Социальное прогнозирование - И. Бестужев-Лада

Можно, конечно, прибегнуть для объяснения к уже не раз применявшемуся приему. Попросить представить себе, как бы вы от­неслись к тому, что власть в Чикаго захватили индейцы, в Сан‑Фран­циско – китайцы, в Нью‑Орлеане – черные, в Нью‑Йорке – евреи и т.д.? Боюсь, даже человек с богатым воображением не сразу поймет о чем речь. Ну и что, что губернатором, мэром, шерифом стал китаец, черный, индеец? Раз произошло законным образом – по­жалуйста! Какое это может иметь отношение к моему законному бизнесу?

Но мы, надеюсь, не зря посвятили столько предыдущих лек­ций рассказу о том, что при казарменном социализме законного бизнеса в принципе быть не может, – он весь целиком в «теневой» экономике. И даже сегодня законный бизнес в России, как верхушка айсберга над подводной, т.е. «теневой», глыбой. Потому что законный бизнес облагается почти 90‑процентным налогом, а «теневой» всегда бесплатен, если не считать взяток уголовному и чиновному рэкету. Но рэкет ни­куда не девается и при законном бизнесе.

Мы говорили также о том, что при казарменном социализ­ме законы служат только для демагогии, а жизнью правит только один закон: «я – начальство, ты – дурак». Что при казарменном социализме никаких президентов, министров, гу­бернаторов, мэров, шерифов нет, а есть «хозяева» – такие же полновластные хозяева над своим родом‑племенем, областью, предприятием, учреждением, организацией, какими были библейские патриархи. Таким образом, в Сан‑Франциско придет к власти не мэр‑китаец, а «крестный отец» китайской мафии, в Нью‑Орлеане черный станет не просто шерифом, а всевлас­тным «хозяином» целого квартала.

Напомним, что при казарменном социализме выгодные должности занимают не на рынке труда, а по протекции. Дома не покупают, а «получают» даром по усмотрению «хозяина». Доступ ко всем мыслимым благам зависит не от наличия де­нег, а от расположения того же «хозяина».

Теперь догадываетесь? В Сан‑Франциско при казарменном социализме мэр‑китаец составит всю администрацию из ки­тайцев, отдаст китайцам все предприятия, учреждения, орга­низации, заселит все коттеджи в престижных районах только китайцами, допустит в университет только выходцев из китайских семей, наконец, заменит все вывески на улицах и все делопроизводство китайскими иероглифами. А «англоязыч­ных» вытеснит в трущобы и обречет на низкооплачиваемые работы, которыми побрезгуют китайцы. Затем, по возможности, вообще изгонит их из Калифорнии. И, если этот процесс не остановить, за Сан‑Франциско последуют Сан‑Диего, Санта‑Барбара и так далее, до Нью‑Йорка включительно.

Теперь понимаете, почему такое ожесточение? Это не про­сто ненависть к представителю другой национальности, а ярость отчаяния, обреченности. Либо ты расстреляешь своего врага, его жену, его детей из автомата, подвергнешь его лютым пыткам, чтобы другие враги содрогнулись, либо завтра окажешь­ся на положении турка в Германии, а послезавтра тебя выб­росят с работы, сожгут твой дом, обрекут тебя на положение обездоленного нищего беженца. И это при том, что ты вовсе не турок в Германии, что тебя унижают, шантажируют и из­гоняют из страны, где ты прожил и проработал всю жизнь, где у тебя отчий дом и могилы твоих предков.

Если ты хорват, а попал под «хозяина»‑серба, тебе придется очень плохо, и поэтому ты люто ненавидишь сербов, стоишь за свой отчий дом насмерть. Но если ты серб и попал под «хозяина»‑хорвата, происходит все то же самое, только наоборот, и с теми же последствиями. В точности то же самое можно сказать об армянах и азербайджанцах, о грузинах и абхазах, о грузинах и осетинах, об осетинах ингушах, об узбеках и таджиках, об узбеках и киргизах, о русских и молдаванах, о русских и украинцах и т.д. без конца. Вот почему нет ничего аморальнее и бессмысленнее, чем поддерживать хорватов против сербов, сербов против мусульман‑боснийцев, армян против азербайджанцев, молдаван против русских или наоборот. Нет ничего аморальнее и бессмысленнее, чем осуждать одну из воюющих сторон, вводить санкции против нее. Это только разжигает, ослож­няет, продлевает конфликт, дает ему новый импульс. Ибо виноваты все дерущиеся одинаково. И вместе с тем не виноват никто, так как это не чья‑нибудь вина, а общая беда, которую очень трудно изжить, пре­одолеть.

