Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи - Л. Переверзев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чем ото он занят? Откуда эти кирпичи? Что он бегает по кругу как заведенный? — так и сыпались со всех сторон восклицания.
Но он хранил полную невозмутимость.
К концу первого часа все тротуары по соседству с музеем оказались запружены толпой любопытных, пытавшихся разгадать, в чем тут собака зарыта. А мой новый работник, завершив обход, направился, как было условлено, в музей. Там он посвятил четверть часа тщательнейшему осмотру всех залов и вернулся к своим кирпичам.
И так повторялось каждый час весь длинный день до самого захода солнца. И каждый раз, как мой работник входил в музей, дюжина зевак, а то и больше, тоже покупала билеты и следовала за ним в надежде разгадать смысл его поступков, чтобы удовлетворить наконец свое любопытство.
Счастье длилось несколько дней. Число любопытных росло, их плата за вход в музей уже намного превысила жалованье моему работнику. Но тут, увы, полисмен, которого я посвятил в тайну моего предприятия, пожаловался, что из‑за толпы зевак на улицах вокруг музея ни проехать ни пройти и придется мне отозвать моего «кирпичика».
Этот ничтожный эпизод развеселил всех и вызвал много толков, но, главное, послужил хорошей рекламой моему музею, не говоря уже о серьезной материальной поддержке. Но и это не все. Именно с тех пор Бродвей стал мой оживленной улицей Нью–Йорка».
Пересказ Н. Шерешевской
2
Важнейшую часть фольклора трудовой Америки вообще и американских негров в частности составили трудовые песни work songs. Первичные формы таких песен вели свое происхождение непосредственно из Африки. Простейшие из них представляли собой отдельные выкрики, помогавшие таскать корзины с глиной и песком для постройки плотин, поднимать груз для забивки свай, сплавлять лес по реке; или короткие попевки из двухтрех слогов — они были похожи на вздох облегчения при редких передышках во время сбора хлопка или табака, а иногда на стон от удара бича…
В дальнейшем появились характерные песни матросов, песни портовых грузчиков, кочегаров, гребцов.
Огромное количество рабочих песен возникло в последней трети XIX века, когда широкое строительство шоссейных и железных дорог через пустынные области Соединенных Штатов вызвало острую нужду в дешевой и выносливой рабочей силе.
Песни рабочего поэта Джо Хилла звучали и способствовали делу объединения американских рабочих на протяжении почти полувека. В одной из них, названной «Пирог на небе», были такие слова: «Работайте и молитесь, живите и трудитесь, и вы получите за это пирог на небе, когда умрете». Эти строчки стали одним из прочных фольклорных образов, часто встречающихся в песнях протеста, сочиненных уже в 60–х и даже 70–х годах нашего века.
Некоторые рабочие песни кочевали вместе с их создателями из одного штата в другой; иные оставались навсегда привязанными к данному месту. К числу последних принадлежит своеобразный жанр, сложившийся во второй половине XIX века вдоль судоходной части Миссисипи. Почти на каждом пароходе, курсировавшем между Новым Орлеаном на Юге и Сент–Луисом на Севере, имелась специальная должность помощника лоцмана, ее занимал, как правило, негр. Он должен был, стоя на носу парохода, непрерывно промерять шестом дно и все время выкрикивать «марку» — отметку глубины, позволяющую лоцману держаться фарватера и избегать предательских илистых отмелей. Занимаясь делом, помощник сопровождал свои манипуляции рассуждениями и прибаутками, имевшими отчетливую форму поэтического речитатива. Нужной глубине соответствовала «марка два» — «Mark twain», между прочим, именно этот протяжный выкрик постоянно слышал молодой Сэмюэл Ленгхорн Клеменс, тогда сам водил пароходы по Великой Старой реке (отсюда и произошел его знаменитый псевдоним Марк Твен).
Наиболее постоянные мотивы рабочих песен со временем кристаллизовались в цикле негритянских баллад, воспевавших легендарных героев фольклора. В преувеличенных аллегориях и сказочных образах проступали конкретные фигуры замечательных тружеников и борцов, полных неистребимого мужества и воли к свободе. В большом количестве вариантов известна история рельсоукладчика Джона Генри.
