Шафер - Кэт Таммен

— Будет странно, когда ты уедешь, — сказал Энди, в то время как Самюэль потянулся, чтобы захлопнуть багажник.

Я стояла у обочины в своих тонких парусиновых туфлях, насквозь промокших от утренней травы.

— Не пытайся украсть мою комнату, когда меня не будет, — поддразнил Самюэль.

— Ага, — усмехнулся Энди. — В любом случае у меня лучшая комната.

Самюэль стоял, засунув одну руку в передний карман, и запустил пальцы свободной руки в растрепанные локоны на макушке, в то время как секунду рассматривал меня.

— Ты, наверное, прав, — согласился он, все еще глядя туда, где я стояла.

Самюэль знал, что нам с Энди нравилось, что окна наших спален выходили друг на друга. Он был тем, кто помог нам связать старые консервные банки красной нитью, чтобы натянуть их между нашими подоконниками, что стало нашей самой первой формой тайного общения между домами.

Энди никогда бы не отказался от этой спальни.

Я нервно скрутила подол рубашки пальцами и нахмурилась. Я хотела бы, чтобы все было так же просто, но никогда не найдется достаточно длинной красной нити, чтобы связать нас с местом назначения Самюэля: Нью-Йорком.

— Не волнуйся. Я буду на связи, — тихо сказал Самюэль, как будто читая мои мысли.

Я подняла глаза и увидела грустную улыбку на его лице, когда он посмотрел на своего брата. Самюэль перевел взгляд на меня и вынул руку из кармана, жестом подзывая меня ближе. Я подошла к его машине и встала рядом со своим лучшим другом.

— Это будет не то же самое, — сказал Энди.

— Помнишь прошлое лето, когда мы все ездили на окружную ярмарку? — спросил Самюэль, наклонив голову и одарив нас обоих теплой улыбкой.

— Да…, — сказал Энди.

— Помнишь наше правило номер один на ночь? — спросил Самюэль.

— Никогда не ешь гигантский хот-дог с дополнительным чили, прежде чем кататься на карусели? — спросил Энди. Он усвоил этот урок на собственном горьком опыте.

Самюэль рассмеялся.

Я отрицательно покачала головой.

— Если один из нас отделится от нашей группы… — начала я.

Самюэль посерьёзнел и посмотрел на меня, улыбаясь, потому что я поняла, о чем он спрашивал.

— Двое других держатся вместе. Несмотря ни на что, — кивнул Самюэль, закончив свою первоначальную мысль. — Я рассчитываю на то, что вы двое теперь будете держаться вместе. Позаботьтесь друг о друге, пока меня не будет.

— Хорошо, — прошептала я.

Энди кивнул и уставился в землю. Затем Самюэль потянулся вперед и обнял нас за плечи, заключив в объятия на тротуаре между нашими домами. Энди опустил голову. Я прижалась щекой к мягкой футболке, прикрывающей торс Самюэля, и прикусила губу, чтобы слова, которые я хотела сказать, не вырвались наружу.

«Не уезжай».

«Пожалуйста, останься».

«Я люблю тебя».

Я хотела сказать эти слова, но знала, что у меня не хватит смелости. А также знала, что они ничего не изменят. И поэтому проглотила их. Когда услышала, как Энди громко шмыгнул носом, я неохотно высвободилась из теплых объятий Самюэля. Я понимала, что Энди начинает расклеиваться, и знала, что если мой лучший друг сломается, то я тоже сломаюсь.

— Прощай, Самюэль, — тихо сказала я, повернулась и оставила их вдвоем, чтобы братья могли побыть наедине.

Как только мои ноги дотащили меня к моему дому, я повернулась и посмотрела на них обоих через грязную сетку входной двери. Достаточно далеко, чтобы больше не слышать их разговора, я наблюдала, как Энди поднял очки и провел рукой под глазами, вытирая слезы, которые он не хотел, чтобы кто-нибудь видел. Самюэль положил руку ему на плечо и наклонил голову, чтобы заговорить с ним. Вскоре к ним присоединились их родители. Ларри пожал руку Самюэля, прежде чем заключить его в медвежьи объятия. Джой чуть не пришлось вырывать из объятий, которыми она обняла своего старшего сына.

Я стояла, спрятавшись под навесом своего крыльца, а темнота моего дома служила прикрытием. Когда Самюэль сел в свою машину, я с силой прижала ладонь к сетчатому экрану передо мной, пока не почувствовала боль на моей коже. Слезы свободно текли по моим щекам. Слова, которые я отчаянно хотела сказать, закружились, как движение листьев, поднятых задними шинами Самюэля, и тихо полетели по улице.

На мне были джинсы, и я натянула через голову старую выцветшую футболку с надписью: «Средняя школа Астории». Я не была уверена, должна ли одеваться так, будто выступаю с деловой презентацией или что-то в этом роде. Через несколько минут мне придется стоять в гостиной Далтонов и представлять на рассмотрение Энди свою последнюю идею конкурса. Как только мы с Самюэлем покажем ему наши идеи для «эпического приключения», которое состоится следующим летом в выходные в День памяти, Энди решит, кто из нас будет его шафером на свадьбе. Я повернулась и взяла доску с плакатами, прислоненную к моему комоду. Я провела все утро, работая над своим наглядным пособием. Это было мило, и это заставило меня улыбнуться. Я надеялась, что Энди это тоже понравится.

Бабочки затрепетали у меня в животе, когда я спускалась по лестнице со своим проектом под мышкой. Я не была уверена, нервничала ли я больше из-за представления своей последней идеи в этой битве или из-за того, что снова увижу Самюэля. Я не видела его с той ночи, когда у Ника была вечеринка. Через несколько минут мы будем вместе в маленькой и уютной обстановке гостиной соседей. Я расправила плечи и изобразила на лице безразличие.

— Уже уходишь? — спросил мой отец.

Я кивнула.

— Пора.

Папа знал об этой финальной части конкурса. Он прислонился к дверному косяку раньше, наблюдая, как я наношу последние штрихи на свой рисунок.

— Полегче с Энди, — предупредил папа. — Он не хочет причинять боль никому из вас.

— Я знаю, — пробормотала я.

Я вышла на ночной воздух и тихо закрыла за собой дверь. Каждый шаг приближал меня к концу соревнований, и я хотела, чтобы все поскорее закончилось.

— Заходи, — Джой улыбнулась и широко распахнула дверь, пока я тащила свою доску с плакатами под мышкой. — Мальчики уже в гостиной. Я как раз собиралась поиграть в карты с несколькими дамами дальше по улице. Тебе что-нибудь принести, пока я не ушла?

— Нет. Спасибо.

— Могу я взглянуть на твой плакат, прежде чем уйду? — вежливо спросила Джой. Я пожала плечами и повернула доску, чтобы показать ей свой красочный рисунок. Она широко улыбнулась. — Ты всегда была такой изобретательной, Эмми, —