Имперские танцы - Сергей Мусаниф

– Да, планеты мы с места не сдвинем. Значит, вооружением они нам не уступают?

– Торпеды, плазма, лазеры. Может быть, и что-то еще, что они не стали пускать в дело ради одного разведбота.

– Ты – хороший пилот. Я уже говорил тебе об этом?

– Нет. Никогда.

– Так говорю сейчас. Ты – хороший пилот, и я тобой горжусь.

Ага, тем более что больше тебе гордиться некем. Старшенький выпал из числа любимчиков.

– Отец, я могу говорить откровенно?

– Со мной – можешь. Но только в стенах этого кабинета, а не на публике. Тебя что-то беспокоит?

– Меня несколько встревожила аудиенция с императором. Им владеют шапкозакидательские настроения. Он готов вынести Клейтона вместе с таргами на пинках и голом энтузиазме.

– Не стоит недооценивать Виктора. Он ведь тебя не знает, поэтому не показывает, что он думает на самом деле. Работа императора – внушать подданным бодрость и оптимизм.

– Мне так не показалось. По-моему, он на самом деле так думает – насильственный оптимизм можно внушить только тем, кто ничего не понимает в текущей ситуации. А рассказывать боевому пилоту, что МКК «Зевс» можно вышибить из локального пространства Гаммы Лебедя одним метким плевком, – занятие неблагодарное.

– Ты его тоже не знаешь, поэтому не можешь судить.

– Надеюсь, что ты прав.

– Это все, что тебя беспокоит?

– Не считая двух предстоящих нам войн? Да.

– Отлично. Виктор пригласил тебя на свой день рождения?

– Нет. Вообще-то он предоставил мне отпуск. О дне рождения мы с ним даже не говорили. Где будете праздновать?

– В Лувре. Подготовку начнем через неделю, думаю, как раз управимся. Не люблю я эти пышные торжества. Может быть, мне тоже уйти в отпуск?

– Шутишь? Не представляю тебя вдали от императора.

– Интересно, почему он тебя не пригласил? Присутствие героя на празднике, трансляция которого идет по всей галактике, было бы хорошим политическим ходом и поддержало бы моральный дух наших подданных.

– Я пока не заметил среди ваших подданных большой паники.

– Скажи мне, как пилот пилоту, сколько планет Империи адекватно защищены от угрозы из космоса?

– Считая Землю?

– Естественно. Разве она не планета?

– Одна.

– Вот и подумай об этом. Паника начнется, как только гражданские сообразят, что именно нам грозит. Поэтому император и делает вид, что ничего страшного не происходит.

Политика страуса приводит в желудок леопарда, подумал Юлий.

Команда императора играет в политику по своим правилам. Проблема только одна – тарги вряд ли будут их соблюдать.

Краснов приехал на пятнадцать минут раньше. Первым делом он накатил водки, вторым – закурил свою трубку, а потом взял быка за рога.

– О целом месяце отпуска не может быть и речи, – сказал он. – Сынок, ты находишься в распоряжении УИБ, и я тебя пока никуда не отпускал. В ближайшее время ты понадобишься мне здесь.

– Позвольте полюбопытствовать, зачем, сэр.

– Не позволю. Ты все узнаешь в свое время. Отпуск я тебе, конечно, дам, потому что не могу пойти против воли императора. Только будет он чуть-чуть короче. Дня три-четыре.

– Я собирался на Эдем. Я не успею за это время даже туда долететь.

– Тогда – два дня плюс дорога туда и обратно. И не советую тебе со мной торговаться, а то проведешь свои два дня где-нибудь на Гавайях.

– Вы пытаетесь запугать меня, сэр?

– Да.

Юлий был отпущен к себе только после полуночи. А завтра в десять утра его ожидал визит в штаб-квартиру УИБ на Даунинг-стрит.

– Знаешь, что это такое? – спросил Краснов.

– Какая-то хреновина, – сказал Юлий. Он устал. Ему надоело. Ему было все равно.

– Ну хотя бы на что она похожа?

– Она похожа на какую-то хреновину, сэр.

– Это оружие, сынок.

– Я так и подумал, сэр. Непонятные хреновины в подвалах УИБ просто не могут быть ничем иным. Кстати, у вас нехилые подвалы. Они под половиной Лондона, да?

– Чуть меньше, сынок. Ты знаешь, что это за оружие?

– Нет. И не имею ни малейшего желания узнавать. Но вы мне все равно расскажете.

– Даже покажу. Такое надо видеть.

– Я готов обойтись без демонстрации и поверить вам на слово, сэр.

