Подземные тропы - Токацин

Маг Джеван — не Нкири и не Айюкэс, как успел понять Речник — жил в покинутых сотах Нкири-Коа, в оплывшем жёлтом холме, внутри которого уцелело несколько тесных комнатушек. Вход в соты закрывала циновка, чему Фрисс очень удивился — последнее время он видел только двери, даже в хижинах Аэнгисов.

Хольскен уверенно вполз под циновку, и двое путников вошли следом.

Джеван, странный полосатый хеск с четыремя руками и узкой изящной мордой, похожей на лисью, жил в сотах не один — на голоса незнакомцев отовсюду выглянули пятнадцать его соплеменников и пятеро Айюкэсов, посмотрели на гостей и скрылись. Остался только один, он и был Джеваном.

— Это я, Хольскен, — поспешил успокоить его Айюкэс. — А этим двоим нужна помощь, они отравились ветром с реки…

Сородич из соседней комнаты окликнул его, и Хольскен быстро уполз. Фрисс хотел произнести приветствие, но мучительно закашлялся и промолчал.

— Я ничем не отравилась, а вот Речник Фриссгейн очень болен из-за едких испарений, — сказала Кесса, глядя на странное существо с надеждой. — Правда, что вы продаёте целебные зелья?

— Да, так и есть, — кивнул Джеван, странной трёхпалой лапой взял Фрисса за руку и ощупал запястье. — Вижу, что тебе плохо, Фриссгейн. У какой реки ты гулял, и как долго?..

Закат был уже недалёк, когда целитель вручил Речнику склянку с густой жижей болотного цвета, в которой плавали лепестки и обрывки травинок.

— Такую смесь мы называем "асагна", — пояснил он. — Капай на горячий камень и дыши испарениями, и скоро яд перестанет тебя жечь. Заглянешь завтра к вечеру, если лучше не станет — попробуешь другие средства, но это обычно действует. И ещё надо бы проверить, сколько яда у вас обоих в крови.

— Спасибо тебе, Джеван, — сказал Фрисс, подавляя кашель, и потянулся за кошельком. — А это ты как проверишь?

— Не торопись, завтра заплатишь, — отмахнулся странный хеск. — Где там эти клочки… Вот они! Хватит двух-трёх капель крови — я по ней разберусь, сильно ли вы отравлены…

Он протянул Фриссу собранные вместе волокна со ствола Тунги, накрученные на палочку. Речник пожал плечами, одолжил у Кессы кинжал — её оружие было острее осколка обсидиана, пожалуй, она даже сделала лезвие излишне тонким — сделал надрез на руке и с интересом посмотрел на капающую кровь. За время путешествия по Хессу она не позеленела, не засветилась и дымиться не начала — вот и хорошо!

Он помог Кессе добыть кровь — Речница пока ещё боялась боли и могла случайно нанести себе серьёзную рану. В жилах Речницы тоже текла не кислота, чему Фрисс порадовался ещё больше. Всякое бывает, когда пересекаешь Хесс…

— Вот так, — качнул головой Джеван, забирая клочки волокон. — Приходи завтра. Ты, Кесса, тоже можешь подышать асагной. Вы с ним ходили у одних и тех же рек, и дышали одним ветром…

Вдыхая дым, идущий от нагретого камня, Фрисс никак не мог разобрать, какие же травы добавлены в асагну. Все запахи были незнакомы, но приятны. Правда, Хольскен, понюхав дым, сказал, что завтра Речник будет лечиться где угодно, только не в его норе.

Уже с утра Фрисс понял, что асагна — отличное зелье, и надо купить ещё склянку и отвезти на Реку для Ондиса-целителя. А выйдя из норы, увидел, что не только ему стало легче за ночь. Весь город как будто родился заново — гнетущая тяжесть исчезла, каждое здание выглядело совсем новым и очень прочным, а жители летели и ползли по своим делам без радостных воплей, но и без тоски. Разложение оставило город в покое, и Речники были этому рады.

— Кто-то исцелил Фьо, — сказала Кесса, глядя на жёлтые оплывающие стены с панциря Двухвостки. — Какой-нибудь великий маг.

— Видно, Джеван нашёл верное заклинание, — сказал Хольскен, свиваясь кольцами вокруг шипов Флоны. — Мы все знали, что у него это получится!.. Фрисс, я вот думаю — твоё оружие волшебное, или просто так светится?

— Просто так, по-моему, — Фрисс вынул меч из ножен и показал Айюкэсу. — У меня тогда денег на волшебство не было.

Хольскен потрогал клинок и даже лизнул, а потом пристально посмотрел на Речника.

— Есть тут магия, и много. Но над ней как будто туман. Слушай, никто не мог тебе оружие испортить? Никому ты его в руки не давал?

Фрисс покачал головой, разглядывая меч.

— Хорошо, если ты не ошибаешься! Портиться ему было не с чего, но как его теперь исправить?

— Это не к нам, и не в наш город… Поговори с Вайморами, а если они не справятся, то с Гларрхна, или поищи форнов, — посоветовал Айюкэс, быстро покидая панцирь. — Кесса, погоди, не жги эту отраву — дай спрятаться…

Фрисс незаметно усмехнулся и забрал у Кессы склянку с асагной и горячий камень. До вечера он не отходил далеко от норы Хольскена, и Речница была всё время с ним — они сидели на спине дремлющей Двухвостки, дышали испарениями асагны и говорили о Хессе и Реке. Хольскен выглянул из норы только к вечеру, чтобы отвести исцелённого Речника в дом Джевана.

Хеск-целитель не взял денег — ни от Фрисса, ни от Кессы — и даже подарил им полную склянку асагны, едва Речник заикнулся, что на Реке такому зелью цены бы не было.

— Приятно будет прославиться аж до Великой Реки, — только и сказал он.

На следующее утро Фрисс и Кесса покинули город. Встречные Нкири-Коа и Айюкэсы поспешно расступались, чтобы освободить им дорогу, хотя Речник об этом даже не просил, и он ловил на себе взгляды, полные благодарности. Ещё сильнее была удивлена Кесса — её "нюх" был от природы тоньше.

— Ты заметил, Речник Фрисс? Даже стены перед нами расступаются! И дорога стала гораздо ровнее…

Фрисс посмотрел, как медленно втягиваются в стену камни, о которые Двухвостка должна была чиркнуть панцирем на повороте, и пожал плечами.

— Хорошо, что расступаются, а не вырастают! Впереди Фалона, и там нам дорогу не уступит никто…

Глава 15. Фалона

— Речник Фрисс, а можно мне из скафандра вылезти? — робко спросила Кесса, поправляя шлем и оборачиваясь на Фриссгейна, с загадочным видом измеряющего излучение на границе. Вокруг струился белесый туман, капала с веток вода, а Двухвостка жадно грызла сочные ветки гигантского папоротника. Фалона, также именуемая Страной Тумана, приняла путников в свои мокрые объятия, и Фрисс боялся, что в тумане они и останутся.

Жаркие моховые леса поднялись вокруг сразу же, едва путники покинули Кархейм. Широкие плоские "стволы" и "ветви" серебристого и грязно-зелёного цвета сплелись меж собой, заслонив дорогу. Сквозь гигантский мох пробивались к свету папоротники, а под ногами, как насквозь промокшие циновки, хлюпал ползучий локк с огромными плоскими листьями. Он был бы похож на мостовую из зелёных плит, если бы не проваливался при каждом шаге, обдавая всё вокруг бесцветным соком.