Рим. Прогулки по Вечному городу - Генри Мортон

Такой была и статуя, упоминаемая Уильямом Мальмсберийским. Она стояла с вытянутой рукой и указующим перстом, изображала, возможно, императора или оратора, а на голове у нее были написаны слова «Бей сюда». Невежественные люди били по статуе молотками, надеясь обнаружить внутри золото. Папа же, со своими познаниями, отметил, где была тень указующего пальца днем, и ночью вернулся со светильником и в сопровождении слуги.

По магическому заклинанию Сильвестра земля разверзлась в отмеченной точке. Папа и его слуга оказались в коридоре, и в конце его им открылась картина, которую жаждал видеть всякий средневековый охотник за сокровищами.

Они оказались во дворце, сияющем золотом. Солдаты из золота играли в золотые кости; золотые король и королева сидели за золотым столом перед золотыми яствами. Огромный карбункул висел в золотой комнате, сверкая, как звезда, а золотой лучник застыл, прицелившись из лука в карбункул. Как только Сильвестр или его слуга протягивали руку, чтобы коснуться чего-нибудь, золотые фигуры оживали и разбегались. Это встревожило Сильвестра, но не его слугу, который схватил золотой нож, и тогда золотой лучник выстрелил в карбункул, и вся комната погрузилась во мрак. Слуга в страхе бросил нож, и они оба побежали назад по коридору, в темную, но знакомую ночь.

Когда просвещенный папа умер, распространились слухи о его гробнице в Латеране: о том, что кости начинали греметь, когда очередной папа должен был умереть, и тому подобное. Открыв в 1648 году гробницу, на мгновение увидели его тело в папских одеждах со сложенными на груди руками. От прикосновения оно рассыпалось в пыль, в которой нашли серебряный крест и перстень с печаткой.

Из всех ужасов, которые видала патриархия, может быть, самым отвратительным было зрелище «синода трупа» в 896 году. Папа Стефан VII, который повредился рассудком от политических интриг и распрей, выкопал тело своего предшественника, Формозы, посадил мертвого папу на трон и провел издевательский судебный процесс. Дрожащему диакону предписано было, стоя около трупа, исполнять обязанности адвоката, но он был в таком ужасе, что не вымолвил ни слова. Труп осудили, все законы, изданные в его правленье, отменили, а тело бросили в Тибр, откуда его выловили какие-то рыбаки и похоронили как полагается. Режиссера этой безобразной сцены в следующем году задушили подушкой.

Находясь в Латеране, трудно не поддаться искушению покопаться в мелодраматических воспоминаниях средневекового папства, но не надо забывать, что этот период дал больше святых, чем грешников. Следует также помнить: кровавые ужасы и дикость, нередкие в средневековом папстве, указывают на то, что оно обладало удивительной способностью выживать в таких бурях, которые давно покончили бы с любым другим учреждением. Боккаччо остроумно развивает эту мысль в своей истории об одном еврее, который, приехав в Рим, был потрясен, увидев жалкий маленький городок, в котором к тому же престол Святого Петра занимал не иначе как сам Антихрист. Но еврей тут же обратился в христианство, и главным аргументом послужил тот, что религия, способная существовать, несмотря на подобное папство, — несомненно, божественного происхождения!

Самый трогательный из пап, Селестин V, правил как раз в Латеранский период. Он был избран в 1294 году в порыве отвращения к преступлениям и диким забавам тех дней, после того как престол два года пустовал из-за распрей между кардиналами. Однажды один благочестивый кардинал упомянул имя Петра, отшельника, который жил в горах рядом с Сульмоном, где родился Овидий. Его-то и решили сделать папой. Три епископа с одеждами и декретом об избрании отправились на поиски отшельника и по козьей тропе пришли к отдаленной пещере, где жил старик. Ему было восемьдесят лет. Удивленный и потрясенный, он пытался бежать, но в конце концов его уговорили, убедив, что такова воля Божия. С него сняли потрепанное одеяние отшельника, одели его в одежды понтифика и, посадив на осла, повезли в Рим. Впереди шли певцы и гарцевали всадники.

Бедный старик прожил пять месяцев в голой келье, которую построили для него в папском дворце. Он подписывал все, что бы перед ним ни положили, и выполнял все, что ему скажут. В отличие от многих святых, способных за версту определить нечестного человека, бедный Селестин V так плохо знал этот мир, что не понимал окружавших его людей и мотивов их поступков. Он все время молился, скучал по своей пещере в горах, по звездам. Говорят, подлый кардинал Гаэтани, ставший следующим папой, Бонифацием VIII, провел в келью папы специальную трубу, и в тишине ночи, шепотом, как будто это был голос с небес, убеждал Селестина отречься от тиары. Тот так и сделал и стал одним из шести пап, которые отреклись.

Старик с радостью снял с себя пурпурные одежды и облачился в свое одеяние отшельника. Но ему не долго дали спокойно жить в его пещере. Люди падали перед ним на колени и умоляли снова стать папой. Есть что-то бесконечно трогательное в этой жажде увидеть, что святой изгоняет торгующих из храма. Совершенно невозможно было оставить без присмотра освященного папу, которого все числили святым. Он кротко предал себя в руки посланцев нового папы, и когда ему сказали, что, отказавшись от тиары, придется отказаться и от свободы, склонил голову и смирился с тем, что проведет остаток дней в мрачной крепости на вершине холма. Неисповедимы пути Господни, и много хорошего было сделано руками плохих пап, в то время как избрание на этот пост простого раннего христианина, который мог бы явиться из катакомб, если бы не явился из пещеры, не смягчило дикие нравы того времени. Но Церковь, невзирая на все свои прегрешения, не забыла его, и через десять лет после смерти Селестин был причислен к лику святых.

В другой части собора я видел гробницу великого папы, Иннокентия III, которого называли августом папства, человека, известного не только своей ученостью, мудростью, железной волей и блестящей карьерой, но также тем, что он занял Святой Престол в возрасте тридцати семи лет. Он был тем самым папой, который отлучил от церкви короля Якова и применил к Англии интердикт.

Молодой папа всегда был редким явлением, а со времен Возрождения и по сию пору — почти невозможным. Таким образом, папство — самый замечательный в истории пример старости у власти. Большинство понтификов избиралось в том возрасте, в котором королю следовало уже подумывать об отречении от престола, тем не менее живительный эффект престола Святого Петра хорошо известен. Часто едва способный передвигаться старик оживал в тот момент, когда тиара касалась его лба. Хороший пример — Павел III, шестидесятивосьмилетний кардинал Фарнезе, согнутый пополам старик, который, казалось, уже одной ногой в могиле. После избрания папой он распрямился и правил еще пятнадцать лет!