Не спасай меня - Ася Лавринович

– А что? Тетечка в бегах, мэр под следствием, а у Буравина только машинку подаренную изъяли, – рассказывала Поля. – Не удивлюсь, если нашего альфонса Андрей Малахов к себе на программу пригласит.

Паша негромко рассмеялся и искоса посмотрел на Полину. Странно, когда мы встречались все вместе на двойном свидании, Поля была с Германом Буравиным. А тут совершенно очевидно, что рассказывает она о случившемся не как об истории, в которой замешан ее любимый парень. Все-таки между Полей и Пашей что-то есть? И именно поэтому в наши редкие свидания Долгих был сам не свой? Наверное, его беспокоили назревавшие отношения между Полиной и Германом… А учитывая то, как бабник Буравчик относится к девчонкам, Пашкино волнение было более чем оправдано.

Сидя на заднем сиденье, я наблюдала за Ковалевой и Долгих. Вот на светофоре машина остановилась, и Паша оставил руку на переключателе скоростей, Полина положила свою ладонь сверху, и пальцы ребят переплелись. Я усмехнулась. Вот и верь после этого в дружбу между мужчиной и женщиной.

Долгих довез меня до дома. На двор уже спустились густые сумерки.

– Уверена, что можешь остаться одна? – спросила Полина.

– Да, – кивнула я, – здесь я в безопасности.

– Тебе нужно выспаться, – вздохнула Ковалева.

– Высплюсь, – пообещала я, – по крайней мере, постараюсь.

Но мне казалось, что я больше никогда в жизни не смогу уснуть – столько тревоги и боли во мне…

– Если что, звони нам, – проговорил Паша, как и Ковалева, не спуская с меня внимательного взгляда.

– Конечно, ребят! Спасибо…

Я уже ухватилась за ручку, но вдруг обратилась к Поле:

– Полин, а как получилось, что тебя приняли за меня?

В салоне было темно, только мигающий на улице фонарь время от времени освещал наши лица.

– Я тебя выслеживала, – сдавленно призналась Ковалева.

– Что? – опешила я. – Выслеживала? Зачем?

Паша тоже с удивлением смотрел на Полю.

– Ну зачем-зачем, – забубнила Ковалева, – хотела нарыть на тебя компромат. А нарыла только проблем себе выше крыши…

– Какой компромат? – не поняла я.

– Какой-нибудь, – развела руками Поля, – чтобы Долгих понял, какая ты гадкая, и бросил тебя. – Ковалева смущенно улыбнулась. – Но ты не такая уж гадкая, Ульяна.

– Вот спасибо! – отозвалась я.

– Вернее, совсем не гадкая, – окончательно запуталась Ковалева.

Глядя на ее смущенное лицо, сложно было сдержать улыбку. Долгих так вообще откровенно веселился.

– Значит, ты уже и в городе за Ульяной следила? Там, у гаражей? Где Иваныч?

– Да Степаныч он! Ну да… И что ты ржешь, Павленцио?

– Я в шоке от тебя, Аполлинарий, – смеялся Паша. – Ты чокнутая!

– Эй! – надулась Поля.

– Самая любимая чокнутая, – поправил себя Долгих, наклоняясь к девчонке и целуя ее в макушку.

– Ладно, ребята! – вздохнув, проговорила я и поспешила выйти из машины, чтоб оставить Полину и Пашу вдвоем. – Еще раз огромное спасибо.

– Я тебе сама позвоню! – выкрикнула Поля, прежде чем я захлопнула за собой дверь.

Тот самый фонарь, под которым мы в один из вечеров стояли с Мишей, снова мигнул. Тогда пух, словно снег, падал, падал, падал… Вдруг захотелось поднять с земли камень и запустить его в фонарь. Разбить его вдребезги, как свои воспоминания, чтобы никогда больше не беспокоил… Я задрала голову и посмотрела в темное окно Александры Марковны. Тут же вспомнился ее театральный бинокль. Еще участкового вызовет.

Дома я, не включая свет, прошла в свою комнату и прямо в одежде рухнула на кровать. Обнимая подушку, громко заплакала. Позже все-таки удалось уснуть. Проснулась оттого, что меня начало знобить. Взяв плед, с головой укрылась.

Жар не отступал. Я просыпалась несколько раз: и ночью, и под утро… Но из-за слабости тут же снова проваливалась в глубокий сон. Сквозь него слышала, как несколько раз звонил телефон, но подняться с кровати не было сил. Всякий раз я засыпала с мыслью о том, что нужно поискать в квартире жаропонижающее или позвать на помощь Александру Марковну… Когда я проснулась в очередной раз, за окном было уже совсем светло, а в моих ногах лежал Стас.

– Ты что тут делаешь? – слабым голосом спросила я, испугавшись, что и брат окажется видением.

Стас открыл глаза и сел рядом со мной на кровати.

– Наконец-то ты очнулась, – потрогал он ладонью мой лоб. – Геля ушла в аптеку купить все, что выписал врач.

– Врач? – переспросила я.

– Да, он приезжал ночью, ты не помнишь?

– Если честно, отрывками… Помню, Геле давала телефон и просила купить к нему зарядное устройство… Но думала, это сон. Как вы сюда попали?

– Нас твоя подруга вызвала, – ответил Стас. Я сразу поняла, что он говорит о Полине. – Она сначала тебе звонила, потом в квартиру хотела попасть…

– Наверное, я крепко спала, – ужаснулась я тут же. – А что сказал врач?

– Ты перенесла какой-то сильный стресс? – спросил Стас. – Просто больше никаких симптомов… Родители скоро будут. А как Александра Марковна тебя куриным бульоном кормила, тоже не помнишь? Хорошо, что у нее есть ключи.

Я покачала головой.

– Родители тоже приедут сюда? – тут же спросила я.

– Как только отделаются от своих итальянцев, – недовольным голосом проговорил Стас.

– А как же маленький отель на Пантеллерии?

– Видимо, ты намного важнее, чем отель на Пантеллерии, – слабо улыбнулся брат. – К тому же этот его сынок… Фух! – Стас состроил презрительную гримасу. – Такой надменный!

– Как в зеркало глядишься? – тихо рассмеялась я.

– Перестань! – Брат попытался сдернуть с меня одеяло, но я снова засмеялась и, ухватившись крепче за край, потянула его на себя.

– На фоне итальяшки я даже заскучал по Мишане, – улыбаясь, проговорил брат, а затем, глядя на мое лицо, осекся.

Чувства обожгли так, что стало трудно дышать.

– Поспи еще, – голос Стаса подозрительно дрогнул.

– Ты будешь со мной? Ты никуда не уйдешь? – спросила я тихо.

Стас, пряча красные глаза, снова молча лег у моих ног.

– Я ведь тебе тогда говорил… – глухо начал он.

– Шшш,