Упрямое время - Игорь Вереснев

– Добрый вечер в вашей хате!

Ирина подняла голову от книжки. Брови её моментально взлетели вверх.

– Андрей… Ох! Добрый вечер… Александра сказала, что ты приехал…

Она ещё что-то говорила бы, но я уже подошёл к её столу, протянул букет.

– Ира, это тебе.

– Мне?! Ой…

Она поднялась, потянула было руки к цветам, но взять не решалась. Не знала, можно ли это брать? Ей что, кроме учеников и цветы никто не дарил?

– Тебе розы не нравятся? – деланно нахмурился я.

– Нравятся, очень! – спохватившись, она взяла букет. – Просто… я не ожидала.

– И это ещё не всё. Мы сегодня идём в ресторан. Я приглашаю.

– Куда? – брови Ирины как подскочили вверх, так и не могли опуститься.

– Ну, не совсем ресторан. Тут неподалёку кафе есть подходящее, с летней площадкой. Хорошая музыка и кормят неплохо. Посидим вдвоём, на свежем воздухе.

– А Саша?

– С Александрой всё договорено, она тебя отпускает. Так что закрывай своё учреждение, – рабочий день, кстати, две минуты назад закончился, – и пошли. У тебя есть полчаса, чтобы нарядиться, подкраситься, и всё такое.

Ирина моргнула, раз, другой. И улыбнулась счастливо.

– Если Александра отпускает, тогда пошли.

В кафе, действительно, и музыкой нас потчевали приемлемой, и заказанный ужин не разочаровал. Мы сидели в плетёных креслах за таким маленьким столиком, что нога касалась ноги. Пили шампанское, сначала холодное, так что бокалы покрылись испариной, под конец нагревшееся, но не ставшее менее приятным. Ели – каждый в соответствии со своим понятием о вкусном. Ирина – жареную рыбёшку и салат из мидий, рапанов, репчатого лука, сыра, я – бифштекс и картошку фри с нормальным салатом, из помидоров и огурцов. «Таю, таю, таю на губах, Как снежинка таю я в твоих руках…» – пел в десяти метрах от нас здоровенный динамик голосом Валерии. Но они не мешали нам, ни динамик, ни певица. Нам было хорошо – сидеть вдвоём, не замечая никого вокруг, пить шампанское, вдыхать воздух летнего вечера, разговаривать ни о чём и обо всём…

Нет, говорить о том, что было для меня самым важным, я не мог. Когда-нибудь позже, в будущем. Когда у нас с Ириной не останется тайн друг от друга.

Ужин растянулся надолго. А потом было мороженое. Были бы и танцы, но… не с моим горемычным мениском. Я не пригласил, а Ирина не стала намекать, что надо бы. Но даже без танца – медленного танца, когда можно, не таясь, нежно сжать руку, обнять, осторожно поцеловать первый раз – нам было хорошо.

Из кафе мы ушли, когда на небе начинали зажигаться первые звёзды.

– Куда гулять пойдём? Давай к морю? – предложил я. – Залезем на утёс, сядем на камешках, никто мешать не будет…

– Ой нет, ты что, я же на каблуках. И темно уже, страшно по скалам лазить. Лучше по набережной погуляем.

– Что за интерес в толпе толкаться? Тогда уж на терренкуровскую дорожку пошли. И свободнее, и к дому ближе.

Против терренкура Ирина не возражала. Мы пересекли по аллейке санаторский парк, прошли вдоль забора «родной» турбазы. Вскоре фонари остались позади, тонкие стройные кипарисы сменились раскидистыми дубами и соснами, подступившими к дорожке с обеих сторон. Да и сама дорожка начала превращаться в серпантин, полого поднимающийся вдоль склона горы.

Ирину я вёл под руку, а теперь она и вовсе прижалась ко мне.

– А здесь темно совсем. Страшно…

– Опять страшно? Ириша, я же с тобой, чего тебе пугаться?

– Да. – Она помолчала. И добавила неожиданно: – Андрюша, я тебя давно поблагодарить хотела.

– За что?

– За Сашу.

Внутри тенькнуло. Как она догадалась?! Видела меня всё-таки там, в поезде? И когда парень-музыкант ей туфельку передал, всё поняла? А сейчас узнала, вспомнила…

– Она ведь без отца у меня растёт, а ты с ней возишься всё время, плавать учишь. Спасибо.

– Да не за что, – я вздохнул. Ничего она не видела и ни о чём не догадывается. – Александра хорошая девочка, только физически слабовата. Ты бы её в секцию какую записала. На дзюдо, например.

– Дзюдо?! – ахнула Ирина. – Да зачем это нужно девочке? Ещё покалечится.

– Не покалечится. А нужно, чтобы уверенность в своих силах воспитать.

– О, она и так уверенная, палец в рот не клади. А если дзюдо этим заниматься начнёт, с ней и подавно никто не сладит.

– Лишь бы она сладить сумела, когда понадобится.

– Ой, не знаю… Может, для девочки лучше хореография? Нет, на хореографию она ходить не станет, шальная слишком. В кого такая…

– Ты, должно быть, тихоней в детстве была?

– Я? – Ира замолчала ненадолго, вспоминая. Засмеялась негромко: – Ты не поверишь, но меня в школе хулиганкой считали. В какие только истории не встревала, маму до слёз доводила.

– Ты – хулиганка? – Я взглянул на неё. – Не поверю.

– Нет, не хулиганка, конечно. Это подружка у меня была в школе – отчаянная девчонка, всеми пацанами на улице командовала. Но внешность у неё – пай-девочка, хоть картинки рисуй. А я – полная противоположность, вечно растрёпанная, нескладная, «синий чулок», одним словом. Поэтому взрослые и думали, что я заводила, а она на поводу идёт, хотя всё наоборот было. Так вот, она с парнем дружила, Лёшкой Гринёвым, он на класс старше нас учился. Симпатичный. А одевался как! У него дядя – офицер, в Германии служил, присылал ему всякие дефициты. В Лёшу половина девчонок влюблена была, но он смотреть ни на кого не хотел, только с Леной дружил до самого выпускного, и после. Она его и с армии ждала… но он не вернулся, в Афгане погиб. А Лена от рака умерла, в тот же год. Поздно обнаружили, специалисты какие в поселковой больнице? Ей на последнем звонке плохо стало… И всё, из больницы в гробу привезли. Такое трагическое совпадение.

Несколько минут мы шли молча. Цикады трещали вокруг, и шумело море вдали. А я думал – никакое не совпадение. Нет совпадений. Есть лишь Время – безжалостный бог, играющий в свои непонятные нам, людям, игры.

– Ой, я не об этом тебе рассказать хотела! – разрушила тишину Ирина. – Компания у нас была хорошая, весёлая, но… – она покрутила рукой, стараясь подобрать слово, – шебутная. Нет, ничего плохого мы не делали. Шлялись по посёлку допоздна, курили исподтишка. Даже самогонку пили. У родителей воровали и пили. А ты же помнишь те времена – не то, что нынче. Тогда за подростками следили. Ко мне домой участковый несколько раз приходил, маму пугал: «Смотри, доиграется твоя Ирка до плохого!» Мама – в слёзы. А потом – за ремень! Тогда уж я в слёзы! Наревёмся вдвоём… Но ничего, не доигралась. И школу хорошо закончила, и в «пед» поступила.