Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

— Прошу зайти ко мне в кабинет, констебль.

На этом совещание завершилось, и Линли вышел из оперативного центра. Остро ощущая, что все избегают встречаться с ней взглядом, Барбара поплелась следом за Линли.

Чтобы поспеть за широкими шагами суперинтенданта, ей пришлось чуть ли не бежать. Ощущение было не из приятных: что она, собачка — бегать за хозяином? Она понимала, что провинилась, забыв проверить тот ларек на рынке Камден-Лок, и, наверное, заслужила выговор, но с другой стороны, она же дала следствию совершенно новое, богатейшее направление для поисков — Стронг, Гринэм, Винесс, Килфойл! — и это нельзя не учитывать, правда ведь?

Однако, оказавшись в кабинете суперинтенданта, она узнала, что Линли не разделяет ее точку зрения.

— Закройте дверь, Хейверс, — велел он.

Она закрыла, и Линли подошел к своему столу, но не сел в кресло, а остался стоять, повернувшись к Барбаре, — просто прислонился к краю стола. Ей он жестом велел садиться, и в результате получилось, что он нависает над ней, как скала.

Барбаре совершенно не нравилось такое положение дел, но она твердо настроилась не давать волю чувствам.

— Вашу фотографию, — сказала она, — поместили на первой полосе «Стандарда», сэр. Во вчерашнем номере. И мою тоже. И Хеймиша Робсона. Мы все вместе там стоим у входа в туннель на Шанд-стрит. Называется ваше имя. Это скверно.

— Такое случается.

— Но с серийным убийцей…

— Констебль, скажите мне, — перебил ее Линли, — вы намеренно пытаетесь выстрелить себе в ногу или все это получается у вас неосознанно?

— Все это?… Что?

— Вам дали задание. Рынок Камден-Лок. Это по пути к вашему дому! Или же из дома на работу. Вы понимаете, как выглядите, когда приходите и заявляете, что «с этим вы оплошали»? Если вы хотите вернуть свое звание — а я полагаю, что хотите, — то как вы собираетесь этого достичь? Вы же понимаете, насколько это зависит от вашего умения действовать в составе команды, и при этом продолжаете принимать собственные решения, что важно для следствия, а что нет.

— Сэр, вы несправедливы, — запротестовала Барбара.

— И это не первый раз, когда вы действуете по собственному разумению, — сказал Линли, как будто не слыша ее слов. — Порой мне кажется, что вы хотите совершить профессиональное самоубийство… О чем вы вообще думаете? Разве вы не понимаете, что я не могу все время за вас заступаться? Только я начинаю думать, что все налаживается, как вы тут же начинаете все сначала.

— Что все?

— Вашу проклятую самодеятельность. Ваши неуемные попытки взять инициативу в свои руки, вместо того чтобы четко выполнять указания. Ваше постоянное нарушение субординации. Ваше нежелание хотя бы сделать вид, будто вы являетесь частью команды. Мы с вами уже говорили об этом. И не раз. Я делаю все, что могу, чтобы вас защитить, но, клянусь, если это не прекратится… — Он вскинул руки. — Поезжайте на Камден-Лок, Хейверс. В эту лавку «Радуга Венди» или как она там называется.

— «Облако Венди», — глухо поправила его Барбара. — Но там еще, наверное, закрыто, потому что…

— Тогда отыщите домашний адрес владельца! И пока это не будет сделано, я не хочу видеть вас, слышать вас и знать, что вы существуете на этой планете! Все понятно?

Барбара смотрела на него, и постепенно до нее начинала доходить суть происходящего. Она работала с Линли уже достаточно долго, чтобы понимать, насколько необычным для него был этот взрыв — даже если она заслужила выволочку на двести процентов. Мысленно перебрала причины, которые могли довести Линли до крайности: размолвка с Хелен, ссора с Хильером, проколотая шина по дороге на работу, проблемы с младшим братом, слишком много кофеина, недостаток сна… Но потом ее осенило. Отлично зная Линли, она могла бы и быстрее догадаться.

— Он выходил с вами на связь, да? — спросила она. — Он увидел ваше имя в газете и связался с вами.