Хреновина стояла на подставке и не была похожа ни на одну из известных Юлию пушек. А о пушках, стоящих на вооружении имперских ВКС, он знал все.

Рядом с хреновиной возились двое техников. Краснов повел Юлия в другой конец подвала.

Там на стенде стояла другая хреновина.

– А что это такое, ты знаешь?

– Эту хреновину знаю. Это броня.

– Что это за броня?

– Заводское обозначение не помню. Она устанавливается на корабли классом от линкора и выше.

– Черта с два. Это новое поколение брони, и устанавливается она только на дредноуты и мониторы. Линкоры пока обходятся предыдущим поколением.

– Сэр, это очень интересно. Я не выспался, все утро ваши аналитики трахали мне мозг, потом ваш помощник таскал меня по каким-то подвалам, теперь его сменили вы, но подвалы остались все теми же, а я, между прочим, даже не завтракал.

– Интересы Империи превыше твоего желудка.

– Я не вижу в этом подвале интересов Империи. Только какую-то непонятную хреновину и лист брони.

– Мне важно знать твое мнение как боевого пилота.

– Броня сама по себе не летает.

– Для этого вывода мнение пилота мне не требовалось. Опиши мне броню.

– Лист два на два метра. Толщина около полуметра, точнее сказать не могу. Дайте рулетку, померю.

– Торпеда такую броню берет?

– Кумулятивная. Не сразу. Попадания с шестого.

– А плазма?

– Нет.

– Лазер?

– Непрерывное воздействие не менее минуты, в бою нереальное.

– Вывод?

– Это очень хорошая броня. Прочная.

– Теперь давай отойдем.

Краснов надел на голову пару наушников, вторую пару дал Юлию.

Техники, тоже уже в наушниках, отошли от хреновины и что-то там нажали на своем пульте.

Такого скрежета Юлий не слышал с тех пор, как умер его дед по материнской линии. У деда были вставные челюсти, и он любил ими скрежетать.

Выстрела Юлий не видел, но лист самой прочной в Империи брони оказался скомканным и порванным, как кусок промокашки.

Краснов состроил гримасу и снял наушники.

– Впечатляет, – сказал Юлий. – Что это за фигня?

– Мы называем это оружие гравитационным мечом.

– Красиво.

– Оно генерирует направленное гравитационное поле в несколько тысяч G. Мы планируем устанавливать это оружие на обычные истребители, вроде твоего любимого «игрек-крыла». Требуется только небольшая доводка реактора. Как ты думаешь, мы сможем использовать гравитационные мечи против «Зевса»?

– Каков радиус воздействия?

– Ноль запятая пять.

– Половина боевой единицы? Понимаю, почему вы не планируете установку гравимечей на линкоры. Их следовало бы назвать гравикинжалами.

– Не звучит. Недостаточно грозно. Так что с «Зевсом»?

– Если только вы собираетесь формировать эскадрильи камикадзе, – сказал Юлий. – На половину боевой единицы к МКК на истребителе не подберешься. Слишком плотный заградительный огонь.

– К сожалению, мы не можем формировать эскадрильи, вооруженные гравимечами. У нас всего два опытных прототипа.

– Тогда в них вообще нет никакого смысла. Вы успеете поставить модель на производство до прибытия таргов?

– Мы приложим для этого все усилия.

– Очень рад, сэр. Я могу идти?

– Завтра ты отправляешься на орбиту и испытываешь прототип гравимеча, установленный на истребитель.

– Почему именно я?

– Потому, что у меня на тебя свои планы, сынок. И не спрашивай какие. Пусть это станет для тебя приятным сюрпризом.

– Сэр, вы собираетесь отправить меня в одиночку останавливать вторжение таргов с гравимечом и чувством морального превосходства наперевес? А для начала предложите потренироваться на адмирале Клейтоне и МКК «Зевс»?

– Что-то типа того.

ГЛАВА 7

Клозе выписали из госпиталя, и теперь он жил в отеле наравне с другими отпускниками и ждал нового назначения. Ждал он его не слишком радостно, поскольку ему не хотелось расставаться с Изабеллой.

Они встречались уже неделю. Для Клозе это был личный рекорд. Обычно он не приходил уже на третье свидание. Это в том случае, если его пассия приходила на второе.

– Ты напоминаешь мне космос, – сказал Клозе.

– Я должна воспринимать это как комплимент или как оскорбление?

– Несомненно, как комплимент.

– А ты напоминаешь мне океан.

– Старая хохма, – сказал Клозе. – Но тебя не может от меня тошнить. Если бы у тебя был нарушен вестибулярный аппарат, ты даже не думала бы о том, чтобы стать пилотом.