Логофет. Убить скуку. - Вад Ветров

- Как тебя звать, малыш? - Спросила она, когда мальчишка тщательно облизав ложку, выпил молоко и аккуратно сложил посуду стопочкой.

- Кейко, яресса.

- А сколько тебе лет?

- Не знаю, яресса. Меня нашли в день Многоликого восемь циклов назад. В то время я еще плохо ходил. Возможно, мне был цикл или два.

Арина прикинула, по земным меркам Кейко сейчас лет тринадцать.

- А как ты попал к этому... - она мотнула головой в сторону корчмы.

- Милорд Артуари выкупил мой долг у старосты деревни Глушки, яресса.

- Он тебя обижает? - Арина и сама понимала, что вопрос прозвучал совершенно уж по-детски, но он непроизвольно слетел с ее губ, прежде чем она задумалась о его смысле.

- Нет яресса. Милорд Артуари хороший хозяин, - Кейко запнулся, - Справедливый. А его брат, милорд Сотеки так вообще веселый и добрый, он даже...

Тут Кейко побледнел, уставившись расширенными от ужаса глазами куда-то за спину Арины. Девушка быстро обернулась. На крыльце, с небрежной ленцой постукивая нагайкой по голенищу мягкого замшевого ботфорта, стоял пресловутый милорд Артуари и с нескрываемым недовольством смотрел на Кейко.

- Обсуждаешь хозяев? Ты ведь помнишь, какое наказание я тебе за это обещал? - Прошипел он, медленно спускаясь с крыльца.

Арина перевела взгляд на Кейко и увидела, как у того подкосились ноги и он упал на колени, уронив в пыль грязную посуду. Хоньку словно ветром сдуло.

- Милорд, я не обсуж...

- Молчать!

И тут Арина не выдержала. Да плевать, что он какая-то там шишка, благородный человек, или даже не человек вовсе! Но так обращаться с ребенком! Как тогда в лесу, в груди разгоралась ненависть, злость и неистовая ярость. Словно берсеркер она выступила вперед, прикрывая собой Кейко и уперев руки в бока выдала замысловатую, пятиэтажную конструкцию на великом и могучем, которую потом так и не смогла вспомнить. Надо сказать, что сия, несомненно, замечательная тирада произвела на Артуари огромное впечатление. Он, по-видимому, никогда не слышал от леди таких слов. А то, что слова эти в приличном обществе повторять нельзя, рабовладелец не сомневался. А Арина распалялась все больше.

- Да что ты себе позволяешь! Ты! Здоровый, сытый ублюдок, не смей трогать ребенка! Легко быть сильным со слабым, а ты попробуй справиться с достойным тебя противником. Ты что не видишь, что он сейчас в обморок упадет! Как ты вообще мог купить ребенка?! Неужели не смог просто нанять слугу? Рабство - это мерзко! А эксплуатация ребенка - это мерзко в тройне! Унижая беззащитного, ты в первую очередь унижаешь себя!

- И что ты сделаешь, женщина?

Артуари, до сих пор с удивлением слушающий возмущенные речи Арины, с пренебрежительной улыбкой подошел вплотную к разгоряченной девушке и хищно втянул воздух, словно к чему-то принюхиваясь.

- Я тебя убью! - Арина постаралась не отводить взгляда от смеющихся глаз воина.

- Яресса, не надо... - сдавленный шепот сзади только придал ей уверенности.

Неожиданно Артуари рассмеялся. Он смеялся, запрокинув голову назад - искренне, задорно и ...обидно. Арина в растерянности отступила на шаг. Все еще посмеиваясь, воин молниеносным движением выхватил из ножен кинжал и протянул его девушке рукоятью вперед.

- Я даже защищаться не буду. Если ты сможешь меня, хотя бы ранить, так и быть я не стану отрезать болтуну язык, а заменю наказание на ктош. - Он с отстраненным интересом смотрел на Арину, как смотрит на молодого неопытного волкодава, матерый волк.

