Одинокие души - Эшли Дьюал

— Лия…

— Спасибо тебе, — смахиваю с глаз слезы. — Спасибо тебе, подруга.

Вырываюсь из ванны, и стремительно направляюсь к выходу.

— Ну, подожди, — воет сзади блондинка и бежит следом за мной. — Пожалуйста, прости. Я не подумала.

— Теперь нет смысла брать свои слова обратно. Ты уже всё сказала, а я уже всё услышала.

— Тот парень умер, да. — Тараторит блондинка. — Но это был несчастный случай! Ты не при чем. Твоей вины нет!

— Нужно было говорить об этом раньше, а не сейчас, когда я уже успела себя возненавидеть.

— Лия, всякое в жизни случается. И плохое, и хорошее. И как бы сложно не было это признавать, но все мы совершаем ошибки. Абсолютно все.

— Да, спасибо, что просветила.

— Не понимаю, почему ты злишься.

— Потому что я не убийца! — резко развернувшись, кричу я. Не ожидаю от себя такой реакции, но не противлюсь дикой злости. У меня внутри горят все органы, горят глаза и ладони. Я судорожно выдыхаю. — Я не убийца.

— Знаю, — шепчет Кира и испуганно замирает. — Я знаю это.

— Тогда почему все, сказанные тобой слова, говорят об обратном? — обижено вскрикиваю я, и вновь протираю лицо. — Почему ты только что сравняла меня с землей, Кира? Почему?

— Я лишь хотела сказать тебе правду…

— Что здесь происходит? — неожиданно спрашивает Стас и выходит в коридор. Он недоуменно смотрит на меня. Видит слезы и растерянно переводит взгляд на Киру. — Что ты ей сказала?

— Ничего, — защищается блондинка. — Ничего такого, что должно было её обидеть.

— Ты не обидела меня, — ядовито чеканю я. — Ты просто-напросто убила во мне веру в себя!

— Лия, — Шрам подходит ко мне и берет за руки. — Что случилось? Скажи мне, что?

— Ничего.

— Не закрывайся. Объясни мне.

— Ты так говоришь, словно всё прекрасно понимаешь, — меня начинает колотить. Я чувствую, что слезы уже несутся по щекам, что ноги дрожат, что лицо покраснело. Но я не сопротивляюсь. — Да, Стас? Ты знаешь, какая я на самом деле.

— Лия, прошу тебя, успокойся. Не суди себя за прошлое. Ты там больше не живешь.

— Разве? Тогда почему мне кажется, что я никак не могу начать жить в настоящем?

— Ты уже начала, — уверенно отрезает парень. — Сейчас, здесь, в этот самый момент ты вспомнила про те ошибки, которые когда-то уже успела себе простить. В этом нет смысла!

— Как же нет? — испуганно спрашиваю я, и взрываюсь плачем. — Я чудовище, Стас.

— Нет, конечно, нет! — Парень неожиданно обнимает меня, и сжимает в объятиях так крепко, что у меня перехватывает дыхание. — Я не знаю, о чем именно тебе рассказала Кира, но в любом случае прошлое позади. Ты уже пережила его, уже расплатилась за свои ошибки, усвоила их. Не заставляй себя заново страдать.

— Но я не могу. Я не могу.

— Тшш, — успокаивающе шепчет Шрам, и поглаживает мои волосы. — Ты справишься. Даже если тебе придется пережить это снова, ты справишься.

Наступает тишина, которую прерывают лишь мои всхлипы. Я держусь за парня так крепко, что начинают болеть пальцы, полностью сводит руки. Мне очень плохо, и очень обидно. Я никогда не смогла бы даже подумать о том, что человек умер по моей вине. Это так отвратительно и мерзко. Плачу. Сильней вжимаюсь в Стаса и мысленно благодарю его за то, что он не отпускает меня.

Людям свойственно ошибаться. Все мы когда-то говорим ни те слова, совершаем ни те поступки, приходим ни к тем выводам, или прощаем ни те вещи, которые дозволено прощать. Но есть определенный лимит.

Солгать маме или сбежать с уроков, подставить друга или избить человека. У каждого действия свой процент неразрешимости. И если сложить все мои ошибки, суммировать каждый мой промах, заблуждение, недостаток или провинность, я превышу этот лимит. Я превышу допустимую норму, и окажусь в самом низу без родителей, друзей. Я останусь одна вместе со своими грешками, ложью, совестью. И это убьет меня. Я знаю, что это меня убьет.

Глава 10. Причины, из-за которых хочется потерять память

— Я позвонила Леше. — Сообщаю и сажусь за стол. — Он скоро приедет за мной.

— Тебе с сахаром? Хотя о чем это я, — парень достает чашки, ставит их на столешник и насыпает в каждую заварки. — Ты всегда пила такой сладкий чай, что я сомневался, то ли ты в чай добавляешь сахар, то ли в сахар чай.

Непроизвольно улыбаюсь, хотя внутри буквально сгораю от стыда.

— Ты как? — он садится рядом.

— Так себе.

— О чем тебе рассказала Кира?

— О моих грешках, — усмехаюсь, чувствую, как глаза наполняются слезами, и прикусываю губу. Отворачиваюсь в сторону, пытаюсь вновь привести себя в чувство. — Она посвятила меня в то время, когда я была бешенной Коброй, а окружающие люди — грушами для битья.

— Мы все совершали ошибки, — размеренным голосом протягивает Шрам.

— Возможно. Но вряд ли каждый из вас обрек какого-нибудь человека на гибель.

— Я уже говорил тебе о том, что виню себя во всех смертях своих подопечных.

— Это другое.

— Это то же самое.

— Нет! — настаиваю я. — Ты не являлся причиной, понимаешь? Ты всего лишь наставник, организатор. Люди сами выбирают: рисковать или нет, прыгать или нет, драться или нет. А я… — запинаюсь и поворачиваюсь лицом к Стасу. — Я — причина. Я убила того парня.

— Лия, прошу тебя, остановись. — Шрам недовольно выдыхает. — Ты не убивала никого! Наверняка ты говоришь о том придурке, у которого произошло кровоизлияние в мозг. — Я киваю, и Стас подходит ближе ко мне. — В том случае нет твоей вины. Парень был обречен. Врачи зафиксировали высокий сахар в крови, артериальное давление…

— Но если бы не я, он смог бы прожить дольше.

— Если бы не ты, он бы никогда не понял, что значит быть слабым и беззащитным. Он бы никогда не осознал всю ценность силы и того, как ею надо пользоваться.

— Да, кто я такая, чтобы лишать человека жизни? — ненавистно выплевываю я. — Я не имела права объяснять ему, что хорошо, а что плохо, таким способом! Он умер, Стас! Он умер!

— Вот скажи мне: ты бы смогла простить человека, который совершил в прошлом нечто подобное?

— Конечно, нет.

— Ошибаешься, — протягивает Шрам. — Ты бы простила.

— Если ты так думаешь, значит, ты плохо меня знаешь.

— Это ты плохо себя знаешь, Лия. А я… — Стас поджимает губы и грустно выдыхает. — Я помню, как один парень попал в похожую ситуацию. Он был подавлен, разбит. Не хотел жить, даже пытался покончить с собой, но ты… — он смотрит на меня так, словно я святая. От этого становится неловко, особенно теперь, когда я узнала, кто я на самом деле. — Ты поддержала его. Не позволила согнуться, наложить на себя руки. Ты спасла его, Лия.