Телохранитель - Сюзанна Брокман

— Ты напугал меня до смерти. Я бросила клуб, сорвалась и прилетела сюда прямо с подмостков, после того как Кэрол передала мне сообщение о твоем звонке. У меня чуть сердечный приступ не приключился: я думала, ты упал и у тебя разошлись швы! Я даже не стала переодеваться — схватила манто и помчалась.

Она сорвала с себя манто и бросила его на кровать. Ее обнаженные груди украшали только блестки, покрывавшие все тело во время танца; при каждом вздохе они сверкали и переливались.

Ким села на кровать и принялась стягивать туфли.

— Теперь я вспотела, как свинья, и на пятках у меня водяные мозоли — каждая величиной с пончик.

Джордж сел рядом с ней и положил костыли на пол возле кровати.

— Детка, мне жаль. Я понятия не имел, что ты так волновалась, — просто хотел, чтобы ты поторопилась домой, пока еда не остыла.

Он потянулся к ней и обеими руками взял ее за ступню. Ким всего лишь чуть-чуть преувеличила, когда говорила о водяных мозолях, — кожа не лопнула, но пятки были красными.

— Позволь мне полечить тебя. Я сейчас приложу влажное полотенце, — сказал Джордж. — И думаю, у меня в аптечке найдется мазь.

Гнев Ким прошел, как только он дотронулся до нее. Она попыталась встать, но он снова толкнул ее на постель.

— Нет, я сам. Я прекрасно справляюсь, когда у меня под рукой пара костылей. Кроме того, я виноват, так что лучше сядь и позволь мне хоть раз позаботиться о тебе.

Ким молча кивнула, вытирая слезы, неожиданно затуманившие ей глаза.

Джордж старался не смотреть на свое отражение в зеркале ванной комнаты, пока мочил тряпку в холодной воде. Вечер получился совсем не таким, как он рассчитывал. Ему хотелось сделать что-нибудь приятное для нее, а вместо этого он ее вконец расстроил. Он хотел бы сидеть напротив, отделенный от нее только обеденным столом, и, разговаривая с ней, дать ей понять, что каждый их вечер должен заканчиваться одним и тем же.

Вместо этого Джордж был вынужден вернуться на исходную позицию и сесть на кровать рядом с ней, одетой в облегающие трусики, едва прикрывавшие признаки пола. Он снова был готов к действию: достаточно всего нескольких секунд, чтобы она заняла свою излюбленную позицию сверху.

Хотя Ким настаивала, чтобы все было по его вкусу, Джордж не мог поверить, что ей нравится секс как таковой. Когда он неуклюже проковылял из ванной, она, лежа на постели, неподвижно смотрела в потолок. Тушь размазалась у нее под глазами, и это придавало ей еще более экзотический и сексуальный вид, чем обычно.

То, что Ким была почти обнаженной, только усиливало это впечатление.

Джордж подошел к ней, и она послушно подвинулась на постели. Он положил ее ноги себе на колени и осторожно приложил влажный кусок ткани к ее пятке.

— Ну как, лучше? Она кивнула.

— Я думала, случилось что-то ужасное, — сказала Ким самым тонким и жалобным голоском, и это прозвучало искренне. Ее глаза снова наполнились слезами. — Дорогой, ты не хочешь меня обнять?

Джордж вовсе не был против, он поцеловал ее и не смог удержаться от того, чтобы не провести рукой по ее спине, плавно переходящей в талию. Господи! Что за тело!

Он старался обнимать ее так, чтобы в любой момент она могла выскользнуть из его объятий, тем самым предоставляя ей право выбора. Но если она хотела поцеловать его крепче, он нисколько не возражал и против этого.

Проведя рукой по мягкому бархату ее крошечных трусиков, вырезанных на животе в форме буквы V, едва коснувшись их кончиками пальцев, Джордж погладил мягкие изгибы живота, едва прикоснулся к груди, почти неощутимо для нее провел рукой по соскам, погладил шею, плечо, потом спину. Все это повторилось не один раз.

Наконец Ким вздохнула, тело ее расслабилось в его объятиях.

— Как приятно! — прошептала она.

— Гм! Я мог бы заниматься этим всю ночь, если бы ты захотела.

Он почувствовал по движению вплотную прижатых к нему ресниц, что она открыла глаза.

— Ты согласился бы провести так всю ночь? Именно так?

— Я бы наслаждался каждой минутой этой ночи — Джордж нежно поцеловал ее в лоб.

Когда его пальцы снова коснулись ее груди, Ким издала тихий стон наслаждения и прижалась к нему крепче, так, что он позволил себе прикоснуться к ней по-настоящему, но не втянул в рот ее сосок, хотя ему до смерти хотелось этого. То, чего он так желал, могло подождать.

— Не бойся, детка, — прошептал он снова, проводя рукой по ее спине. — Скажи мне, чего ты хочешь, и я это сделаю. Если ты хочешь, чтобы я перестал…

Он позволил себе промедлить всего одну секунду, задержать руку на нежном холмике под ее бархатными трусиками, прежде чем его рука скользнула вверх по животу, но она не сделала попытки отстраниться. Его рука снова совсем легко скользнула вниз и погладила ее сквозь трусики. В горле Ким зародился низкий звук, который можно было счесть признаком боли или страха, и он снова отдернул руку и принялся гладить ее по животу, чертя рукой круги вокруг пупка.

— Хочешь, чтобы я не делал этого? — спросил он. — Ты хочешь?

— Нет, — ответила она так тихо, что он ее едва расслышал.

Он снова дотронулся до ее груди, сначала до одной, потом до обеих сразу и уже не так легко, но все же осторожно и нежно, стараясь не вызвать в ней отвращения. Ее соски были напряжены от прилива возбуждения и желания, и он прикоснулся к ним кончиком языка и слегка увлажнил их, потом медленно провел рукой вниз от сосков до живота и лона.

— Можно?

Она вся трепетала; дыхание ее стало хриплым и неровным.

— Я собираюсь прикоснуться к тебе вот так.

Он провел рукой по ее обнаженному бедру тем же легчайшим, ласкающим движением, не смея дохнуть, испуганный и обрадованный тем, что она доверилась ему до такой степени. Он молил Бога, чтобы она позволила ему эти ласки не из обычной покорности. Он должен дать ей почувствовать: то, что когда-то случилось с ней, не имело отношения к сексу и наслаждению, а было связано только с насилием и жестокостью.

Джордж не мог подарить ей многого, но он мог дать ей понимание этой разницы. Если бы только она позволила ему!

Он продолжал ласкать ее, и она начала медленно раскрываться для него.

— Я принимаю это как согласие, — прошептал Джордж, спуская ее символические трусики на бедра и еще ниже. Она сбросила их совсем, и он принял это за еще одно свидетельство готовности к близости. Тогда он прикоснулся к ней легко, нежно, как обещал.

Прикасаться к ней было все равно что к атласу — такой гладкой, теплой и совершенной была ее кожа.

Она не отстранилась.

Джордж поцеловал ее груди, нежно дотрагиваясь до сосков, забирая их в рот и чуть потягивая. Ким застонала и, подняв бедра, прижалась к нему, удивив его, но еще больше себя самое.