Стратегии выдающихся личностей - Валентин Бадрак

В самом деле, сосредоточенные люди становятся отрешенными, обособленными от остального мира, они практически всегда на подъеме и почти не ведают физической усталости: возможности человека, сфокусировавшего все свои мысли и устремления на некоторой идее, безграничны. Устремленный человек не только побеждает недуги и комплексы, он совершает то, что ранее считалось невозможным. Неугасимое желание трансформируется в неотступную волю, достигая любых высот, какие только способно вообразить загипнотизированное сознание. Сила намерения раздвигает любые рамки, осваивает любые пространства.

Александр Суворов и Никола Тесла читали ночи напролет и затем совершенно не чувствовали усталости. Это происходило вследствие невероятного душевно-эмоционального подъема, захватывающего переноса прочитанного ими на контурные карты собственной жизни, когда грандиозные переживания как бы перетряхивают все жизненные принципы и приоритеты, наполняя бытие новыми элементами, из которых потом складываются дивные идеи и формулы. Действие таких мыслей, возбуждаемых книгами, сродни наркотическому зелью, которое позволяет забываться в работе на многие часы и даже дни.

Еще одним секретом длительного сосредоточения может служить сознательная смена видов деятельности, которая позволяет «ответственным за тот или иной сектор» клеткам как бы дремать, в то время когда происходит переключение на физическую работу или иную психическую деятельность. Лев Толстой получал такую возможность, работая косарем, вдыхая запах земли, свежей травы, «вживаясь» в самую природу. Альберт Швейцер прожил до девяноста лет, отдыхая всего по три – четыре часа в сутки и не уставая при этом. Он научился переключать мозг с лечения больных на игру на органе – Бах более всех других умиротворял его и возвращал ему силы. После этого мыслитель еще оказывался способным подолгу писать глубокой ночью, чтобы ранним утром, как ни в чем не бывало, приступить к обязанностям врача. Несколько иное, но также поучительное переключение демонстрировал Уинстон Черчилль. Этот яркий, креативный политик умел в периоды политического бездействия отдаться мольберту и перу. Как утверждают специалисты, выставки художника Шарля Морена (псевдоним Черчилля) отличались если не громким успехом, то неизменно пристальным вниманием. Ну а что касается литературной работы, то на этом поприще Уинстон Черчилль сумел снискать себе подлинную славу мастера. Его речи типа «Мускулы мира» или «Пробудись, Европа!» не просто знамениты, но изучаются и разбираются по частям всеми, кто готовит себя к публичной деятельности. А шеститомник «Вторая мировая война» – настоящее глубинное исследование, из которого можно почерпнуть много такого, чего нет ни в одном другом историческом исследовании. Нобелевская премия мира, как кажется, совершенно заслуженная, увенчала карьеру Черчилля. Все эти усилия, как будто бы разноплановые, проистекают из одного источника желаний – быть неутомимым творцом, непрерывно действовать, достигать успеха во всем. В этом постоянном творческом напряжении в значительной степени проявилась необузданная душевная сила, направленная воля и неугасающая с возрастом сила намерения. О Черчилле писали, что он «необычайно многосторонний, даже универсальный, неутомимый в своей деятельности, непрерывно писавший письма, книги, произносивший речи, нетерпеливый, импульсивный и раздражительный, необычайно возбудимый, храбрый до неосторожности, беспредельно властный, он мог работать сутки напролет, даже лежа в постели». В возрасте шестидесяти и семидесяти лет он, по свидетельству современников, «работал большую часть ночи, доводя до истощения секретарей, штат и советников, гораздо более молодых, чем он сам». Этот не раз изумлявший мир человек прожил девяносто лет.

Несмотря на впечатляющие примеры переключения деятельности в целях сублимированного отдыха, для большинства людей такая эквилибристика схожа с выполнением упражнений на канате под куполом цирка. Безусловно, все возможно, если человек поставит себе такую цель. Но и в этом случае он должен отдавать себе отчет в том, что один вид деятельности будет выступать основным, тогда как остальные дополнять, обогащать личность. Уинстон Черчилль, скажем прямо, вряд ли стал бы лауреатом Нобелевской премии, не будь он преуспевающим политиком. А Альберт Швейцер, хотя и собирал в Европе полные залы на концерты своей органной игры, хотя и писал книги по созданию органов, поражающие специалистов знанием деталей, не был бы всемирно известен, если бы за спиной его не стояла исполинская миссия. Даже Леонардо да Винчи, несомненно, один из самых великих представителей нашей цивилизации, был прежде всего живописцем и скульптором и уж потом инженером по производству укреплений, созданию боевых машин и музыкальных инструментов. Разумеется, важно, что для упомянутых крупных личностей разветвление деятельности не было ни фарсом, ни позерством – они рассматривали все свои акты воли как единое целое, как целостное оформление своей идеи, даже охватывающей, казалось бы, малосовместимые проявления человеческой активности. Рассмотрим, однако, акты воли применительно к одному виду деятельности, пусть даже имеющей различные оттенки. Наиболее интересны те ситуации, когда нацелившийся на крупную мишень человек игнорирует привычную значимость жизненно важных приоритетов. Другими словами, идет наперекор схеме, отраженной в известной пирамиде Маслоу.