В истории американского фольклора начиналась новая глава — Творцами ее становились землекопы, строители, железнодорожники, шахтеры, ткачи — те, кто пополнял быстро растущие ряды индустриального пролетариата США. Как и всегда, в народном творчестве новые темы подчас являлись видоизменением и осовремениванием традиционных мотивов: так корни знаменитой баллады проходчиков «Бури, взрывай» теряются в Ирландии XVIII века…
Песни текстильщиков рассказывали о невыносимых условиях труда и жестокой эксплуатации рабочих на ткацких фабриках — не случайно там впервые зародилось организованное движение американского пролетариата…
Шахтеры пели мрачные песни о силикозе — профессиональной болезни горняков…
Жизнь рабочего была настолько тяжела и беспросветна, что многие предпочитали махнуть на все рукой и отправиться налегке куда глаза глядят — благо товарные поезда давали возможность забраться потихоньку в пустой вагон или просто на подножку и уехать подальше от опостылевшей фабричной мастерской, завода или строительства. Сложился даже своеобразный фольклорный жанр песен «хобо» — железнодорожных бродяг, движимых из штата в штат холодом, голодом и преследованием властей, но также и надеждой на то, что где‑то, может быть, не так уж и далеко находится чудесная страна — там молочные реки текут в кисельных берегах, а полицейские почтительно отдают вам честь.
Но не только жалобы на горькую судьбу или мечты о счастливых странах звучали в песнях американского пролетариата конца XIX — начала XX века. Железнодорожный фольклор породил также романтичную фигуру Кейси Джонса, легендарного машиниста, пожертвовавшего собой ради спосения людей, за жизнь которых он нес ответственность, а также про Черного Билла Железнодорожника
БУРИ, ВЗРЫВАЙ
Песня бурильщиков
Все покрыто холодной предутренней мглой,Ну а мы уже тут, под огромной скалой,И хозяин горланит, от жадности хмур:«Эй вы, там! Налегайте сильнее на бур!»
Бури, друг, буриОт зари до зари!Бури весь день,Затяни ремень!Путь железный строй,Глубже яму рой!
А вчера вдруг раздался ужаснейший взрыв,И на милю взлетел ближе к богу наш Стив!..Но хозяин одно лишь горланит: «Наддай!»Он, видать, уж с пеленок такой негодяй.
А сегодня хозяин нам деньги платил,И со Стива он доллар себе ухватил.«Как же так?» — тот спросил и услышал в ответ:«Ты ж на небе болтался вчера, дармоед!»
Бури, друг, буриОт зари до зари!Бури весь день,Затяни ремень!Путь железный строй,Глубже яму рой!
ТРУДНО, БРАТЦЫ, НА ФАБРИКЕ ТКАЦКОЙ
Жаден, как дьявол, наш босс — ни на мигОстановиться не даст нам старик:Рад за полцента всех со свету сжить,Лишь бы побольше в мошну положить!
Трудно, братцы,На фабрике ткацкой:Не работа — ад настоящий,Так недолго сыграть и в ящик!Трудно, братцы,На фабрике ткацкой!Гроба не нужно, когда я умру,Шпульку мне суньте в одну из рук:Чтобы убытка наш босс не понес,Буду я ткать по дороге до звезд!
Не закрывайте могильной доской,А положите меня в мастерской;Рядом пусть будет мой ткацкий челнок —К самому раю доплыть чтоб я мог!
Трудно, братцы,На фабрике ткацкой:Эта работа — ад настоящий,Так недолго сыграть и в ящик!Трудно, братцы,На фабрике ткацкой!
ПЕСНЯ ТКАЧИХИ
Каждый день, ровно в пять утра,Встать должна я, жива иль мертва.Ох, тяжко здесь, милый, у нас,Тяжко здесь у нас!
Каждый день ровно в шесть гудокВырывает сердца кусок.Ох, тяжко здесь, милый, у нас,Тяжко здесь у нас!
Шкив нагрелся, лопнул ремень —Мастер шляпу надел набекрень,От него ты подмоги не жди,Просто так — не жди!
К нашим бедам хозяин глух,От обжорства совсем распух.От него ты подмоги не жди,Просто так — не жди!
Каждый день, приходя домой,Я питаюсь лепешкой одной.Ох, тяжко здесь, милый, у нас,Тяжко здесь у нас!
Так я скоро сойду с ума:Днем работа, а ночью тьма.Ох, тяжко здесь, милый, у нас,Тяжко здесь у нас!
Переводы Ю. Хазанова
