Мальчик из будущего - Владимир Поселягин

– Попрошу проследовать с нами в жандармерию для установления личности, – с некоторой скукой терпеливо сказал жандарм.

– Но у меня тут назначена встреча! – не собираясь куда-либо идти, ответил я.

– Если потребуется, мы заберём вас силой, не усугубляйте ситуацию.

Встав, второй жандарм тут же пристроился за спиной, не люблю таких скорых, да и то, что дышат в шею, тоже. Именно так я и сказал, послушались и пошли по бокам от меня. Ситуация мне нравилась всё меньше, я, конечно, имел идеальную память, но и дураком тоже не был. Аналитический склад ума имел, как мне не раз говорили. Надо прикинуть. Могли меня вычислить и ждать здесь? Запросто. Подстава и меня так похищают? Возможно.

Мои размышления были прерваны самым грубым способом, я даже на рывок не успел уйти, хотя как раз и собирался, прикидывая и ожидая удобного момента, только от кафе отошли метров на тридцать. Однако тут меня резко схватили за шею в две руки и за руки, после чего, наклонив вперёд, буквально зашвырнули в небольшой микроавтобус через задние открытые двери. Дальше был удар чем-то мягким по голове, который меня серьёзно ошеломил.

– Потише, Патрик, нам его голова нужна целой, а ты так можешь его слюнявым идиотом сделать.

– Ничего, я аккуратно, – ответил другой, более молодой голос, и последовал второй удар, и меня окончательно вырубили…

Очнулся я в духоте. Судя по положению, лежал на боку на чём-то мягком вроде матраса. На голове была плотная ткань мешка, дававшая мало воздуха. Судя по шуму, мы… на судне? Я отчётливо слышал гул судового двигателя. Да и килевая качка присутствовала. В левую скулу била волна.

Стараясь не шевелиться, чтобы не выдать, что очнулся, я задумался. То, что в каюте кроме меня ещё кто-то есть, я слышал отчётливо, этот неизвестный шумно сопел явно перебитым носом. Помню, как меня вырубили, и били, думаю, мешочком с мокрым песком. Англичане, разговор шёл на английском. Я и до этого англичан не любил, а теперь совсем разозлился на них. А классно они меня сделали, видно, что подготовились. Я договорился с Братским, что выйду на одно из посольств, дальше, скорее всего, произошла утечка, остальное – дело техники. Выставили наблюдателей и группы захвата у всех таких посольств во Франции и соседних странах, и птичка залетела в мышеловку. Даже форму жандармов достали, чтобы спокойно меня взять. Сработали – высший шик. Тут по-другому не скажешь. Сейчас мы, наверное, Ла-Манш пересекали, другого ответа на шум двигателя и на качку у меня не было. Ладно, подождём. Посмотрим, что принесёт следующий день.

Пока было время, я попробовал проверить, как связан. Руки и ноги спутали хорошо, верёвок не жалели. Видимо, я чем-то выдал себя, так как сопение резко прекратилось, похоже, охранник присматривался ко мне, показалось ему или нет. Решив, что дальше тянуть с бессознательным состоянием смысла нет, я немного глухо простонал, будто приходя в сознание, и пошевелился. Почти сразу послышался скрип и шаги явно тяжёлого мужчины, немного по-другому скрипнула дверь, и раздался басовитый голос. Говорил неизвестный на английском:

– Сержант, отправь человека к мистеру Хиллу, его груз очнулся.

– Есть, сэр, – едва расслышал я ответ.

Шум двигателя при открытой двери стал громче. Судя по качке и работе мотора, а также неизвестному солдату, мы на военном корабле. Скорее всего, английском. Но на небольшом. Что-то вроде патрульного судна, вряд ли даже эсминца или корвета, размеры не те. Болтает нас, как на катере, на котором я практику проходил. Может, какое посыльное судно военно-морского флота Британии? Чёрт его знает.

После того как я сделал вид, что очнулся, поднялась суета, меня перевернули, но не развязывали. Тело затекло, поэтому я не мог точно определить, что со мной, а когда переворачивали, по ветерку понял, что штаны у меня спущены до колен, значит, «бульдог» из тайника исчез. Трусы на месте, но револьвера не было, стало быть, и остальное оружие нашли. Плохо. Ладно, будем играть тем, что есть.

Меня перевернули, приподняли край мешка – судя по возне, он у меня был завязан на шее, чтобы не спал, – и сунули в рот металлический носик чайника, дав напиться. Вода была немного затхлой, с привкусом металла, но напился я вволю, меня не ограничивали. При этом при мне старались особо не разговаривать, делали всё молча, но охранник не уходил, я слышал его сопение, а мной занимались двое других. Потом под меня ещё и утку подсунули, хм, почему бы и нет, хотелось. Отлил нормально, нисколько не стесняясь. У меня вообще это чувство фактически атрофировано, из-за чего меня и называют наглой рыжей мордой. После этого меня оставили в покое, но охранник всё равно был при мне, видимо, вернулся на стул, на котором ранее сидел, я услышал тот же скрип, что и раньше.

