Часть Европы (с иллюстрациями) - Борис Акунин

Главной проблемой галицких князей во все времена была сильная и своевольная аристократия, доставлявшая правителям не меньше хлопот, чем внешние противники. Хлебнул со своими боярами горя и Осмомысл, при всем его многоумии.

Один из эпизодов этой ожесточенной борьбы стоит особняком в древнерусской истории.

Ярослав был женат на дочери Юрия Долгорукого, однако супругу свою не жаловал, предпочитая ей фаворитку, некую Анастасию. Карамзин почему-то называет ее «злонравною женщиной», хотя никаких сведений о порочности Анастасии в летописях вроде бы не содержится.

Иметь любовницу, даже официальную, для государя — дело обыкновенное. Однако привязанность князя к Анастасии была настолько велика, что он вынудил жену и рожденного ею сына покинуть страну, а наследником вознамерился сделать своего бастарда Олега, которого за неимением законного отца называли «Настасьичем».

Это не бог весть какое злодеяние (русская история к тому времени знавала и много худшие) вызвало у галицких бояр негодование. Они устроили заговор и произвели настоящий переворот: взяли князя в плен, его верных слуг умертвили, а бедную Анастасию обвинили в колдовстве и сожгли на костре. Это единственный на Руси случай, чтоб женщину, да еще столь высокого положения, предавали сожжению по формально религиозным мотивам.

Осмомыслу пришлось принять все требования заговорщиков и согласиться на возвращение официальной супруги. Впоследствии он все-таки поступил по-своему и завещал престол Олегу, но бояре не дали «Настасьичу» править — он был отравлен.

В отличие от Галиции, Волынская область, ближе расположенная к Киеву, долго не имела автономии и была постоянной ареной войн между претендентами на великокняжеский титул. Первый шаг к обособлению Волыни был сделан после того, как великий князь Изяслав (1146–1154) выделил ее в «отчину» своему сыну Мстиславу.

Сын этого Мстислава, известный в истории под именем Романа Галицкого (ок. 1150–1205), и стал основателем нового государства, на время присоединив к своим владениям ослабленную боярскими неурядицами Волынь (в 1199 году).

В.Татищев так описывает Романа Галицкого: «…Вельми яр был во гневе; косен языком, когда осердится, не мог долго слова выговорить; много веселился с вельможами, но пьян никогда не бывал… Воин был храбрый и хитр на устроение полков».

Безудержней всего «ярость во гневе» князь обрушивал на боярскую оппозицию, с которой расправлялся способами, на Руси не виданными: четвертовал, закапывал живьем в землю. «Не передавивши пчел, меду не есть», — говаривал Роман. Этими крутыми мерами он превратил свою новообразованную страну в сильное, жестко централизованное государство.

Роман был удачливым полководцем, одержал множество побед над половцами, литовцами и поляками. Он сумел завоевать и Киев, подвергнув его полному разграблению.

Слава о галицко-волынском князе распространилась так широко, что римский папа Иннокентий III предложил Роману королевскую корону, если тот согласится принять католичество. По преданию, папский легат пообещал князю покровительство «меча Святого Петра». В ответ князь будто бы вынул из ножен свой собственный меч и ответствовал, что ни в каком ином клинке не нуждается.

Вероятно, при таком неукротимом честолюбии Роман Мстиславич построил бы еще более внушительную державу (кажется, он вынашивал грандиозные планы стать «царем в Русской земле»), но в 1205 году этот властитель пал в бою с поляками.

Созданная им страна немедленно рассыпалась, охваченная междоусобицей и атакованная венгерскими соседями. Однако потребность в существовании западнорусского государства, объединенного общими экономическими интересами, сохранилась.

После долгих неурядиц Галицко-Волынское княжество возродилось — уже на более крепкой и прочной основе — благодаря усилиям Романова сына Даниила (1201–1264).

Роман Галицкий принимает послов папы Иннокентия III (Н. Неврев)

Вся молодость этого князя прошла в борьбе за восстановление отцовской державы. Он пытался закрепиться то в галицкой, то в волынской ее части, был отовсюду изгоняем врагами, возвращался вновь, опять всё терял. В конце концов сумел подчинить все волынские земли и потом еще без малого двадцать лет сражался за обладание Галицией.