Вот почему, когда ООН вводит санкции против одной только Сер­бии, а Москва на Кавказе то и дело становится на сторону того или другого участника кровавого конфликта, совершается трагическая ошибка, по незнанию, по ошибочному представлению, будто Сербия столкнулась с мусульманской Боснией, Армения с Азербайджаном, Грузия с Абхазией. На самом деле все значительно сложнее. Ибо, с известной точки зрения, нет никакой Сербии и Боснии, России и Молдавии, Грузии и Абхазии. А есть кошмарный эффект «рус­ской матрешки», который действует гибельнее водородной бомбы. Видали ли вы когда‑нибудь эту выточенную из дерева игрушку, раскрашенную под русскую девушку в праздничном наряде? Раскроешь ее – а внутри точно такая же, поменьше. Раскроешь и эту – еще одна, и так далее, вплоть до совсем крошечной, но похожей нa остальные как две капли воды.

Распался Советский Союз, распалась Югославия. Вы что же ду­маете, они распались на независимые республики, что ли? Ничего подобного! Мегаимперии распались на макроимперии, те, в свою очередь, распадаются на микроимперии, те – на нанаимперии, и так далее, вплоть до отдельного дома. Вот это и есть ужасная «русская матрешка» в действии. Не успели грузины обрадоваться своей неза­висимости от Москвы, как их тут же огорчили свои собственные, точно такие же любители независимости в лице абхазов и осетин. И если признать независимость последних в сложившихся историчес­ких границах, то грузинам в этих районах придется так же плохо, как сегодня русским в Грузии. При этом процесс неизбежно пойдет дальше, и против абхазов обязательно поднимутся не только грузи­ны, составлявшее там большинство, но и живущие в Абхазии много­численные национальные меньшинства, которые потребуют автоно­мии в районах своего расселения. И, будьте уверены, в этих районах плохо придется опять‑таки абхазам. И не только в Абхазии – в любой уже «горячей» или еще «теплой» точке бывшей империи «казармен­ного социализма».

Неужели нельзя как‑то преодолеть эту проблемную ситуацию? Скажем, исключить возможность дискриминации по национально­му признаку? В принципе – можно, и мы специально остановимся на нашей концепции подобного выхода. Но сделать это непросто, ибо тут вмешивается сама Госпожа История, которая тоже требует внимания и понимания, а за пренебрежение к ней мстит самым жестоким образом.

Проблема уходит своими истоками в 1917—1918 гг., когда при­шедшие к власти большевики ломали себе голову над тем, как сохра­нить расползающееся по швам единое государство, выступавшее под названием Российская империя. Столкнулись две концепции: федеративная, за которую выступало подавляющее большинство большевиков во главе со Сталиным (Российская Советская Федера­тивная Социалистическая Республика на всем пространстве бывшей Российской империи), и конфедеративная, точнее федерации феде­раций, которую первоначально отстаивало всего несколько человек во главе с Лениным, опасавшимся, что одной федерации окажется недостаточным, чтобы преодолеть центробежные силы, разнес­шие в прах Российскую империю. Тем более что речь шла о буду­щей всемирной федерации.

История распорядилась так, что формально верх одержала кон­цепция умиравшего от болезни Ленина. В конце декабря 1922 г. была создана Конфедерация (Союз) Советских Социалистических респуб­лик в составе России, Украины и Белоруссии. Но фактически была реализована концепция Сталина, ибо государство осталось жестко централизованным, и не только конфедерацией, но даже собственно федерацией нигде и не пахло. Диктатор кроил и перекраивал грани­цы республик по собственному произволу, но никто не обращал внимания на такие пустяки: все знали, что страна представляла со­бой на деле не совокупность республик, а военный лагерь с комен­дантами разных зон, носившими разные названия, но одинаково безоговорочно подчинявшимися командам из Москвы. Никого не удив­ляло, что в автономных республиках существовали областные коми­теты партий, ибо все понимали, что это и есть области, только под другим названием.

В ходе и после 2‑й мировой войны Сталин репрессировал уже не отдельных людей, а целые народы, которыми был недоволен (крым­ских татар, турок в Грузии, греков с Причерноморья, чеченцев, ин­гушей, немцев Поволжья и др.), которых ссылал в Сибирь, Казах­стан, Среднюю Азию. Позднее их реабилитировали и полностью или частично вернули на родные места.

Никому в голову не приходило, что закладывается своего рода «мина замедленного действия», которая затем взорвется и начнет уносить тысячи жизней. Сам Дьявол не мог бы придумать ничего более дьявольского. Не случайно многие считают Сталина анти­христом, который делал свое черное дело в расчете на нарастаю­щие бедствия без конца, даже когда он якобы покинет сей мир.