Навеки твоя Эмбер. Том 2 - Кэтлин Уинзор

– Доброе утро, лорд-камергер!

Он поднял глаза, кивнул, потом, когда Эмбер опустилась в глубоком реверансе, вынужден был остановиться и поклониться.

– Ваш слуга, мадам.

– Ах, как кстати мы встретились! Я только что узнала нечто важное – вы непременно должны услышать эту новость.

Он непроизвольно скорчил недовольную мину – его тревожило множество вопросов, не самым незначительным из которых было его собственное шаткое положение. , – Я был бы рад любой информации, которая способствовала бы усердной службе королю, моему повелителю. – Но взгляд, устремленный на Эмбер, оставался неодобрительным, он явно спешил по своим делам.

Эмбер же преисполненная сознанием собственной значимости, опьяненная быстрым и легким завоеванием привилегированного положения при дворе, решила преуспеть там, где терпели неудачу все другие любовницы короля. Она хотела представить лорда-камергера как свой трофей, приколоть, как дорогую брошь, что не по карману больше никому, хотя она и понимала, что дни политической карьеры Кларендона сочтены.

– Дело в том, милорд, что я устраиваю ужин в доме Элмсбери в пятницу на этой неделе. Будет его величество, конечно, и все остальные… Если вы и ее светлость пожелаете прийти…

Кларендон жестко поклонился, сердитый, что его вынудили потерять столько драгоценного времени. К тому же подагра снова пронзила болью ногу.

– Сожалею, мадам, но у меня нет времени на светские развлечения. Стране нужны люди, способные заниматься серьезными делами. Благодарю вас и до свиданья.

И он ушел в сопровождении двух секретарей, нагруженных горой бумаг, а Эмбер так и осталась стоять с открытым ртом.

Тут она услышала за спиной громкий женский смех. Она обернулась и увидела леди Каслмейн.

– Боже праведный! – вскричала та, все еще смеясь. – Ну и зрелище! Вы что, ожидали от него иного? Думали, он вас на танец пригласит?

Эмбер впала в ярость: ее унижение заметила не кто иная, как именно Барбара Палмер, хотя зевак вокруг было достаточно, чтобы сплетни о ее неудаче разнеслись по всему дворцу еще до полуночи.

– Старикан паршивый! – пробормотала Эмбер. – Ему повезет, если он еще год продержится при дворе!

– Да, – согласилась Барбара, – и вы тоже. Вот уже семь лет мне приходится видеть, как дамы вроде вас приходят и уходят, – но я-то всё еще здесь.

Эмбер дерзко взглянула на нее:

– Все еще здесь, но, говорят, не пользуетесь особенным спросом.

С тех пор как когда-то Эмбер яростно ревновала Барбару, акции последней при дворе резко упали, сама же Эмбер поднялась столь высоко, что теперь, когда они столкнулись лицом к лицу, Эмбер обнаружила, что ненавидит Барбару гораздо меньше, чем ей казалось. Она могла позволить себе отнестись к ней пренебрежительно и даже снисходительно.

– Не пользуюсь спросом? – Барбара подняла бровь. – Хотела бы я знать, черт подери, что вы называете не пользоваться спросом! Во всяком случае, он относится ко мне достаточно хорошо, так как оплачивает мои долги и совсем недавно заплатил около тридцати тысяч фунтов.

– Вы имеете в виду – дал вам взятку, чтобы вы избавились от беременности?

– Хотя бы и так! – улыбнулась Барбара. – Неплохая плата за аборт, как вы считаете, а?

В этот момент мимо них прошла Фрэнсис Стюарт, одетая в развевающийся голубой шелковый наряд под плащом из черного бархата, на ногах – золотистые сандалии, блестящие каштановые волосы были перехвачены кружевной золотой лентой и свободно ниспадали на спину. Она позировала художнику Ротиеру. Ее портрет был заказан самим королем, который намеревался использовать облик Фрэнсис как символ Британии для чеканки на новых монетах. Фрэнсис не остановилась, она холодно кивнула Эмбер и даже не взглянула на Каслмейн. Фрэнсис решила, что женщины сплетничали о ней.

– Вот, пожалуйста, – сказала Барбара, когда Фрэнсис прошла мимо в сопровождении трех фрейлин и маленького арапчонка, – идет та негодница, которая могла бы вытурить нас из этого заведения. Титул герцогини в обмен на девственность. По мне – честная сделка. У меня, по правде говоря, ставки не поднимались так высоко…

– У меня – тоже, – ответила Эмбер, глядя вслед уходившей Фрэнсис, которая приковывала взгляды всех окружающих. – Но я сомневаюсь, что он так дорого оценит товар после того, как получит его.

– Отчего же, может быть, и оценит – из-за новизны.

– Как вы думаете, почему она так упрямится? – спросила Эмбер. Ей было любопытно знать мнение Барбары.

– Разве вы не знаете? – Та засмеялась, в глазах сверкнул злой огонек,

– Ну, у меня есть одна интересная идея…

Тут из-за угла галереи появился король в сопровождении придворных и собак. Он неожиданно подошел к дамам и громко рассмеялся:

– Силы небесные, что я вижу! Две мои самые красивые графини мирно беседуют! Чью репутацию вы поливаете грязью?

Дружбы как не бывало: женщины снова стали непримиримыми соперницами, и каждая стремилась перещеголять противницу.

– Мы выражали желание, ваше величество, – нашлась Эмбер, – чтобы война кончилась и мы снова стали бы получать модные наряды из Парижа.

Карл засмеялся, положил руки на талии обеих дам и медленно двинулся по галерее,

– Что ж, если эта война доставляет неудобства дамам, то я обещаю начать мирные переговоры.

Когда они подошли к апартаментам ее величества, Карл бросил взгляд на Букингема, тот сделал шаг вперед и предложил руку Барбаре, а Эмбер пошла с королем. Для обеих женщин эта перестановка показалась гораздо более важной, чем была на самом деле. Однако Барбара отомстила: когда появилась Стюарт прекрасная, как всегда, несмотря на простой черный траурный наряд, в который успела переодеться, Барбара сразу же увела короля в сторону.

Вскоре Эмбер обнаружила, что снова беременна.

Ей была невыносима мысль о некрасивой фигуре, даже если это временно, но она прекрасно понимала, что, пока не родит королю ребенка, ей нечем будет удержать его после того, как новизна постельных удовольствий пройдет. Карл никогда не оставался безразличным к детям, которых считал своими, даже после того, как. терял интерес к их матерям. Когда Эмбер сказала ему о ребенке – это было в конце февраля, – он выразил сочувствие, был нежен и, очевидно, доволен, будто слышал подобное впервые в жизни. И Эмбер решила, что отныне ее положение при дворе так же вечно, как положение звезд на небосводе.

Однако два дня спустя он вывел ее из состояния благостного покоя, когда указал на какого-то молодого человека, стоявшего в другом конце королевской гостиной. Король спросил Эмбер, что она думает о замужестве.

– Замужестве? Для кого? – удивилась она.