Линли задержал на ней задумчивый взгляд, принимая решение. Он обошел стол, достал из ящика бумажную папку, вынул из нее листок и протянул Барбаре. Она сразу увидела, что это ксерокопия оригинала, который, как она предположила, был уже на пути к экспертам.

«ОТРИЦАНИЕ НЕВОЗМОЖНО, ТОЛЬКО ИСКУПЛЕНИЕ» — было аккуратно напечатано заглавными буквами в одну строчку. Под фразой была не подпись, а скорее символ, словно составленный из двух отдельных частей лабиринта.

— Как это было доставлено? — спросила Барбара, возвращая лист Линли.

— Почтой, — сказал он. — Обычный конверт. Те же печатные буквы.

— Что можете сказать про символ в конце? Это подпись?

— Вроде того.

— Может, какой-то придурок захотел поиграть с нами? В послании ведь нет ничего, что указывало бы на знание автора о таких деталях, о которых может знать только убийца.

— А слова об искуплении? — заметил Линли. — Это предполагает, что он в курсе: мальчики, по крайней мере те, которых мы опознали, имели проблемы с законом в большей или меньшей степени. Только убийца это знает.

— Плюс все обитатели «Колосса», — заявила Барбара. — Сэр, тот парень, Нейл Гринэм, видел вашу фотографию в «Стандарде». Давайте я там еще покопаюсь…

— Барбара!

В голосе Линли больше не слышалось нетерпения.

— Что?

— Вы снова это делаете.

— Это?

— Я же вам сказал: поезжайте на Камден-Лок. С остальным я разберусь.

Она собиралась возразить — да плевать на здравый смысл! — но зазвонил телефон, и Линли снял трубку.

— Да, Ди? — произнес он, обращаясь, очевидно, к секретарю департамента. Он слушал несколько секунд, потом сказал: — Пожалуйста, проводите его ко мне, — и прервал звонок.

— Робсон? — поинтересовалась Барбара.

— Саймон Сент-Джеймс, — ответил Линли. — У него для нас какие-то новости.

Он отдавал себе отчет, что теперь его жена была для него якорем. Жена и та реальность, которую она собой представляет. Для Линли это было сродни волшебству — то, что он мог прийти домой и на несколько часов (пока снова не уйдет на работу) если не уйти с головой, то хотя бы отвлечься на нечто столь идиотское, как выбор одного из различных крестильных костюмов, — дело, грозящее непримиримой ссорой между двумя семействами.

— Томми! — позвала Хелен. Она лежала на кровати и наблюдала за тем, как он готовится к рабочему дню; на еще более округлившемся животе балансировала чашка чая. — Я тебе не говорила, что вчера звонила твоя мать? Она просила передать, что наконец-то нашла крестильные ботиночки, ради которых ей пришлось несколько дней перебирать коробки на чердаке, кишащем пауками и ядовитыми змеями, если я правильно поняла. Она выслала их нам — не пауков и змей, а ботиночки, — так что скоро мы должны их получить. Еще она сказала, что, возможно, они слегка пожелтели от времени, но хорошая прачечная с этим, несомненно, справится. Конечно, я не знала, что ей сказать. То есть если мы не нарядим Джаспера Феликса в ваш фамильный костюм, будет ли он настоящим Линли? — Она зевнула. — Боже, только не этот галстук, дорогой. Сколько ему лет? Ты выглядишь в нем как итонский первокурсник, которого впервые отпустили в Виндзор и он изо всех сил старается походить на взрослых парней. Откуда он вообще у тебя взялся?

Линли снял галстук и убрал его в шкаф со словами:

— Как ни поразительно, но, будучи холостяками, мужчины годами сами следят за своим гардеробом, не подозревая, что абсолютно некомпетентны в этом вопросе; и только женщина может им помочь.

Он достал еще два галстука и расправил на локте: какой из них одобрит Хелен.

— Зеленый, — сказала она. — Ты знаешь, мне нравится, когда ты носишь на работу зеленое. Этот цвет придает тебе нечто шерлокианское.

— Хелен, зеленый я надевал вчера.

— Хм, — улыбнулась она, — никто и не заметит. Поверь мне. Никто не обращает внимания на мужские галстуки.

Он не стал указывать, что Хелен противоречит самой себе. Он просто улыбнулся. Подошел к кровати и присел на краешек матраса.

— Что сегодня собираешься делать? — спросил он жену.