Объединение завершилось только в 1245 году. К этому времени Даниил Романович по своему положению уже был первым из всех русских князей.

Встав во главе галицко-волынского государства, Даниил, подобно Осмомыслу, пользовался поддержкой торгового, служилого и ремесленного сословий. Горожане стояли не за бояр-землевладельцев, а за князя, и тот всячески укреплял эту свою опору, расширяя старые города и строя новые. (Так, в частности, был основан Львов).

Вот еще один эпизод, который даже красноречивей, чем история сожженной Настасьи демонстрирует остроту противостояния княжеской власти и земельной аристократии на русском юго-западе.

Во времена малолетства Даниила, когда галицкое боярство было в самой силе, оно стало сажать у себя князей по собственному выбору, фактически превратив их в марионеток. Сначала знать пригласила к себе одного сына черниговского князя — Святослава Игоревича, потом позвала другого — Романа Игоревича, а затем и третьего — Владимира Игоревича. Каждый из них по отдельности был слишком слаб, чтобы удержаться на престоле. Но в 1210 году Игоревичи объединились и попытались с помощью репрессий утвердиться в Галицко-Волынском крае в качестве не номинальных, а действительных правителей. Они поделили область на три части: Владимир сел в Галиче, Святослав в Перемышле, Роман — в Звенигороде-Галицком.

Тогда против братьев восстало всё боярство и позвало на помощь венгров с поляками. В 1211 году Игоревичи были разбиты. Владимир бежал, а Святослав с Романом попали в венгерский плен.

Затем произошло событие из ряда вон выходящее. Бояре выкупили князей из плена и в отместку за репрессии повесили обоих. Это первый в русской истории случай, когда подданные не просто убили, а предали казни свергнутых государей, членов правящего дома. В следующий раз подобное случится только в 1918 году.

Даниилу пришлось создавать свое государство в очень трудное время, когда Русь пришла в упадок и запустение под натиском монгольской орды.

В эпоху, когда основная часть страны стала частью Азии, а русские князья — бесправными подданными Чингисидов, Галицко-Волынское княжество осталось последним относительно независимым и притом «европейским» сегментом Руси.

С монголами Даниил старался не воевать, а договариваться — он обладал незаурядными дипломатическими способностями. Еще перед нашествием князь занял Киев, который в 1240 году был захвачен и фактически уничтожен войсками Батыя. Даниил смирился с этой потерей и не пытался вернуть утраченное. Во время большого европейского похода монголы лишь краем зацепили Галицию, после чего устремились на Венгрию, так что основная часть Данииловых владений убереглась от разорения.

Когда потребовалось, князь лично отправился в Орду и признал себя ее вассалом, но выговорил условия, при которых эта зависимость была сугубо формальной. Татарские гарнизоны в его владениях не стояли, баскаки за данью не приезжали. Когда же в 1252 году монгольский наместник русского юго-запада попробовал отобрать у Даниила часть земель, князь дал решительный отпор и нанес ордынцам поражение. Однако, зная меру, развивать успех не стал и вовремя остановил свое наступление. Это позволило Даниилу сохранить мир с Золотой Ордой, и в 1258 году галицко-волынское войско даже ходило в союзе с монголами походом на Литву.

Памятник Даниилу Галицкому (г.Львов)

Если в отношениях с восточным соседом Даниил соблюдал осторожность, то на Западе он вел себя совсем иначе, активно вторгаясь в европейскую политику. Одного своего сына он женил на дочери венгерского короля, другого — на австрийской наследнице и даже попытался (правда, безуспешно) посадить этого княжича на герцогский престол.

Полувеком ранее отец Даниила высокомерно отказался от королевской короны, обещанной Римом. Теперь Западная Русь, над которой постоянно висела угроза монгольской экспансии, находилась совсем в другом положении. Когда папа Иннокентий IV прислал к Даниилу посольство с точно таким же предложением и в качестве вознаграждения за обращение в католицизм посулил устроить крестовый поход против Орды, князь согласился.

В 1253 году крестовый поход был действительно объявлен. Даниил принял от папского легата королевский венец, именуясь отныне Rex Russiae («король Руси»). Однако крестоносное войско так и не собралось, поэтому обращать своих подданных в католицизм Даниил не стал. Звучный титул, впрочем, оставил за собой и передал потомкам.