Арина растерялась. Весь ее боевой задор куда-то моментально пропал. Одно дело угрожать и совсем другое воплотить угрозы в жизнь. Девушка автоматически взяла кинжал. Тяжелый, хищный, с обоюдоострым клинком и ажурной гардой в виде переплетшихся змей. По лезвию пробегали голубоватые искры. Она некоторое время полюбовалась на прекрасное оружие и со вздохом, зажмурив глаза, не задумываясь ни на секунду, резко выбросила руку перед собой.

Как легко, сидя у костра или лежа дома под теплым одеялом мечтать о справедливом возмездии, представлять, как хладнокровно расправляешься со злодеями. И как страшно чувствовать клинок мягко входящий в живую плоть. Сзади вскрикнул Кейко. Арина открыла глаза, в недоумении глядя на кисть все еще сжимающую рукоять кинжала, который торчал из тела Артуари. В панике девушка выпустила кинжал и отскочила от недоверчиво смотрящего на живот воина. В глазах у нее потемнело, в виске застучала одна-единственная мысль: " О, боже! Я его убила! Но как? Как я смогла?"

- Молодец. - В голосе Артуари сквозило удивление и легкое уважение. - Кейко, баярд!

Он протянул рабу маленький темный пузырек, другою рукой резко выдергивая кинжал тут же зажимая рану кулаком. С тихим хлопком Кейко с усилием вытянул пробку.

- Помогай, раб.

Подкидыш быстро расстегнул на хозяине жилет и задрал вверх рубашку, оголяя мускулистый загорелый живот по которому стекали струйки крови. Больше Арина ничего не видела. Впервые в жизни она упала в обморок.

Когда девушка очнулась, над нею с загадочной усмешкой стоял Артуари, а Кейко смущенно мял в руках мокрую белую тряпицу, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся шелковым носовым платком.

"Надеюсь, он чистый, а то с этого высокородного станется и многократно использованный подсунуть" - подумала Арина про себя, а вслух пробормотала себе под нос:

- Довели бедную девушку до обморока.

- Очнулась, некра?

- Дерьмо, - выругалась Арина по-русски, медленно поднимаясь на ноги. - Дерьмо! - Еще раз с выражением повторила она, увидев, что воин спокойно двигается и умирать, похоже, не собирается.

- И откуда ты такая взялась? - Задумчиво поинтересовался Артуари, явно не ожидая ответа на свой риторический вопрос.

- С обратной стороны шара, - пробурчала Арина.

Воин недоверчиво рассмеялся.

- Не хочешь, не говори. Но позволь дать один совет. Не стоит выпячивать свою принадлежность к темному искусству. Мало где любят некромантов. И еще насчет раба. Ты не думала что, возможно, я спас его от участи много хуже рабства?

- Интересно, это какой? - Скривилась девушка.

- Ну, мало ли ... Например, от голодной смерти, или от продажи в дом терпимости, или от потери души...

Арина ошарашено вылупилась в спину собеседника, который, подхватив под узды коня, уходил со двора. Следом за ним, робко улыбнувшись на прощание, ушел и Кейко. Они уже свернули к дому травницы, а Арина все растерянно стояла у коновязи. В голове сумбурно метались мысли. Она ударила ножом человека не сделавшего лично ей ничего плохого. Даже не оскорбившего ее ни разу! Ударила, не разобравшись в причинах побудивших его купить этого ребенка. Да и чего она вообще взбесилась? Словно не читала дома о рабстве, процветающем и сегодня на Земле, о детской проституции, о детях - наркоторговцах, о детях вынужденных работать по восемнадцать часов в сутки, чтобы прокормить своих братьев и сестер, о детях которых продают и покупают на органы. Просто то, что далеко не цепляет так больно, как то, что рядом перед глазами. Наполненные горем и безнадежностью глаза умирающего от СПИДа африканского ребенка показанные по телевизору вызывают сочувствие, но не более. Ведь это далеко, где-то там и нас не касается. И только столкнувшись в реальности с жестокостью и ненавистью, ты начинаешь понимать, чего хочешь и чего стоишь на самом деле. Только увидев боль и страх в детских глазах, осознав все безразличие и грязь неприкрытого насилия, ты можешь найти в себе силы и сделать хоть что-то, чтобы это изменить, вырваться из серого тумана равнодушия и остаться человеком.