась демонстрацией. Однако стоит пролистать медицинские журналы тех дней, как выяснится, что хирурги и профессора анатомии обнаруживали явное стремление превзойти друг друга в личном мастерстве. А показы, сопровождающие публичные лекции, все более и более превращались в подобие спектаклей.