Магический гамбит - Том Торис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В следующий раз предупреждай — еле удержала, — полушепотом произнесла Юри.
— Прости, — Произнес Сэм и всмотрелся в происходящее за защитой.
Молния отклонилась с матриарха на хобгоблина, из-за чего он упал на землю горой паленого мяса, на которую уже облизывались стоящие рядом гоблины — похоже им все равно кого есть.
— Поразительная меткость. Обрати внимание, что на этом хобгоблине висело больше всего железных доспехов, карр, — прозвучал у него в голове голос Бэна.
— Но я же специально напитывал пространство вокруг матриарха отрицательно заряженной энергией, как ты учил, — наморщил лоб Сэм.
— Ты просто не смог создать концентрированную точку напитки, карр, а хобгоблин оказался в зоне на которую ты воздействовал, что…
— Я понял, — прервал его лекцию Сэм и принялся плести заклинание сферы.
Экспериментировать в таких условиях он не захотел, поэтому обошелся плетением, которое испытал в паучьем лесу. Единственное: он создал плетение максимально близко к матриарху — еще не хватало, чтобы в кислотную сферу врезался один из их шаров. Самым сложным оказалось напитать плетение энергией. Как и в прошлом он использовал жгут, но на таком расстоянии сильно увеличился расход энергии. По ощущениям Сэма около трети энергии просто потерялось, что плохо сказалось на состоянии Сэма.
Охотник вытер дрожащими руками пот со лба и приложил чистую салфетку к носу. Одна из матриархов что-то заподозрила и, открыв глаза, посмотрела на верх. Но Сэм уже активировал плетение: над хобгоблинами распухла грязно-зеленая сфера и лопнула, поливая находящихся внизу существ струями кислоты. Как только первые капли попали на кожу существ, туннель наполнился многоголосым гулом боли, а через несколько секунд с хлопком лопнули шары матриархов, добавляя немало хаоса в неуправляемую суматоху, что образовалась после активации кислотной сферы.
По коридору разнесся визг полный боли. Верещали гоблины и матриархи, а хобгоблины стонали. Все это сопровождалось зрелищем кипящей на существах кислоты. Где-то начали проглядывать кости, а потом и они начали растворяться. Кислота разъедала все, на что попадала, образуя в центре огромное едва шевелящееся озеро.
Краем глаза Сэм заметил, как дрогнули и скривились в отвращении маги, выстроившиеся перед защитой. Но когда кисло-горький запах начал просачиваться к ним, несколько магов активировали воздушное плетение, которое отгоняло неприятный запах от их поста.
Тех гоблинов, что находились около защитной стены, не зацепило струями кислоты. Но их начали прижимать к защите те гоблины, что находились рядом с пролившимся дождем. Стремясь как можно дальше убежать от опасности, они в панике напирали на впереди стоящих. Коридор заполнился гвалтом и визгом и лишь те, что сидели верхом на крысах не участвовали в общей свалке. Вскоре около стены столпилось очень много гоблинов, из-за чего она начала вибрировать, и Сэм заметил, как побледнело лицо Юри.
Стремясь защитить Юри от перенапряжения, Сэм выплеснул остатки своей энергии в виде вала порчи. Чернильная энергия выплеснулась за пределами стены, превращая ткань и металл в истлевшее и заржавевшее нечто, а гоблинов в непонятных существ с обвисшей кожей, бородавками и гнойными нарывами. Многие из них слепли и тут же становились добычей крыс. Это добавило хаоса в ряды противников и они отпрянули от стены, тем самым создав огромную давку и еще большую неразбериху. Ноги Сэма внезапно ослабли и он рухнул на пол. Все его тело трясло, а из носа закапала темно-багровая кровь. Он попытался подняться, но из-за темных мушек перед глазами уселся на пятую точку и невидяще уставился перед собой.
— Скоро, совсем скоро ты придешь. Потерпи еще немного, и помни: Дартон ждет всех своих детей и готов укрыть, — прозвучал в его голове далекий безтелесный голос.
Будь Сэм в более вменяемом состоянии, то удивился бы: до этого Дартон ему только снился. Но при таком сильном откате он плохо различал где реальность, а где мир лихорадочных грез и фантазий.
В какой-то момент он почувствовал, как его голову чуть приподняли, а потом начали вливать зелье горькое и противное. Но именно вкус и разбегающееся по внутренностям облегчение начало выводить его из глубин грез.
— Кха, — прокашлялся он и почувствовал, как сознание покидает его.
Ему снилась рыбацкая лодка его отца. Не та которую они построили на его десятый день рождения. А другая: сколоченная из грубых дубовых и необструганных тесин с заржавевшими проушинами для весел. А еще Сэм почему то знал, что отец под широкой деревянной скамьей прячет не только рыболовные снасти, но и крепкий виски.
Сэм пробрался на эту лодку поздним вечером, намереваясь проплыть от их деревушки до маяка, освещающего дорогу домой заблудившимся капитанам. С собой он прихватил гарпун наточенный им длинными зимними вечерами. Еще в простой холщовой сумке он взял полоски вяленой рыбы и бурдюк с питьевой водой. Осмотрев причал на наличие свидетелей он осторожно перепилил канат перочинным ножом и оттолкнулся от старых почерневших досок причала.
Самым сложным оказалось грести: весла, что он продел в проушины как-то быстро набухли от влаги, и Сэму приходилось изо всех сил напрягать свои детские мышцы, чтобы лодка поплыла в море. Внезапно, налетевшая волна чуть не перевернула утлую лодку, и Сэм несколько минут лежал на её дне, с трепетом слушая набат своего сердца. Когда он наконец сел в лодке, берег превратился в узкую полоску суши с огромным кострищем недалеко от маяка.
«Мама, папа, сестра, я должен им помочь», — пронеслось в голове у Сэма и он налег на весла. Но сколько бы он не греб, суша все сильнее и сильнее отдалялась, а его детские руки превращались в руки взрослого мужчины, и вскоре весла обхватывали сильные мозолистые ладони, которые очень давно не держали ничего кроме кортика и меча. В отчаянии Сэм еще сильнее налег на весла, но берег удалялся все сильнее и сильнее. Пока Сэм не понял: «Пора отпустить прошлое.»
Сэм очнулся на жестком ложе в окружении палаток и стонущих людей. Кто-то носил чистые бинты и кровавое нечто, бывшее некогда перевязочным материалом. Отовсюду доносились стоны и кашель. А пару раз с проносимых мимо него бинтов капала кровь. Резко усевшись, он болезненно охнул: в его глазах потемнело, а в голове взорвалась сфера боли, но он тут же ощутил звонкий ручей энергии, что устремлялся в его тело. Энергия протекала по его каналам, восстанавливая тело и принося облегчение. Вскоре Сэм
