Яд Минувшего. Часть 1 - Вера Камша

— Я здоров, — ляпнул Робер и тут же поправился: — То есть почти здоров. Дня через три отправлюсь в Надор, если ты, разумеется, не возражаешь.

— Не терпится повесить на шею камень? — Альдо вне себя, и неважно почему. Пока Его Величество не остынет, о долгах и гоганах лучше не заикаться.

— Предпочитаю казнь без отсрочек, — повторил чью-то пошлость Робер, — говорю тебе как королю.

— Главное, первую ночь пережить, — хмыкнул Альдо, — потом сплавишь супругу в Эпинэ и езжай к своей баронессе, сколь душе и клинку угодно…

— Стой, — окликнул Робер, поворачивая ключ, — пришли.

— Куда? — не понял сюзерен. — Ты же вроде наверху угнездился.

— Ты не баронесса, чтоб тащить тебя в спальню. А что, во дворце уединиться совсем не получается?

— Кошки его знают. — Сюзерен с любопытством оглядел «Маршальский кабинет» и поморщился: — Ты бы шпалеры сменил, что ли… Предки — это хорошо, но дрались они у тебя не под теми знаменами.

— Руки не доходят. — Эпинэ подвинул кресла так, чтоб реющий над головой Рене «Победитель Дракона» не лез в королевские глаза. — Да и не заходит сюда никто. Я или в жилых комнатах, или внизу с вояками.

— Я пришлю тебе парочку гальтарских шпалер, — Альдо бухнулся в кресло и протянул ноги к камину, — с птичками. Закатные твари, так бы и убил кого-нибудь…

— Ну и убей. — Сегодня разговора не выйдет, а через шесть дней он и не потребуется. — Кракла, к примеру, он косой. Вино будешь?

— Спрашиваешь. — Альдо провел рукой по лицу. — Я устал как собака. А Кракла ты не трогай, он мне нужен… Эх, попадись мне Суза-Муза!

— Так ведь попался уже. — Красное вино напомнило о «франимском виноторговце» и времени, когда они не убивали. — Или ты не об Удо?

— О Медузе, — огрызнулся Альдо. — Эта скотина прислала мне ультиматум! Сунула в бумаги, до которых руки не доходили, сегодня взялся — и на тебе! Теперь понимаешь, почему я к тебе подался? Леворукий его знает, как эта тварь входит и выходит.

— Подземный ход? — предположил Иноходец. — Во дворце должен быть подземный ход.

Альдо вытянул ноги, белые сапоги были в грязи. Значит, злился и гнал галопом.

— Я велел Мевену с Рокслеем простучать стены в Ночном крыле, — Его Величество потер щеку, — и потрясти архитекторов, а пока придется помалкивать.

— А не могло оно со времен Удо заваляться? — предположил Эпинэ. — Какой бокал на тебя смотрит?

— Дальний. Медуза сунул послание в письмо Спрута: я просил его прислать песню, которую ты на коронации орал. Придд прислал, это было после того, как Удо взяли. Робер, у меня голова кругом идет… Это не ты, не Дикон, не Придд, не Матильда со своим псарем и не Мевен. Все! Остальным не верю.

— Не веришь Дугласу и веришь Придду? — Зря он польстился на кэналлийское, кэналлийское будоражит память, но вина из Эпинэ еще горше.

— Удо тоже казался другом, а потом его на чем-то прихватили. — Сюзерен поморщился, словно «Змеиная кровь» оказалась кислой. — Анаксы не могут верить, только думать и знать. Ты был болен, Придд во дворец носа не кажет, а у Дикона ума не хватит. Ладно, кого ты ко мне притащить собрался?

— Давай сперва с Надором решим. — Только б достославный сидел там, где сидит. — Ты меня отпускаешь? Хочу до конца Ветров обернуться, а с гарнизоном Карваль управится.

— Коротышка у тебя толковый, — согласился Его Величество, — но поедешь ты не через три дня, а через десять.

— Я здоров.

— Врешь ты все, — припечатал Альдо. — Но дело не в лихорадке. Ты мне нужен в суде.

— В суде? — зачем-то переспросил Иноходец. — Ты не передумал?

Альдо Первый Ракан досадливо сморщился:

— Эта тварь в Багерлее вяжет меня по рукам и ногам, и потом, я дал слово Посольской палате.

— Ты начал обещать еще в Агарисе. — Пусть не столь громко, но более страшно. — Послам своей очереди ждать и ждать, а суд над Алвой нас не украсит.

— Робер, — сюзерен допил вино и теперь вертел в руках пустой бокал, — я много думал. Гораздо больше, чем ты можешь предположить. Все великие державы начинались с похорон.

Эрнани Святой закопал Золотую Анаксию. Золотую Империю зарыли Гайифа с Уэртой, а Талигойю — Оллар. Я хочу раз и навсегда похоронить Талиг, а для этого нужны суд и приговор. Без этого эсперадоры и «павлины» решат, что я на троне по их милости. Сейчас они меня признали, но, когда я пошлю их к кошкам, а я пошлю, вспомнят про Золотой Договор и олларского щенка… Подлил бы, что ли!

— Сейчас. — А кого ты не пошлешь? Всем всё обещать и знать, что врешь, кто тебя этому научил? — Ты больше не рассчитываешь на силу Раканов?

— Сначала нужно добыть меч и жезл.

— Жезл Левий тебе отдаст.

— Шутишь? — Сюзерен так и замер с бокалом в руке.

— Ничуть, — какие уж тут шутки, — кардинал сам мне сказал. Жезл будет твоим, как только найдется меч.

— Уже легче, но до меча просто так не добраться. Закатные твари, Фома не верит, что Алва у меня! Ему нужен союз с Кэналлоа и Савиньяками!

— Если хочешь доказать Фоме, что Алва у тебя, покажи его послу, — Робер погладил золотую молнию, она была холодной, — а если тебе нужен суд, суди Фердинанда.

— Фердинанда? — неожиданно развеселился Альдо. — Ты настоящий маршал: в войне смыслишь, а в политике хвост от носа не отличишь. Я НЕ могу судить Фердинанда, потому что он отрекся и я его помиловал. И я не могу таскать в Багерлее всех, кто верит, что Алва в Хёксберг колошматит дриксов. Кстати, ты когда был у кузины?

— Давно, — всякий раз, когда речь заходила о Катари, Робер чувствовал себя последней скотиной, — еще до коронации… Надо ее навестить.

— Надо, — кивнул сюзерен. — Если ты уговоришь ее выступить на суде, тебе цены не будет. Тьфу ты! Это еще откуда?

«Это» вылезло из-за выцветшей портьеры, просеменило к хозяину и бодро полезло по ноге вверх. Утаить Его Крысейшество было не легче, чем Ворона.

— Леворукий, — Альдо глядел на крыса, словно на выходца, — откуда он взялся?

Взяться Клемент мог только из Сакаци, и Робер так и сказал. Клемент сидел на плече и злобненько шипел, за что Эпинэ был хвостатому непоседе искренне благодарен. Крысиные возмущения давали время на размышление.

— Совсем озверел. — Альдо на всякий случай отодвинул кресло. — Кто его привез?

— Угадай, — попробовал улыбнуться Эпинэ. — Альдо, ты веришь в древние силы?

— Разумеется. — Если спросить Клемента, верит ли он в сухарики, у крыса будет такой же вид.

— Тогда расстанься с первородством, — Эпинэ прижал не унимавшегося приятеля рукой, — и с Гальтарой заодно.