Штамм. Закат - Гильермо дель Торо

Сетракян сидел с закрытыми глазами.

– Покушение на убийство? – повторил Фет.

– Палмер, – сказал Сетракян.

– Палмер! – воскликнул Фет. – Вы полагаете, это реальное обвинение?

Шок быстро прошел, сменившись восторгом.

– Взять и пристрелить Палмера. Господи Исусе! Ай да старина доктор! Как же я об этом не подумал?

– Я очень рад, что вы не подумали.

Фет запустил пальцы в свою шевелюру и потряс голову, словно бы заставляя себя окончательно проснуться.

– Иначе мы бы оба попались?

Он отступил на несколько шагов и выглянул через приоткрытую дверь мастерской, чтобы проверить главный вход. Сквозь фасадные окна было видно, что уже опускаются сумерки.

– То есть вы знали об этом?

– Я подозревал.

– И вы не захотели остановить его?

– Я понял: его невозможно остановить. Иногда человек должен действовать, не сдерживая порывов. Поймите, он медик, ученый, застигнутый пандемией, источник которой нахально перечеркивает все то, что он, как ему думалось, знал. Прибавьте к этому личные неурядицы, связанные с женой. Он выбрал курс, который, на его взгляд, был совершенно правильный.

– Смелый шаг. Имело бы это хоть какой-нибудь смысл? Если бы он преуспел?

– О да.

Сетракян вернулся к своей конструкции.

Фет улыбнулся:

– Вот уж не думал, что у него хватит пороху на такое.

– Уверен, что он и сам не думал.

Вдруг Фету показалось, что перед фасадным окном скользнула какая-то тень. Василий стоял вполоборота к окну и уловил движение лишь периферийным зрением. Ему померещилось, что существо, прошедшее за окном, было очень большим.

– Похоже, у нас посетитель, – сказал Фет, спешно направляясь к задней двери.

Сетракян встал, быстро дотянулся до своей трости с волчьей головой, крутанул набалдашник и обнажил с десяток сантиметров серебра.

– Стойте на месте, – произнес крысолов. – И будьте наготове.

Схватив заряженный гвоздезабивной пистолет и меч, Василий выскользнул через заднюю дверь. Больше всего он опасался, что к ним явился Владыка.

Едва прикрыв за собой дверь, Фет увидел на обочине дорожки, огибавшей дом, крупного мужчину. Густобрового неуклюжего мужчину лет шестидесяти с лишним, ростом никак не ниже Фета. Пришелец стоял в странной позе: полуприсев – видимо, щадил больную ногу – и выставив вперед руки с открытыми ладонями. Создавалось впечатление, что он принял стойку рестлера.

Нет, не Владыка. И даже не вампир. Это было видно по глазам. И по движениям. Даже новообращенные вампиры передвигаются довольно странно – уже не совсем как люди. Скорее, как крупные животные. Или же и вовсе как жуки.

Из-за «позаимствованного» Фетом микроавтобуса – того самого, по борту которого шла надпись: «УПРАВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ МАНХЭТТЕНА», – выступили еще двое. Один был с ног до головы увешан серебряными украшениями. Низкорослый, коренастый и, видимо, очень сильный – от него просто разило мощью, – он рычал и щерился, как помоечный пес. Пес, извалявшийся в груде побрякушек. Второй был моложе. Он держал в руке длинный меч, и кончик этого меча целился точно в горло Фета.

Ну что же, значит, цену серебру они знают.

– Я человек, – сказал Фет. – Если вы, ребята, ищете, чем поживиться, то у меня, кроме крысиного яда, ничего нет.

– Мы ищем старика, – раздался голос позади Фета.

Василий повернулся так, чтобы держать в поле зрения всех пришельцев. Третьим оказался Гус. Воротник его рубашки был оторван, поэтому надпись, вытатуированная на ключицах, – SOY СОМО SOY – хорошо читалась. В руке Гус держал длинный серебряный нож.

Итак, три гангстера-мексиканца и старый отставной рестлер с ладонями как добрые толстые отбивные.

– Уже темнеет, ребята, – сказал Фет. – Шли бы вы отсюда.

– Чего-чего? – спросил Крим, тот, с серебряными кастетами.

– Ломбардщик, – пояснил Гус Фету. – Где он?

Фет решил стоять на своем. Эти панки были навьючены убийственными орудиями, но Василий не знал их, а те, кого он не знал, ему не нравились.

– Не понимаю, о ком вы.

Гус, разумеется, не повелся на эти слова.

– Ну что же, мать твою, тогда мы пооткрываем все комнаты, дверь за дверью.

– Валяйте, – сказал Фет. – Только сначала вам придется пройти через меня.

Крысолов поиграл гвоздезабивным пистолетом.

