Верняк - Ричард Пратер

– Какая разница, Шелл?

– Просто небольшое уточнение.

Я повторил все, что раньше сказал Джиппи, и добавил:

– Итак, Трапмэну удалось договориться с Дайксом, и дело не дошло до суда, хотя о самом подлоге в то время много говорили. Как бы там ни было, в тот раз Трапмэн избежал долгих и томительных вечеров в тюрьме.

– Вот видите, как интересно! – воскликнула Сайнара, уверенная в своей правоте.

Я уже открыл рот, чтобы дать ей сокрушительный отпор, но она не умолкала.

– А самое интересное в том, что в его гороскопе даже намека нет на заключение под стражу семнадцать или семнадцать с половиной лет назад. Да, была неприятность в его десятом доме, но зато двенадцатый был в полном порядке и его пересекал Юпитер. Да и в целом картина очень отличалась от того, что есть сейчас.

– Это в самом деле интересно. Значит, вы хотите сказать, что тогда он и не мог попасть в тюрьму? А сейчас совсем другое дело?

Она кивнула, и я продолжал:

– Да, это потрясающе! Тогда этого не могло быть, а теперь... Право, не знаю. Но все равно я не верю ни единому предсказанию, не единой звезде!

Она улыбнулась.

– Я еще обращу вас в свою веру, Шелл.

У нее была воля и отвага.

Я встал, прошелся, снова сел.

– Откровенно говоря, – начал я, – вашим рассказам о том, что случилось семнадцать лет назад, я не придал ни малейшего значения, я не думал, что это поможет мне в моем деле. Но, когда я дал понять Трапмэну и Баннерсу, что знаю об их проделке семнадцатилетней давности, я поверг их в глубокий шок. Насколько я мог заметить, их температура упала на восемнадцать градусов.

– Я так и думала, – сказала она.

– Такой шок, что, как Трапмэн признался позже, он почувствовал непреодолимое желание убить меня, и как можно скорее. К тому времени у него для этого имелись и другие причины, но это была последняя капля, переполнившая чашу. И он не замедлил попытаться удовлетворить свое желание недалеко от дома Дева Моррейна.

– Шелл, мне жаль...

– Все в порядке. Сам виноват... Но, может, вам будет легче, если я скажу: эта стрельба вынудила Дева покинуть свой дом, что предотвратило нападение на него Трапмэна в тот же день. Не сделай Дев этого, Трапмэн бы наложил свои грязные лапы на холаселектор, а для верности пристукнул бы Дева. Так что все это как-то уравновешивается и в мистическом и в истерическом плане.

– Шелл Скотт, неужели нельзя без этих ваших мерзких замечаний о вещах, в которых вы ничего не смыслите? Мистика, астрология... Особенно астрология, это древнейшее искусство, в основе которого – подлинные и глубокие знания. Как можно быть таким неотесанным?

– Неотесанным? Что вы имеете в виду? Только потому, что я...

Я встал, посопел и сел снова.

– К черту все это, Сайнара, – сказал я, стараясь быть серьезным. – Забава есть забава, но ведь существует миллиард вещей, которые невозможно разглядеть в этих ваших гороскопах.

– Я никогда не утверждала, что могу разглядеть в них все. И уж, конечно, того, что вы такой ограниченный.

– Не смейте называть меня ограниченным. Давайте лучше возьмем и рассмотрим какой-нибудь пример. Скажем, мои увечья. И я докажу, что у вас не было никакой возможности увидеть их в этих ваших кругах и колесах. Как и все, что случилось со мной.

– О!

– Пожалуйста, не перебивайте! В меня стреляли около дома Дева, и в это же время он двинул меня в голову так, что я упал и ободрался, в особенности пострадал мой подбородок. Потом в меня стреляли около моего дома. И попали в левую лодыжку. Вот вам еще место, которое пострадало. А когда я упал...

– Не удивительно, что вы так раздражены, вы, должно быть, изнемогаете от усталости...

– Что вы, меня только слегка подстрелили, и все. Но я никогда не закончу, если вы не перестанете меня перебивать. На чем я остановился? Да, я упал на улице. И снова пострадала моя голова. Затылок. Потом громила-увалень по кличке Старый Бедный Моллюск. Мне пришлось сразиться с ним. И он нанес мне удары в сорок семь разных мест. А в некоторые он попадал неоднократно. И в некоторые по нескольку раз. И Харим Бабуллах чуть не снес мне половину черепа. И вы... Не забывайте, что и вы ударили меня по голове. Так что, если все подсчитать, выйдет гораздо больше четырнадцати знаков зодиака.

– Существует всего двенадцать, Шелл.

– Вот, а я вам что говорил? Что всему в гороскопе нет места. А я ведь еще не упомянул тот ваш сокрушительный поцелуй. В каком знаке помещаются жаркие губы? Должно быть, под знаком огня. Эй, поцелуйте меня еще раз так же, и я прощу вам все, что вы сказали.

