Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер

— Всадники Апокалипсиса? — спросил Пишенетт.

— Скутербэги, — ответил Стивенсон.

Пишенетт разглядывал гостей в подзорную трубу, когда сзади неслышно появился Луи Ренар и тронул его рукой за плечо. Пишенетт от неожиданности едва не лишился чувств.

— У нас визитеры? — осведомился пират.

— Бабушка в шлеме авиатора, — начал перечислять Стивенсон, прищурившись. — Мужчина в черной пелерине. Рыжая женщина среднего возраста. Молодая красавица…

— Но… это же Клод Ренар! — узнал ее Пишенетт, не опустивший подзорную трубу. И добавил, повернувшись к пирату: — А вот и твой брат.

— Брат? — переспросил Стивенсон.

Он был ошеломлен. Ему казалось, что он разглядел леди в самом благородном смысле этого слова.

— Не брат, а сестра, — со вздохом признался Луи Ренар.

Дрим стрим, проходивший у южного побережья Улуфануа, позволил мореплавателям на «Наглефаре» добраться до малозаметной бухточки. Высадив их, легендарный корабль удалился от берега. Ветер погнал его прочь из океана Чудес — он выплыл в лагуну, оставив после себя лишь отражение, которое вскоре стерли волны.

После радостной встречи все отправились в дом Стивенсона. Облака, собравшиеся в небе, вскоре пролились одним из тех ливней, секрет которых известен лишь тропикам. Скутеры укрыли под верандой.

Эрментруда без колебаний представилась писателю той, кем была на самом деле, став виновницей сюрреалистического диалога: «Эрментруда из Эфира», на что хозяин дома ответил: «Стивенсон из Эдинбурга». Она тут же установила свой старенький приемник в гостиной. Рассказ Грегуара сопровождал русский хор, пойманный на отметке «Баку». Клод и Роберта пересказали свои приключения тем, кто еще не знал о них.

Близился вечер. Лилит играла с оловянными солдатиками, идущими на приступ маяка Скерривор. Густавсоны устроились в углу гостиной. Клод, перед которой Стивенсон радушно распахнул дверцы гардероба, набитого женской одеждой, принимала на втором этаже ванну. Роберта прижималась к Грегуару. Луи курил сигарету. Пишенетт пытался усвоить все, что узнал из рассказов путешественников.

— Вот это история, — пробормотал Стивенсон, вставая и расхаживая перед буфетом, в котором хранились старые фотографии в рамках. Взял одну из них, положил на место. — Значит, колдовство настолько… реально.

Он глянул на черноволосую девочку — та ответила суровым взглядом и протянула солдатика. Писатель присел, взял фигурку гренадера и поставил ее на балюстраду, украшавшую маяк. Первый солдат добрался до цели. Армия могла идти на приступ.

— А эта Баньши, — спросил он, выпрямляясь. — Вы не знаете ни где она, ни чем занимается?

— Мы расстались с ней в Мондораме. Пожалуй, чересчур поспешно, — тут же ответила Роберта.

— И не знаете, какие святилища присягнули ей на верность?

— Мы почти уверены, что за ней последовали вдова Винчестер и Гарнье. Можем исключить Уоллеса и Жантар Мантар.

— Жантар Мантар… Напомните мне…

— Жантар происходит от янтра, что означает «инструмент», а мантра суть магические формулы. Жантар Мантар — некий комплекс инструментов, которые позволяют интерпретировать послания звезд. Он размещен в пещерах Гималаев. Априори он сохраняет нейтралитет.

Эрментруда, устроившаяся рядом с приемником, вязала, слушая хор великой России. Роберта гадала, что за вещичка получится.

— А разве Стоунхендж не играет роли обсерватории? — удивился Стивенсон.

— Вовсе нет. Стоунхендж прежде всего усилитель, — сообщил Грегуар.

— Усилитель?

— Он позволяет друидам общаться с богами и наоборот. Но с разрухой и кражей отдельных камней контакт был нарушен. Роль Карнутов состоит в том, чтобы восстановить святилище.

— Это ставит их в первые ряды сторонников безумной затеи Баньши, — недовольно буркнула Роберта.

— Почему? — спросил Грегуар.

Колдунья ответила так, словно ее слова были очевидностью:

— Представьте, что ей удастся выманить Дьявола из его убежища и она восстановит контакт. — Она вонзилась взглядом в глаза Роземонда. — Дьявол ведь божественное творение, да или нет?

Профессор истории затушил сигарету, раздавив ее в кокосовой скорлупе, служившей пепельницей, но промолчал.

— У вас нет новостей от друзей-посланцев? — не унимался Стивенсон.

Роберта продолжила, не сводя взгляда с Грегуара:

— Из предосторожности мы сожгли за собой мосты в момент отъезда из Рима. Мы даже не знаем, живы ли они.

— Да, да, да, — пропела Эрментруда, не отрываясь от вязания.

Никто не обратил на нее внимания. О'Талоло вмешался в беседу, прошептав хозяину на ухо несколько слов. Тот ответил на самоа. Осада маяка Скерривор вошла в завершающую стадию, основание было усеяно трупами, громоздившимися друг на друге. Битва была ужасающей.

— Какой сценарий наиболее вероятен? — спросил писатель, закуривая сигарету.

Грегуар пригладил волосы ладонью, потом взлохматил их — Роберта просто млела от этого жеста.

— Имея четыре святилища, Баньши созовет Совет колдунов. Собрание будет проходить в Жантар Мантаре.

— В данный момент его хранитель является арбитром, — сообщила колдунья. — Поэтому он хранит нейтралитет.

— Потом Баньши выдвинет ультиматум по поводу Вальпургиевой ночи.

— Иными словами, через семь дней.

— Не понимаю, — сказал Стивенсон. — Разве ничего нельзя оспорить?

— Против Баньши будет три святилища. Но надо, чтобы они объединились и выступили вместе. Но и в этом случае они останутся в меньшинстве.

Роберта кивком подтвердила слова Грегуара и сказала:

— Все святилища имеют равное могущество. Вот так обстоят дела.

Стивенсон пригладил усики. С кухни тянуло тонким запахом паштета под соусом карри. Снаружи грохотал гром. Луи Ренар решил, что пришло время напомнить о своем существовании.

— Наши друзья-колдуны ведут достойную уважения борьбу, но это их борьба, — начал он напряженным голосом. — Похоже, случай и происходящие события собрали здесь всех нас вместе. Но Эрнст, моя… сестра, — он с трудом воспринимал внезапную перемену ее гражданского состояния, — и я хотели поговорить о других вещах. В частной беседе.

— Хватит тайн, Луи.

Клод Ренар спустилась со второго этажа незаметно для всех. Стивенсон испытал шок, увидев девушку на пороге просторной гостиной. На ней были корсарские шаровары небесно-голубого цвета и ярко-желтая рубашка. В волосах, собранных в пучок, торчал цветок ванили. Губы были слегка тронуты карминовой помадой. Луи сурово спросил:

— Объяснись.

Пиратка подошла к остальным, взяла предложенную Стивенсоном сигарету, оперлась на спинку стула и с лукавым видом принялась перекатывать белый цилиндрик из одного уголка рта в другой.