В водовороте века. Мемуары. Том 1 - Ким Сен

Гостиница «Саньфон» вместе с рисоочистительной мельницей «Тайфэнхэ» являлись двумя опорными пунктами, которыми деятели движения за независимость пользовались как местами для ночлега и явок.

И переселенцы из Кореи часто пользовались гостиницей «Саньфон». Хозяином гостиницы был земляк священника Сон Чжон До. Он жил в Чынсане провинции Южный Пхеньан Кореи, по совету священника Сона приехал в Гирин и ведал этой гостиницей. Хотя по вывеске она — гостиница, но больше была похожа на общежитие или дом для сходок.

Расстояние от гостиницы до японского консульства было примерно 100 метров. Мне показалось, не случится ли неприятность с деятелями движения за независимость из-за этой близости, ведь они постоянно приходили в нее, а напротив, рукой подать — японское консульство, это логовище разведывательной деятельности в районе Гирина. Сыщики и полицейские днем с огнем тщились поймать их, протягивая свои щупальца ко всему, что тут есть. Но деятели движения за независимость бывали тут часто, говоря: «Под коптилкой темно». Как это ни странно, но на деле так оно и было. Ни разу не случилось в этой гостинице такого несчастья, как арест патриотов. Поэтому и мы, когда создавали свои организации, часто пользовались этой гостиницей.

Прочитав письменную рекомендацию от Ким Си У, Ким Са Хон, обращаясь ко мне, сказал:

— Один мой приятель, очень мне близкий, кореец по имени Ким Ган, учительствует в Юйвэньской средней школе. Как ты думаешь? Не хочешь ли учиться там?

По его словам, это была частная школа, построенная общественными кругами нового течения, отличалась она самой прогрессивной направленностью в Гирине.

Действительно она слыла школой, широко известной в общественных кругах своей прогрессивной направленностью. Об этой школе не раз писала газета «Цзичан жибао». Еще в 1921 году газета писала, что Юйвэньская средняя школа хотя и бедная в материальном отношении, но отличная по успеваемости и пользуется поддержкой широкой общественности.

В этой школе часто сменялись директора из-за конфликта по вопросам о финансовых средствах и злоупотреблении директором своей должностью. К тому времени, когда я приехал в Гирин, не прошло и несколько дней после вступления Ли Гуанханя в должность директора вместо Чжан Иньсюаня, выходца из Цинлинского университета в Нанкине.

Одна лишь четырехкратная смена директоров говорила о том, как дорожила Юйвэньская средняя школа справедливостью, основами морали. Меня привлекала такая атмосфера обновления в этой школе.

На следующий день Ким Са Хон представил меня преподавателю этой школы Ким Гану. Ким Ган отлично владел английским языком.

В его сопровождении я встретился с директором Ли Гуан-ханем. Он, будучи человеком, принадлежавшим к левой фракции китайского национализма, был другом бывшего премьера Чжоу Эньлая по средней школе, патриотически настроенным интеллигентом, находившимся с малых лет под его влиянием. Об отношениях между премьером Чжоу и директором Ли Гуанханем я узнал позже, спустя уже несколько десятилетий. Как-то раз на встрече с посетившим нашу страну премьером Чжоу Эньлаем, вспоминая молодые годы, я напомнил о китайцах, оказавших мне большую помощь, и назвал имя директора Ли Гуанханя. Премьер Чжоу, услышав его имя, очень обрадовался и сказал, что они вместе учились в средней школе при Нанькайском университете в Тяньцзине.

А в тот день директор спросил меня:

— Что будешь делать в будущем, когда окончишь школу? Я без малейшего колебания ответил:

— Хочу отдать себя делу возрождения страны.

Он положительно оценил мой ответ, назвав его замечательной мечтою.

Оттого ли, что велась с ним такая откровенная беседа, директор с удовольствием согласился с моей просьбой учиться во втором классе, не пройдя первого.

В период своего молодежно-ученического движения и подпольной деятельности я не раз пользовался его помощью. Зная, что я часто пропускаю уроки, отвлекаясь на революционную работу, он закрывал на это глаза, всячески мне покровительствовал, чтобы не придирались ко мне реакционные преподаватели, подкупленные военщиной. Когда китайская военщина или японские консульские полицейские приходили в школу арестовывать меня, он предупреждал меня, чтобы я успел скрыться за оградой. Вот таким патриотически настроенным интеллигентом был этот директор, поэтому многие здравомыслящие люди могли действовать под его покровительством.

Когда я возвратился к О Дон Чжину после поступления в Юйвэньскую среднюю школу, к счастью, он и его жена предложили мне столоваться не в общежитии, а в их доме до окончания школы. Я эту их благосклонность принял. Откровенно говоря, мне очень повезло, если иметь в виду материальное положение, в котором я находился тогда. Я должен был учиться, пользуясь поддержкой матери, но она ослабела от болезни. Ведь и зимой и летом она целыми днями без отдыха стирала чужое белье, занималась шитьем по найму и посылала мне каждый месяц примерно 3 воны. На эти деньги я должен был покупать тетради, учебники, из них же приходилось платить за обучение, и мне на жизнь оставались какие-то крохи, на которые нельзя было даже купить и пару обуви.

Раз таково было у меня положение, то нельзя было не воспользоваться советом и помощью друзей отца. Находясь в Гирине, я сперва кормился в доме О Дон Чжина, а после его ареста — около года в доме Чан Чхоль Хо, несколько месяцев в доме Хен Мук Гвана. Некоторое время был и в доме Ли Уна, командующего группировки Чоньибу, пришедшего на смену О Дон Чжину.

Крупные фигуры, проживавшие тогда в Гирине, в большинстве своем имели глубокие дружественные отношения с моим отцом, окружали меня всесторонней заботой и любовью. Часто посещая квартиры друзей отца, я стал знакомиться со многими кадрами Армии независимости и руководителями движения за независимость, встречался с разношерстными людьми, приходившими в Гирин.

К тому времени почти все кадры группировки Чоньибу постоянно находились в Гирине. Группировка эта имела колоссальный центральный аппарат, состоящий из административных, финансовых, юридических, военных, учебных, дипломатических, прокурорских, контрольных учреждений, имела даже местные органы, взимала и налоги с корейских соотечественников, проживавших в контролируемых ею районах. Она действовала подобно независимому государству. Для охраны этого огромного аппарата группировка имела при себе постоянную охрану, состоявшую из 150 с лишним воинов.

Гирин — один из провинциальных центров Китая. Он, как и Мукден, Чанчунь, Харбин, был одним из политических, экономических и культурных центров Маньчжурии.