Ганс Кристиан Андерсен демонстрировал феноменальную, просто сказочную волю к победе. Он работал на грани сумасшествия, не имея порой не только гроша в кармане, но и даже куска хлеба. С четырнадцати до двадцати трех лет продолжалась борьба с отчаянием, фактически сражение за жизнь, ибо в случае неудачи он, кажется, просто бы умер или сошел с ума. Все, кто пытался оценить жизнь сказочника в этот период, были покорены его изворотливостью, цепкостью и отрешенностью. «Он ничего не видит, ничем не наслаждается, ничему не радуется – он только пишет», – таковы свидетельства современников. «Четырнадцатилетний мальчик приехал в город, не зная ни единого человека и не имея возможности заработать себе на пропитание, – и ему удалось прожить три года исключительно при помощи людей, у которых он вызывал интерес», – пишет об Андерсене Гренбек, один из его биографов. И хотя автор исследования объясняет чудо броской внешностью молодого человека, «его искренне добрыми, умоляющими глазами», «наивной назойливостью» – все это внешняя форма внутреннего состояния, и она относится к следствию могущества непреклонного решения и силы намерения. Будущего всемирно известного сочинителя, будто лошадь плетью, подстегивала невыдуманная угроза голодной смерти. Он был на самом дне, но ясно видел цель, потому настроился на успех, на принятие обществом современников того, что он делал. И он сам себе твердил, как заговоренный, слова-заклинания, которые когда-то произнес матери: «Сначала надо много-много перетерпеть, а потом станешь знаменитым». «Просто невероятно, сколько он успевал написать», – изумлялись те люди, которые пытались много лет спустя заглянуть в душу писателя. Это тяжелейшее противостояние с жизнью и позволило ему потом воскликнуть: «Моя жизнь – прекрасная сказка, полная счастливых случайностей». Но в глубине души великий сказочник знал, что случайности бывают лишь в сказках, а в реальной жизни все создают непрерывные усилия направленной, неиссякаемой воли. Он одержал заслуженную победу.

Воля превращается в символ не только в творческой области. Существует великое множество примеров, когда замешанная на благородстве и величии человеческой души воля создает титанов. Намеренно не упоминая военное время, изобилующее подобными проявлениями, приведем лишь один пример – из области пусть и противоречивых, но захватывающих идей, которые уже сами по себе всегда придают сакральный смысл ее исполнителю. Английский морской офицер, задумавший вписать свое имя в историю великих открытий, совершил подвиг не менее важный, чем победа в состязании за первенство в освобождении карты планеты от таинства белых точек. Капитан Роберт Фалкон Скотт не вошел в историю великих открытий – так случилось в силу определенных причин и факторов. Он должен был оказаться первооткрывателем Южного полюса, но стал вторым, фактически вследствие нечистоплотности своего норвежского соперника Руала Амундсена. Но если познакомиться ближе с личностью английского офицера, его достижения расплываются и уходят на второй план, а вперед выступают жизненные принципы и воля. Избрав для своего путешествия в качестве вспомогательных средств мало испытанные мотосани и низкорослых маньчжурских пони, Скотт совершил фатальную ошибку, но все-таки достиг полюс на месяц позже более расчетливого соперника, который продвигался на собачьих упряжках. Отправляясь в обратный путь к базовому лагерю, англичане впрягались в сани сами – мотосани вышли из строя, а пони пали в снежной пустыне. Вероятно, они добрались бы до базы, но вмешались трагические случайности. Сначала самый молодой путешественник упал, ударившись затылком о лед, оказался в бессознательном состоянии, а через сутки умер. Через некоторое время еще один участник экспедиции – капитан Лоуренс Оутс – отморозил ноги и не мог двигаться дальше. Капитан Скотт распорядился тащить товарища на санях, но тот принял отважное, полное благородства и воли решение. Утром перед отправлением он просто сказал товарищам: «Пойду пройдусь», – и выполз из палатки. Оутс знал точно, что с ним на санях они все погибнут, потому без колебаний принес себя в жертву – его тело так и не нашли. Затем еще много дней трое измученных, истощенных людей боролись с бескрайним пространством ледяного безмолвия. Сотни километров в полубессознательном состоянии, лишенные возможности поесть досыта и согреться, они разбили свой последний лагерь всего в двадцати километрах от базы. Но судьба сказала свое веское последнее слово: четырехдневная пурга не дала им выйти из палатки, которая стала последним прибежищем группы. В одном из последних писем капитан Скотт, который умер последним, записал: «Простите за почерк, сейчас минус сорок». До последней минуты он оставался настоящим человеком, офицером, мужчиной, на каких равняется молодежь. Кто-то может сказать, что эти люди нашли глупую смерть в далеких от родины снегах. Доля правды тут есть. Но внимательный читатель не может не заметить: их воля сделала безнадежную, провальную идею триумфальной. Капитан Скотт, зная о предстоящей смерти, выжал из последних дней жизни все. Он сумел сделать из кислого лимона сладкий лимонад для потомков. Капитан Скотт стал национальным героем, а повесть о его благородстве и воле вышла далеко за пределы Великобритании. Пожалуй, он стал более знаменитым и почитаемым, чем первый покоритель полюса Амундсен. Вдова героя – известный британский скульптор Кэтлин Брюс – по распоряжению короля Георга V получила почести, которые воздают женам рыцарей… Эта история приведена не случайно, ее цель – убедить, что проявлений воли, как и самих идей, может быть бесконечное множество.