Дождь: Рассказы китайских писателей 20 – 30-х годов - Мао Дунь

«Если бы она вышла замуж за Сяо-суна, ей не пришлось бы сетовать на судьбу!» — подумала Мэн-кэ испросила:

— А какого ты мнения о Сяо-суне?

Не догадываясь об истинном смысле вопроса, жена брата принялась подробно рассказывать, до чего Сяо-сун внимателен к женщинам, до чего обходителен с ними.

Мэн-кэ вздохнула: ей было очень жаль жену брата. Но та истолковала ее вздох по-своему и принялась утешать, решив, что девушка вспомнила о каком-нибудь своем горе.

С наступлением весны в доме стало немного тише. Двоюродная сестра и мисс Ян с нотными тетрадями под мышкой каждое утро уходили в школу; Тань Мин и Чжоу Чэн тоже посещали занятия; Сяо-сун дважды в неделю давал уроки в каком-то институте. Тетка разъезжала по гостям. Жена старшего двоюродного брата возилась с дочуркой. Одна только Мэн-кэ оставалась без дела.

Она целыми днями валялась в постели, вспоминала прочитанные романы и мечтала о будущем; в конце концов она пришла к выводу, что эгоистка и думает только о себе. «Свободно носиться по волнам — вот жизнь, которая мне нужна», — признавалась она самой себе.

Иногда Мэн-кэ завидовала девушкам из парижских кафе, а иной раз воображала себя великой героиней, революционеркой. Но тут ее грезы мгновенно улетучивались, потому что одно это слово, ассоциируясь с «китайской Софьей», леденило душу.

Тань Мин пытался вновь возбудить у нее интерес к живописи, уговаривал рисовать. Однако Мэн-кэ в большинстве случаев отказывалась. Сяо-сун же давно перестал упоминать о живописи.

Мечтая о Париже, Мэн-кэ стала учиться у двоюродного брата французскому языку.

Вскоре отец снова прислал ей деньги и письмо:

«Дочь моя Мэн-кэ!

Получил твое письмо, из которого узнал, что ты крайне нуждаешься в деньгах. Поэтому собрал двести юаней и посылаю тебе. Сумма, правда, небольшая, но ее хватило бы на повседневные расходы для целой семьи в течение полугода.

Старайся быть экономней — твой никчемный отец состарился, и доходы его в последнее время сильно упали. Говорю об этом только потому, что тебе, наверное, тяжело жить на чужбине. Но ты не расстраивайся, я всегда найду способ помочь тебе и не допущу, чтобы ты испытывала недостаток в деньгах. Да, во всем виноват я один… Но что теперь об этом говорить!

Старый вол, которого ты так любила, в феврале околел. Зато у нас прибавилось несколько барашков. Самый маленький из них — белый, как снег, с розовенькой мордочкой; он никого не боится. С утра до вечера только и слышишь его тоненькое „ме-е-е“. Сань-эр очень его любит, уверяет, что он похож на тебя, и даже зовет его: „Барышня, барышня“. При слове „барышня“ все вспоминают о тебе…»

Мэн-кэ задумалась, вспомнив о нежности отца, об озорстве Сань-эр… Представила себе старого вола и молодых барашков, резвящихся на лужайке… белых мотыльков… Давно минувшие дни! Какими они были счастливыми!

«Если тебе неудобно жить у тети, возвращайся домой, а эти двести юаней истрать на дорогу. Ведь я уже два с половиной года не видел тебя. Не понравится тебе дома, опять уедешь, я сам тебя провожу.

Помни, Мэн-кэ, что твой отец уже не молод! Спеши же навестить его, пока не поздно.

У нас здесь произошел еще один забавный случай. Позавчера явилась твоя тетка и потребовала, чтобы я выдал тебя замуж. Я, конечно, ответил, что не могу этого решить, ибо все зависит от тебя. Но на мой взгляд ее Цзу-у, с которым вы так дружили в детстве, довольно смышленый парень. Решай сама, я не буду настаивать, ибо для меня главное — чтобы тебе было хорошо. Ты ведь уже взрослая, Мэн-кэ!»

Листочки письма один за другим выскользнули из пальцев. При мысли о неуклюжем Цзу-у Мэн-кэ охватила тревога — а что, если ее, согласно обычаю, заставят выйти замуж за родственника? Девушка твердо решила не возвращаться домой во избежание ссор с отцом. Сообщила ему лишь, что учится, а об остальном и словом не обмолвилась.

Написав ответ, она немного успокоилась, а через несколько дней начисто забыла и об отце и о Цзу-у. Но потом вдруг заскучала. Ей захотелось повидать Сяо-суна, но того уже целых три дня не было дома.

Мэн-кэ ощущала одиночество и какую-то смутную тревогу. Неужели двоюродный брат занял все ее мысли?

Вечером совершенно неожиданно от него пришло письмо — оказывается, он улаживал какое-то срочное дело для одного из своих друзей. Он скучал о Мэн-кэ и спрашивал, как она провела эти дни… Много раз девушка перечитывала письмо и полночи не могла уснуть.

В последнее время Тань Мин особенно старался услужить ей, и это доставляло Мэн-кэ беспокойство.

Прошло пять дней, а Сяо-сун все не возвращался. Вечером Мэн-кэ забавлялась с Ли-ли и вырезала ей из бумаги игрушки. Жена старшего двоюродного брата сидела рядом и делала маникюр. Неожиданно она тихо спросила:

— Дорогая Мэн-кэ, это правда?

— Что?

— То, что написано о проблеме женщин в старом журнале, который я случайно вчера нашла? Мне кажется, это особенно справедливо по отношению к женщинам, которые вышли замуж по старому обычаю. По-моему, в таких случаях замужество равносильно разврату, и не только потому, что женщину дешево ценят.

— Ну, это не совсем так. Я думаю, самое важное, чтобы супруги были довольны друг другом. А разве браки ради денег — не разврат? Ведь продать себя куда хуже, чем пойти наперекор родителям.

— Ай, тетя Мэн-кэ! — закапризничала Ли-ли и толкнула Мэн-кэ в бок. — Смотри, ты отрезала человечку руку! Мама, подожди, не мешай тете!