– Вы опять за свое? Вы и пяти минут не можете не думать о поцелуях, о сексе и тому подобном. И все это я вижу в вашем гороскопе.

Вы и девушки. О, как их там много! Со сколькими девушками вы имели дело в последние день-два?

– Со сколькими? О, это вносит некоторое разнообразие... Что ж, следите за карандашом, следите за ним!

– О Шелл Скотт, вы дьявол!

– Ничуть.

– Тогда ответьте на мой вопрос. О девушках. Со сколькими девушками вы имели дело, пока занимались этим расследованием?

– Ну... Гм... Давайте посмотрим. Одри и вы...

– Оставьте меня в покое!

– Черт, вы были лучшей частью... Итак, Зизик, Виздраиля, Монеша, Шерешим, Якима, Разаженлах, разве я вам не говорил? Да, и Петрушка. Я думаю, можно еще назвать Мэри Лу Уитермут и Джозефин. А также Мадлен, и маленькую Мелинду, и Лидию, как там ее, черт возьми, зовут?

– И со всеми вы... – Ее глаза округлились. – О Боже, – сказала она тихо.

– И это только со вчерашнего дня, – прибавил я. – И я еще не посчитал миссис Гернбаттс. Но мы покончили с этим. Кроме, конечно, меня и Одри. Вы решительно не хотите, чтобы я и вас включил в этот список?

Это продолжалось до тех пор, пока я не вспомнил один коварный совет, который мой приятель вычитал в какой-то книге. Если хотите управлять людьми, рекомендует неизвестный мне автор, говорите с ними о том, что интересно им, а не вам, говорите об интересном для них и на понятном им языке.

– Я покажу вам, – сказал я воодушевленно, – кое-что интересное. Но мне нужны гороскопы.

Она принесла несколько гороскопов, включая ее собственный и мой, и разложила их на столе перед диваном, на котором мы с ней сидели.

Я взял два из них – ее и мой – и проговорил:

– Сейчас, Сайнара, вы узнаете кое-что волнующее. Об астрологии! Вы заинтригованы?

Но я и сам видел, что это пока еще не сработало. Поэтому подлил еще больше энтузиазма.

– Нет, вы заинтригованы, просто не сознаете этого. Но будете заинтригованы еще больше, когда узнаете, что я изучал разные безумные науки! Тайком от вас! И наблюдал! Поглядите.

– Где? – Она смотрела на закорючки, на которые я указывал, и я чувствовал, как ее теплое плечо прикасается к моему.

– Взгляните сюда, – сказал я. – Обратите внимание на эту любопытную троицу и на эти переходящие друг в друга сочетания...

– Соединения.

– Верно. И эти тройки в соединениях. Любому дураку ясно, это означает, согласно последним данным о планетах, что теперь нас безумно увлекает расположение этих знаков и с этим бесполезно бороться. Потому что это закон астрологии, и он повелевает нам заняться любовью. Я хочу сказать, вам и мне. И всю ночь! Ну не чудо ли это?

– Но здесь вовсе нет этого!

– Как вы можете утверждать?

– Но я-то вижу, что говорит астрология на самом деле, и я могу сказать – что.

– Да-да. Но кто этому поверит? Вы наверняка скажете, что мы не должны всю ночь заниматься любовью. Ни сегодня, ни завтра, ни через двенадцать недель, ни через двенадцать лет...

– О, не впадайте в истерику. Есть и другие вещи...

– Назовите-ка парочку.

– Я уже предупреждала, Шелл: не делайте обо мне поспешных выводов. Я могу сказать, что говорит о нас астрология, и если вас это интересует...

– Интересует. Но пусть это будет что-то хорошее...

– Учтите, кроме очевидных астрологических факторов, мы всегда принимаем во внимание и окружающую среду, физические условия. Как вот то, что вы сейчас вдребезги разбиты.

– Хо-хо, – сказал я. – Много вы разбираетесь! Я свеж, как маргаритка! Нет, много свежее!

– Ну что ж? Посмотрим, посмотрим...

Она принялась изучать наши гороскопы, потом улыбнулась яркой, сверкающей улыбкой.

– Астрология говорит, что ситуация такова... что никак не целую ночь.

– Готовы побиться об заклад?

А напоследок, ребята, скажу вам кое-что. Хотя мне и не хочется открывать карты. Но вы же меня знаете. Знаете, что я говорил до сих пор чистейшую правду. Поэтому несправедливо сдрейфить в самом конце. Верно? В общем, произошло так, что это случилось задолго до двух часов утра. Задолго. И это меня убедило. Хотя, конечно, ежу понятно: астрология не может знать всего. И все-таки, ребята, что-то в ней есть.