– Просто чтоб вы знали: вот эта малышка у меня в руке – очень неприятная штуковина. Гвоздь вонзается в кость. Просто-таки впивается в нее. Вампир или не вампир – не важно: кости каюк. Я успею услышать, cholo,[36] как ты завопишь, когда попытаешься выковырять пяток сантиметров серебра из своей гребаной глазницы.

– Василий, – предостерегающе произнес Сетракян, выходя из задней двери с тростью.

Гус увидел старика, увидел его руки. Те самые руки с искореженными пальцами – в точности такие, какими он их запомнил. Ломбардщик выглядел куда старее прежнего, даже будто стал меньше ростом. С того момента, как они встретились несколько недель назад, прошли годы. Гус выпрямился в полный рост – он вовсе не был уверен, что старик узнает его.

Сетракян оглядел Гуса с ног до головы.

– Сокамерник, – сказал он.

– Сокамерник? – переспросил Фет.

Сетракян протянул руку и фамильярно похлопал Гуса по плечу.

– Ты слушал. Ты понял. И ты выжил.

– A guevo.[37] Я выжил. А вы… вы все-таки выбрались.

– Неожиданным образом фортуна повернулась ко мне лицом, – сказал Сетракян.

Он посмотрел на спутников Гуса:

– А что стало с твоим другом? Тем, который был болен. Ты сделал то, что должен был сделать?

Гус содрогнулся, вспомнив ту страшную ночь:

– Si. Я сделал то, что должен был сделать. И я занимаюсь этим с тех самых пор.

Анхель полез одной рукой в рюкзак на плече, и Фет взял на изготовку свой гвоздезабивной пистолет.

– Ну ты, медведище, полегче, – сказал он.

Анхель вытащил серебряную шкатулочку, которую они извлекли из руин ломбарда. Гус подошел к старому рестлеру, взял шкатулку, открыл ее, вынул карточку и передал ломбардщику.

На карточке был написан адрес Фета.

Сетракян заметил, что шкатулка помята и закопчена, а один уголок даже оплавился под воздействием сильного жара.

– Они послали за вами целую команду. Применили дымовую завесу, чтобы напасть днем. Когда мы прибыли туда, – Гус кивком указал на всю компанию, – они уже кишмя кишели в вашем магазине. Нам пришлось взорвать весь дом, чтобы выбраться оттуда, причем все же сохранив за нашей кровью красный цвет.

Тень сожаления лишь мельком пробежала по лицу Сетракяна, но сразу исчезла.

– Итак, ты вступил в битву.

– Кто? Я? – переспросил Гус, угрожающе взмахнув серебряным клинком. – Да я и есть битва. Все последние дни только и делаю, что гоняюсь за вампирами. Прикончил столько – сосчитать невозможно.

Сетракян более внимательно, уже с озабоченным видом, осмотрел оружие Гуса.

– Могу я спросить, где ты взял столь искусно сделанное вооружение?

– Один мудак подогнал, – сказал Гус. – Они пришли за мной, когда я был еще в наручниках и драпал от полиции. Прямо на улице меня и сняли.

Лицо Сетракяна потемнело.

– «Они» – это кто?

– Ну, они. Деды.

– Патриархи, – уточнил Сетракян.

– Боже святый, – прошептал Фет.

Сетракян жестом призвал Василия к спокойствию.

– Пожалуйста, – сказал он Гусу. – Объясни мне все с самого начала.

И Гус объяснил.

Он рассказал о предложении Патриархов, про то, что они удерживают его мать, и про то, как он завербовал «сапфиров» в Джерси-Сити, чтобы они поработали рядом с ним в качестве дневных охотников.

– Наемники… – произнес Сетракян.

Гус счел это слово за комплимент.

– Мы драим наш большой пол их молочной кровью. Мы крепкий карательный отряд. Отличные истребители вампиров. Или, может, просто вампирские говнодавы – то есть давим всякое вампирское говно.

Анхель кивнул. Ему нравился этот парень.

– Эти самые Патриархи, – сказал Гус, – они думают, что все это – согласованная акция против них. Нарушение их правил кормления, попытка подвергнуть их риску обнаружения… В общем, «Шок и трепет»,[38] я полагаю…

Фет подавил смешок.

– Ты полагаешь? Ты что, шутишь? Вы, гребаные убийцы-недоучки, вообще понятия не имеете, что тут происходит. Вы даже, по сути, не знаете, на чьей вы стороне.

– Тише, тише, пожалуйста. – Одним движением руки Сетракян заставил Василия умолкнуть, после чего погрузился в размышления. – Они знают, что ты пришел ко мне?

– Нет, – ответил Гус.

– Скоро узнают. И это им не понравится.

Гус заметно встревожился. Сетракян воздел обе руки, успокаивая его.

– Не стоит волноваться. Все это действительно очень большая беда, просто ужасная ситуация для любого, у кого в жилах течет красная кровь. Я очень рад, что ты снова нашел меня.