Дождь: Рассказы китайских писателей 20 – 30-х годов - Мао Дунь

— Ладно, больше не будем, — пообещала Мэн-кэ. — Вырезать тебе девочку с зонтиком или с сумкой?

Мэн-кэ снова взялась за ножницы, продолжая разговор:

— Милая! У тебя, наверное, нервы не в порядке, вот ты и расстраиваешься по пустякам…

— Ах, не говори о нервах, ведь мне всего двадцать лет, у меня есть Ли-ли, казалось бы, я должна быть довольна и терпелива. Я готова была бы переносить любые тяготы и горести. Но меня променяли на какую-то проститутку, и мне остается только завидовать ей!..

Никогда еще Мэн-кэ не слышала от нее ничего подобного. Такое смелое, открытое признание, сорвавшееся с уст (всегда скромной, застенчивой жены старшего двоюродного брата, не на шутку перепугало ее. Она выронила ножницы и схватила женщину за руку:

— Это правда? Ты уверена? Нет, ты бредишь! Увидев, как растерялась Мэн-кэ, та засмеялась и похлопала ее по плечу:

— Нет, это не бред. Возможно, со временем и ты все узнаешь…

B это время в комнату стремительно влетела мисс Ян, схватила Мэн-кэ за руку и, несмотря на ее протесты, потащила за собой.

У крыльца стояла машина. В ней сидели Тань Мин, двоюродная сестра и Чжу Чэн и о чем-то спорили… Тань Мин открыл дверцу машины, и мисс Ян толкнула Мэн-кэ прямо к нему на колени. Затем села сама, и машина тронулась.

Мэн-кэ очутилась между мисс Ян и Тань Мином. Она была недовольна, но, видя, что сидящие впереди Чжу Чэн и двоюродная сестра оглядываются на нее и смеются, улыбнулась:

— Куда вы меня везете?

— Сейчас все расскажу. Как только я узнала, что брата Сяо-суна пятый день нет дома, я заволновалась и стала расспрашивать Чжу Чэна и Тань Мина — ведь брат и Тань Мин дышат, как говорится, одним носом, и потому Тань Мин должен был знать, где находится Сяо-сун. Но если они оба решили нас обмануть, он ни за что не скажет! И Тань Мин действительно уверял, что не знает, где Сяо-хун. Тогда я подослала к нему старшую сестру, и он выложил все начистоту, признался, что Сяо-сун в Аньлэгуне. Вот мы и решили поехать за ним. Ты бы, разумеется, не поехала, если бы мы не утащили тебя силой. Одно упоминание об Аньлэгуне испортило бы тебе настроение.

— С чего это вдруг ему захотелось жить в Аньлэгуне? Что он там делает?

— Ха-ха, да разве там живут? Просто вечером он собирается кое с кем танцевать. А живут они в гостинице Дадун.

Все расхохотались.

Когда проезжали мимо гостиницы Дадун, мисс Ян велела остановить машину. Тань Мин запротестовал было: нельзя врываться к людям столь бесцеремонным образом, но, зная, что мисс Ян может вспылить, сдался и назвал номер.

Все вышли из машины, только Тань Мин не пожелал идти наверх. У дверей номера сто сорок три мисс Ян остановилась и заглянула внутрь через замочную скважину, потом выпрямилась и, сдерживая улыбку, постучалась.

— Войдите! — отчетливо послышался голос Сяо-суна.

Мэн-кэ была поражена.

Дверь отворилась. Сяо-сун, согнувшись над стулом, чистил ботинки; за туалетным столиком сидела обворожительная женщина в широком розовом халате и старательно подводила брови.

— Ты здесь, брат… здравствуй! Ты нас не представишь? Эта дама… — Чжу Чэн и мисс Ян явно испытывали удовольствие.

Сяо-сун смутился, покраснел до ушей и так растерялся, что даже не сообразил снять ногу со стула. Он не знал, что сказать. Зато женщина, прижимая руки к груди, непрерывно повторяла:

— Садитесь, пожалуйста! Садитесь, пожалуйста!

Мисс Ян и остальные самодовольно посмеивались, расхаживая по комнате и разглядывая обстановку.

— Если угодно, — произнес наконец Сяо-сун, — могу представить: это супруга Чжан Цзы-у. Цзы-у в письме просил меня проводить жену в Ханчжоу… А это моя младшая сестра, — продолжал он, обращаясь к женщине, — а это… Они любят поребячиться и ворвались сюда без приглашения. Не удивляйтесь, пожалуйста, госпожа Чжан.

Такое лицемерное объяснение, естественно, не возымело никакого действия, лишь дало повод для множества новых насмешек и тонких намеков.

Мило улыбаясь минуту назад, госпожа Чжан умолкла, подавленная происшедшим. Как это ужасно — принимать друзей своего любовника в туфлях на босу ногу.

Тань Мин, оставшийся в машине, с беспокойством думал о своей вине перед Сяо-суном. Как ему теперь встречаться с другом? Ведь Сяо-сун так полагался на него! Но тут же в голове его промелькнула мысль, что он может извлечь выгоду из создавшегося положения. И все же он колебался, не зная, как поступить…

В этот момент он увидел Мэн-кэ. Она выходила из подъезда гостиницы. Тань Мин выскочил из машины и бросился навстречу.

Мэн-кэ молча села в автомобиль. Тань Мин спросил, куда ее везти. Она попросила ехать к дому, и машина тронулась.

Тань Мин крепко сжимал обе руки Мэн-кэ, девушка не сопротивлялась. Потом он принялся рассказывать ей о неблаговидных делах той женщины.

Мэн-кэ заплакала. Сяо-сун причинил ей боль. Ее двоюродный брат, которого она так любила и уважала, снизошел до женщины, ничем не отличавшейся от обыкновенной проститутки! При этой мысли девушке показалось, что она сама опозорена.

Тань Мин, напротив, был очень весел и под руку проводил ее до самых дверей. Она не разрешила ему войти в комнату. Поднявшись к себе, заперлась и, бросившись ничком на кровать, зарыдала, как ребенок. Она вспоминала внимание Сяо-суна, его предупредительность, волнующие душу взгляды, его голос… Какой же он лицемер!

Мэн-кэ вытащила из-под подушки полученное от него вчера письмо, полное нежных чувств, и изорвала его, рассыпав клочки по постели. Затем пришла в еще большее негодование и стала в ярости швырять обрывки бумаги на пол. Она удивлялась: как можно быть такой наивной! Теперь приходится расплачиваться за доверчивость, что же, поделом ей! Она злилась на себя, злилась