Через некоторое время качка пошла на спад, похоже, мы вошли в бухту или в порт. Довольно скоро после того, как я почувствовал касание борта к пирсу, за мной пришли. Ноги не развязывали, меня положили на носилки и, похоже, прикрыли простынёй, я почувствовал касание ткани. Когда меня выносили наружу, то приподняли, чтобы носилки прошли над бортом, этим я и воспользовался, перекатился и перевалился через борт носилок. Идиоты не стали меня страховать привязными ремнями. Удар о край борта грудью выбил у меня весь воздух из лёгких, но своего я добился, с шумом обрушился в воду у борта судна. Почти сразу прозвучали крики, команды, и в воду с шумом прыгнуло несколько человек, я это слышал, медленно погружаясь на глубину. Меня грубо схватили за плечо и потянули вверх. Я почти захлебнулся, однако меня вытащили, так что я начал кашлять, но мокрая ткань и так плотного мешка облепила лицо, и я задыхался. Это видели, поэтому прозвучал приказ, и с меня содрали мешок. Именно этого я и добивался своим прыжком. На воде меня держали трое. Один матрос британского флота и двое по гражданке. Судно действительно оказалось небольшим патрульным. У борта столпились военные моряки и двое мужчин, один здоровый с перебитым носом и в шляпе, тот самый охранник, что сопел в каюте, а рядом невысокий рыжеволосый джентльмен, он-то и командовал людьми. Думаю, это тот самый мистер Хилл. Я запомнил тебя, тварь.

Потом меня вытащили из воды, погрузили в какой-то фургон, но что было дальше, не помню, мне сунули под нос тряпицу со знакомым запахом эфира, и я вырубился. Реально идиоты, ещё на катере это нужно было сделать, тогда мой фокус не прошёл бы.

– Какой, однако, вы упорный, мистер Ларин, – вытер уже грязным платком пот на лбу один из моих следователей, которые вели допрос.

Вопросы были стандартными, всё о будущем. Всё, что помню. Их интересовало всё, что я знал о Британии, все их взлёты и особенно падения. Обломались, за трое суток, что шёл допрос и пытки, я не ответил ни на один вопрос. Если бы меня пытали серьёзно, сломался бы, но, видимо, до крайности доводить приказа не было, пока терпел, хотя и ходил по краю кромки. Пытали электричеством, следователь в ход свои пудовые кулаки не пускал, хотя было видно, что очень хотел. Так что он меня фактически пальцем не тронул, но вот ожоги от электродов…

– Давай, – кивнул безымянный следователь, и его помощник, подойдя, прижал к моей груди два электрода и включил переключатель, подавая электричество.

Я снова закричал и затрясся, а эта тварь продолжала поворачивать переключатель, увеличивая разряд тока. Темнота, и далёкие голоса на заднем фоне.

– Ну вот, ты снова его вырубил, – сказал следователь помощнику.

– Вся грудь в ожогах от проводов, а молчит. Упорный.

– Ничего, сломаем, всех ломали. Давай ведро воды.

Я почувствовал, как на меня вылили ледяную воду, очнулся и затряс головой, отфыркиваясь. Ничего в помещении не изменилось: серая бетонная коробка со сливом в углу пола, куда с шумом устремилась вода, вентиляционная шахта, железная дверь и яркая лампочка под потолком. Кроме привинченного к полу деревянного стула, больше ничего не было. Разве что аппаратура на колесиках, та самая, которой меня пытают. Чёрт, как же грудь болит, вся в пятнах и полосках от ожогов. Оба урода были тут же. Следователь закатал рукава рубахи, в который раз являя моему взору обросшие жёсткими рыжеватыми волосками руки. Палач был в коричневой пиджачной паре, интеллигент хренов, под джентльмена играл.

В это время дверь скрипнула, и в помещение ворвался сухонький старичок с дорогой эксклюзивной тростью в руке и в не менее дорогой одежде. Увидев, как я мотаю головой, стряхивая воду, всё ещё стекающую с меня, он разорался и стал отвешивать тростью тумаки обоим присутствующим в комнате британцам. Я на это смотрел с откровенной насмешкой. Фокус с плохим и хорошим полицейскими я хорошо знаю, всё ждал, когда «хороший» появится, и вот дождался. Отругав обоих палачей, старик подскочил ко мне:

– Юноша, вы в порядке? Мы только что узнали о творимом безобразии.

Руки и ноги у меня были привязаны, однако когда я бился в судорогах от разрядов тока, то верёвки на одной из ножек стула ослабли, и правой ногой я уже мог пользоваться. Поэтому, выдернув её из петли и прижав колено к груди, со всех сил распрямил, нанеся удар босой стопой в лицо старику, отчего тот отлетел к стене и сполз на пол явно без сознания. Оба моих палача на миг застыли в шоке, после чего бросились к старику и засуетились вокруг него, да так, что я понял – он большая шишка. Очень большая шишка. Всё это они проделывали под мой злорадный смех.