Пустыня смерти - Лэрри Макмуртри

Фолконер, который тоже не любил этого охотника за скальпами, обернулся и посмотрел на упавшего.

— Обезоружьте его, — приказал он. — У него за голенищами сапог — пистолеты. Если их не вытащить, он поубивает нас всех, как только очухается.

Каллу вспомнились грязные, облепленные мухами скальпы, висящие на седле этого человека; вспомнилось ему и утверждение Длинноногого о том, что кое-какие из тех скальпов принадлежали мексиканским детям.

— Никого не бей до смерти, по крайней мере, здесь, — предупредил Сэм. — Полковник Кобб повесит тебя. Он все время вешает людей.

С трудом Калл залез в седло и поехал к бизоньему стаду. Когда он и Сэм уехали, Киркер встал на колени, отхаркиваясь кровью.

— А ты быстро выхватил свой пистолет, — сказал Фолконер, обращаясь к Гасу. — Думаю сделать тебя капралом. Ты можешь стать прекрасным стрелком из пистолета.

— Спасибо. Этот тип оказался грубияном, — заметил Гас. — Так вы полагаете, что полковник позволит мне считаться капралом?

Хоть Гасу Фолконер не очень нравился, слова капитана обнадежили его. Он понимал, что опять сравняется в звании с Каллом, и почувствовал уверенность, твердость и способность драться, если случится сражение. Чувство собственной слабости, беспокоившее его с момента первого столкновения с Бизоньим Горбом, теперь исчезло или, по крайней мере, не было таким назойливым. Да, он, может, и погибнет, но погибнет в бою, а не будет просто доживать свои дни, дрожа от страха в ожидании, когда его поведут на заклание.

Они подскакали к стаду, быстро подстрелили двух жирных телят и, как им приказали, вырезали у них печень и филейные части. Сэм искусно и проворно разделывал туши. Он привез мешок, куда складывал куски мяса, и, закончив работу, туго завязал его.

— Завтра я настреляю еще больше зверей на мясо, — похвалился Фолконер, когда они возвращались в лагерь. — Как только перейдем реку, полковник запрещать не будет.

— Но ведь завтра бизоны уйдут, — возразил Сэм.

— Уйдут? Что ты имеешь в виду? Их тут многие тысячи, — с удивлением произнес капитан.

— Завтра они уйдут, — повторил Сэм — он красноречием не отличался.

Они миновали то место, где проходила стычка с Киркером, но его и след простыл, лишь на траве остались пятна крови, накапавшей из его разбитого лба.

— Надеюсь, что сломал его проклятую руку, — сказал Калл.

Другие не произнесли ни слова. Они молча подъехали к отряду. Сэм осторожно держал мешок с мясом.

— Сэм, ты знаешь, какие куски лучше всего вырезать у бизонят, — заметил Гас. — Может, поучишь нас в следующий раз, когда представится возможность. Я мог бы поохотиться с часок, да не знаю, как добраться до печенки.

— В следующий раз покажу, — ответил Сэм. — Бизонья печень очень вкусная.

13

Узнав о том, что Бизоний Горб собирается прийти на обед, генерал Фил Ллойд, еще в юности отличившийся в битве под Новым Орлеаном, проявил немалый интерес к этому делу и тут же приказал своему слуге Пиди порыться в вещах и отыскать более или менее чистый мундир. По правде говоря, мундир оказался довольно измятым, но зато не запачканным табаком и мясным жиром, а также разнообразными крепкими напитками, которые генерал Ллойд ежедневно потреблял в изрядных количествах.

— Может, мне не к чему переодеваться? — спросил он Калеба Кобба. — В лагере наберется по меньшей мере целая сотня мужчин, у которых просто руки чешутся пристрелить этого поганца. Надо ли ему приходить?

— Он обязательно придет, Фил, — заверил его Калеб Кобб. — Он хочет представить нам своих жен.

Калл подумал, что целиком и полностью согласен с генералом. У большинства рейнджеров, многих торговцев и прочих членов экспедиции от рук команчей погибли друзья и родственники и некоторых Бизоний Горб убил лично Близилось время прихода «гостя», а среди рейнджеров поднимался глухой ропот и слышались проклятия. Самые агрессивные предлагали повесить Калеба Кобба — считая, что незачем ему было приглашать этого проклятого убийцу. Тем временем Сэм спешно заканчивал стряпню, но когда над лагерем повис запах жареной печенки, общее недовольство еще больше усилилось С чего эту сволочь будут угощать такими деликатесами, когда все едят жесткое сушеное мясо?

— Он обязательно придет, — решил Гас. — Он не побоится толпы — чтобы его испугать, надо нечто большее.

Как и Калл, Гас начал сомневаться в компетентности военного руководства. Генерал Ллойд, который не просыхал от пьянства всю дорогу и большей частью вообще ничего не соображал, нацепил на свой голубой мундир целую дюжину разных орденов и медалей.

— Должно быть, он получил эти награды за беспробудное пьянство, потому что больше ни на что не способен, — съязвил Гас.

Пока печенка дожаривалась, а мясная подливка доваривалась в небольшом горшочке вместе с луком и овсяной крупой, которую Сэм ухитрился где-то достать, Калеб Кобб, заметив недовольство среди рейнджеров, приказал Фолконеру собрать всех ропщущих в одном месте. У Фолконера при себе был небольшой хлыст, которым он любил похлопывать себя по голенищу. Он закружил по лагерю, похлопывая себя по сапогу и сгоняя людей к тенту Калеба Кобба.

Кобб всегда был не прочь покрасоваться. Когда к нему согнали недовольных, он встал, выпрямился и указал рукой на холм, возвышающийся на востоке. Через вершину холма в этот момент проезжали четверо всадников — это ехали Бизоний Горб и три его жены.

— Вон он едет — как раз в обусловленное время, — промолвил Калеб Кобб. — Я скажу кратко он настоящий смертоносный дьявол, но я пригласил его на обед и не хочу, чтобы кто-то помешал мне принять его в качестве гостя.

— Означает ли это, что мы не должны относиться к нему враждебно, пока он находится у нас в лагере? — спросил Чадраш.

Он не очень-то уважал Калеба Кобба, который, по его мнению, был просто пиратом, но почему-то решил бросить якорь и завязать с разбойничьим ремеслом. Говорили, что Кобб захватил несколько мексиканских судов и вывез на них много золота и серебра и немало женщин. Во всяком случае, в порту Галвестон именно так и рассказывали. Недаром Чадраш подозревал, что главная причина похода отряда рейнджеров из Техаса в Санта-Фе заключалась в том, что Коббу захотелось завладеть тамошними запасами золота и серебра Никто не объяснял Коббу, как вести себя, и ничто его не сдерживало, а Чадрашу хотелось, чтобы тот уважал установленные порядки.

— Можете злиться и ругаться сколько угодно, но не в его адрес, — ответил Калеб.

Он прекрасно знал, что горец недолюбливает его.